Итак, моя радость…

– Шеф у себя? – спросил Льюис.
– Конечно, мистер Льюис. Наверху, – сказал Таннер.
– Как здоровье супруги, Чарли?
Таннер счастливо заулыбался. Это была еще одна отличительная черта Льюиса. Кажется, он знал в Парадиз-Сити все и обо всех. Жена Таннера только что выписалась из больницы после выкидыша с серьезными осложнениями.
– Ей уже лучше, мистер Льюис… спасибо.
– Ты береги ее, Чарльз, – сказал Льюис. – Мы, мужчины, часто воспринимаем своих жен как должное. А куда мы без них? – Он толкнул по столу сложенную купюру. – Вот, побалуй ее… Женщины любят, когда их балуют.
Он двинулся к лестнице, которая вела в кабинет шефа полиции Террелла. У Таннера округлились глаза, когда он увидел, что сложенная купюра – двадцать долларов.
Льюис постучал в дверь Террелла, толкнул ее и вошел в маленький, скудно обставленный кабинет.
Шеф полиции Террелл, массивный мужчина с рыжеватыми, седеющими на висках волосами и агрессивно выдвинутой челюстью, разливал кофе по двум бумажным стаканчикам. Сержант Джо Биглер, его правая рука, развалившись всем своим крупным телом на скрипучем стуле с прямой спинкой, смотрел на кофе, как наркоман на дозу. Оба полицейских замерли, когда Льюис непринужденно шагнул в кабинет. Биглер вскочил с места. Террелл, улыбнувшись, потянулся за третьим стаканчиком.
– Привет, Гарри… ты рано, – произнес он. – Хочешь кофе?
Льюис придвинул к себе стул Биглера, отрицательно качнув головой.
– А вы оба, похоже, на одном кофе и живете, – заметил он. – Дел много?
– День только начинается… пока ничего особенного. Тебя что-то беспокоит?
Льюис выбрал сигарету из золотого портсигара. Биглер моментально поднес ему зажигалку.
– Фрэнк, когда сезон в разгаре, меня много что беспокоит, – сказал он. – Но завтра предстоит нечто особенное. И я подумал, хорошо бы переговорить с тобой. Завтра из Аргентины приезжают двадцать игроков экстра-класса, им неймется выиграть у нас немного денег. И этим ребятам плевать, сколько они при этом поставят. Наша работа – обеспечить им хорошую игру. В казино будет очень крупная сумма, и я решил, что нелишне заручиться полицейской защитой. Думаю, ты сможешь мне помочь?
Террелл отхлебнул кофе, затем кивнул:
– Разумеется. Чего именно ты хочешь, Гарри?
– Завтра утром я привезу из банка три миллиона долларов наличными. В грузовике поедет четверо моих охранников, но мне бы хотелось еще и полицейский эскорт. Деньги огромные, и я хочу быть уверенным, что они прибудут в целости и сохранности.
– Запросто. Отправим с тобой шесть человек, – сказал Террелл.
– Спасибо, Фрэнк, я знал, что могу на тебя положиться. Еще мне нужно бы человека три-четыре на вечер. Неприятностей я не жду. У меня в распоряжении двадцать отличных охранников, но если какие-нибудь горячие головы увидят в зале полицию, это охладит их пыл.
– Я все устрою. Можешь взять Лепски и четырех патрульных.
Льюис кивнул:
– Лепски как раз тот, кто мне нужен. Что ж, спасибо, Фрэнк. – Он стряхнул пепел с сигареты и продолжил: – А как ситуация в целом? Не приехал ли кто-нибудь, о ком мне стоит знать?
– Нет. Было несколько желающих, но их опознали и завернули обратно. Судя по рапортам, которые я получал, в городе нет никого из серьезных людей. – Террелл допил кофе и начал набивать трубку. – Можешь расслабиться, Гарри. Я доволен. Мы действительно поработали над этим вопросом. Остается, конечно, небольшая вероятность, что какой-нибудь любитель захочет рискнуть, но, если принять дополнительные меры предосторожности, беспокоиться не о чем. – Он задумчиво поглядел на Льюиса. – У тебя ведь нет причин для беспокойства?
– Причин нет… я просто беспокоюсь.
– Ну так перестань. В котором часу ты забираешь деньги из банка?
– Ровно в половине одиннадцатого.
– Хорошо. Я отправлю в банк своих людей, и они проводят тебя. Идет?
Льюис поднялся.
– Что ж, так мне будет спокойнее, – сказал он и пожал полицейским руки.
Когда он вышел, Биглер потянулся за упаковкой с кофе.
– Три миллиона долларов! – В его голосе звучало негодование. – Бросать на ветер такую сумму! Только подумать, что можно сделать с подобными деньжищами… а их потратят на то, чтобы развлечь кучку латиносов.
Террелл поднял на него глаза, затем кивнул:
– Но это их деньги, Джо. И наша работа – обеспечить им сохранность. – Он щелкнул переключателем на переговорном устройстве. – Чарльз? Где Лепски? Он мне нужен.
В пятницу в семь утра Серж Мейски встал с постели, включил кофеварку и пошел принимать душ. Он побрился опасной бритвой, оделся, затем вернулся в маленькую кухню и налил себе чашку кофе. Отнес кофе в обшарпанную гостиную, сел и отпил глоток.
Пока что, решил он, все идет по его плану. Джесс Чандлер остановился в отеле «Пляж». Перри поселился в отеле «Залив», Миш Коллинз живет в гостинице «Солнечная», а Вэш – в мотеле «Добро пожаловать». Сегодня вечером все четверо приедут к нему в летний коттедж, чтобы отрепетировать отведенные им роли. Он остался доволен, познакомившись с ними, – на эту команду можно положиться. Миш Коллинз сделал разумный выбор.
Он допил кофе, сполоснул чашку с блюдцем, затем подошел к шкафу, в котором стояли две пластиковые канистры на пять галлонов [4]. Он наполнил их водой из-под кухонного крана. Из соседнего шкафа вытащил приличных размеров картонную коробку, полную консервных банок. Отнес коробку к своему «бьюику», поставил в багажник. Затем вернулся в кухню и вынес обе пластиковые канистры, которые тоже поставил в багажник.
Его движения были неспешными и выверенными. Он ощущал свой возраст. Отчетливо сознавал, что ему уже шестьдесят два и любое усилие может пойти во вред.
Он замер на несколько секунд, проверяя, не забыл ли чего, затем, вспомнив о батарейках к фонарику, забрал их из ящика комода в гостиной, после чего решил, что теперь готов ехать.
Он запер дверь своего коттеджа, подошел к машине, уселся за руль и завел мотор.
Спустя полчаса, уже на шоссе за Сикомбом, одним из пригородов Парадиз-Сити, он перестроился в крайний правый ряд, а затем свернул на грунтовку, которая поднималась в горку, уходя в сосновый лес, охватывавший окрестности Сикомба и Парадиз-Сити.
Дорога была узкой, и он вел машину с осторожностью. Кто знает, вдруг даже в такой ранний час какой-нибудь лихач выскочит из-за поворота, а места здесь едва хватает, чтобы разминулись два автомобиля. Но он никого не встретил. Наконец, после двадцатиминутной поездки по лесу, он свернул с грунтовки на узкую колею, уводившую вглубь леса. Он сбросил скорость, чтобы посмотреть на табличку, которую собственноручно написал и повесил двумя днями раньше. На табличке значилось:
Охотничьи угодья. Частная собственность. Проход и проезд запрещен!
 
Одобрительно кивнув, он поехал дальше по колее. Табличка не выглядела новой. Даже он сам признал, что она выполнена превосходно и смотрится убедительно.
Еще несколько секунд, и он притормозил, съехал с колеи и, трясясь по жесткой, сухой земле, выкатил на небольшую поляну, которую обнаружил, пока внимательно осматривал местность в поисках укрытия. Он уже соорудил здесь навес из трех больших веток и вырванных кустов – на эту работу у него ушло несколько дней. Сейчас он загнал «бьюик» под этот навес. Вышел, достал из багажника канистры с водой, довольно долго стоял, убеждаясь, что вокруг никого, а затем размеренно зашагал прочь с поляны вверх по тропе через заросли кустарника на поросший деревьями холм.
Две минуты неторопливой прогулки, от которой он слегка запыхался, и он остановился перед грудой валежника и пожухлой листвы. Отодвинув в сторону пару сухих веток, он нырнул под них и оказался в темной, пахнущей сыростью пещере, полностью скрытой этим камуфляжем, который он придумал на прошлой неделе.
Он постоял посреди пещеры, чтобы отдышаться. Его немного обеспокоило, что он так запыхался, кроме того, в груди что-то несильно, но угрожающе покалывало. Он поставил канистры с водой и подождал. Прошло несколько минут, он задышал свободнее, достал фонарик и обвел пещеру ярким лучом.