Долина смертных теней

– Я уточню. Его подружка – женщина, которую некто Ставрицкий Игнатий Петрович семь лет назад выжил из города – прямиком на большую дорогу. Пустыннику, к слову сказать, тоже не очень нравится идея брать ее с собой, но он опасается, что в его отсутствие ваш почтенный мэр расправится с нею. В любом случае, господа, вы заварили кашу – вам и расхлебывать. В разговоре со мной Пустынник однозначно дал понять, что его условия не подлежат обсуждению. Он вам нужен, а вы ему – нет, и потому он может диктовать свои условия в одностороннем порядке. Конечно, я дипломат вообще никакой, так что вы можете отправиться на встречу с ним и попытаться договориться иначе. Святослав Иванович, я вам больше не нужен, полагаю? Если не трудно, отвлекитесь, пожалуйста, ненадолго от обсуждений, давайте составим мой контракт, чтобы я мог пойти готовиться в путь.
– Да-да, конечно, – кивнул Звягинцев, – пройдемте в канцелярию.
Выходя, Макс краем глаза заметил, как Ставрицкий метнулся к столу старого ректора, схватил листок и впился глазами в длинный список ценностей и деликатесов, затребованных Пустынником.
– Да он вообще охренел, что ли?! – взвизгнул он возмущенно.
Что ж, хоть раз в жизни ему предстоит заплатить честный гонорар – настоящая пытка для скряги, привыкшего кормить окружающих нищенскими подачками и считающего всех вокруг своей собственностью.
Макс поднял голову к небу, затянутому тяжелыми темными тучами. Падал редкий снежок, мороз пощипывал лицо.
– Градусов тридцать, не меньше, – вслух подумал наемник.
Контракт в нагрудном кармане грел сердце и душу почти физически. Текст на чуть пожелтевшей писчей бумаге свидетельствовал, что десятого дня восьмого месяца две тысячи сотого года университет города Вологда в лице ректора Звягинцева Святослава Ивановича и вольнонаемный сталкер Светлов Максим Леонидович заключили договор. Он, Макс Шрайк, обязывался сделать все возможное ради успешного похода и возвращения экспедиции, поставив интересы нанимателя выше любых своих собственных. Звягинцев обязывался, в случае достижения точки назначения и возврата хотя бы одного члена научного состава экспедиции, выдать две дозы препарата химероцид выпуска не позже две тысячи пятнадцатого года либо Максу, либо, в случае гибели последнего, женщине, чьи отпечатки пальцев прилагались к договору. Договор заключен в трех экземплярах, два из которых получены наемником. И ниже подписи договаривающихся сторон.
Вот и все. Интриги, поиски контракта, неопределенность ожидания – все позади. Завтра он отправится в неизвестность, в полный опасностей путь, и, скорей всего, уже не вернется. Конечно, Звягинцев убеждал, что все это детская забава: шутка ли, самодельная танкетка, которую долгие шесть лет строили специалисты университета и их студенты, способна делать в час по тридцать километров, а то и больше. Значит, каких-нибудь сорок часов пути – и группа у цели. Еще сорок – и дома. Правда, на месте придется поискать, возможно, покопать и повзрывать заодно. Пять дней, получается, на все про все. Хотя, если будут проблемы, то дело может затянуться… Наивный старикан. Уж кто-кто, а Макс знал: отправляясь на юг, в охотничьи угодья алчущих, нужно менять «если» на «когда». Проблемы будут – рано или поздно. Скорей всего рано. Да и Звягинцев наверняка знал это. Просто слишком уж страшит старого ученого мысль о крахе – в его жизни уже не будет второго шанса. На постройку вездехода системы Латышевского, как официально именовал транспортное средство ректор, ушла бездна ресурсов, запас топлива для дальней дороги вобрал в себя все наличное дизельное топливо города. На второй такой вездеход не хватит ничего – даже деталей и агрегатов.
– Почему бы не запросить помощь у Метрополии? – поинтересовался Макс после того, как Звягинцев рассказал ему все это.
– Им нечем нам помочь. Они сами предприняли три поисковые экспедиции лет тридцать – сорок назад, но все, что нашли, – так это обрывочные данные в виде военных рапортов периода, непосредственно предшествовавшего наступлению Темных времен. Все эти рапорты совершенно секретны, но в неразберихе буйствующей Эпидемии не все были уничтожены. Так мы узнали, куда именно в Москве, которая тогда была главным городом очень большой страны, поступали эти рапорты. Двадцать лет назад я был участником экспедиции, которая добралась только до окраин Москвы – но не дальше. Мы были атакованы субъектами, зараженными «химерой», и понесли потери. Обратно вернулись, кроме меня, трое, хотя в путь уходили полтора десятка. И только недавно, года два назад, мы вновь вышли на след секретной лаборатории – благодаря Пустыннику. Он нашел для нас и документы, и тестовые образцы, датированные две тысячи тринадцатым годом, и более поздние рапорты, сообщавшие об удачных экспериментах.
– А поточнее?
– Я не могу вам сказать поточнее, молодой человек, это пока нельзя разглашать.
– А у вас есть какие-нибудь идеи, как один человек сумел многократно преуспеть там, где потерпела крах большая группа?
– Я теряюсь в догадках, – развел руками Звягинцев, – но бесспорно, что Пустынник – сталкер от Бога. И потому очень надеюсь на него. Если вы с его помощью не справитесь – я не знаю, кто справится.
И теперь мысли Макса вертелись вокруг таинственного Пустынника. Кто он, черт возьми? Определенно не безмозглая, но марионетка, нити от которой теперь в руках смазливой, коварной и беспринципной суки. Ольга, конечно, тоже всего лишь жертва обстоятельств… Как и все остальные люди в этом проклятом Богом мире.
И все же… Пустынник проявил жесткую деловую хватку, навязав Звягинцеву и Ставрицкому свои условия, а также в течение пяти минут доказал ему, Максу, свой профессионализм, быстро и без раздумий продиктовав длинный список нужного снаряжения, предусмотрев при этом массу мелочей. Наемник был уверен – когда сталкер и Ольга отошли посоветоваться, весь этот военный совет свелся к тому, что Рысь убедила своего партнера принять участие. А в том, что касалось снаряжения, Пустынник не требовал никаких советчиков.
И в этом проявилась совместимость несовместимого. Цепкий, острый, аналитический ум сталкера способен моментально составить список вещей на все случаи, но усмотреть огромную возможную выгоду в своих походах, совершаемых задаром, не мог в течение нескольких лет, вплоть до встречи с Ольгой.
И Ольга. Та еще штучка. Макс отдал бы мизинец левой руки, чтобы только узнать ее мотивы. Зачем пошла вместе с Пустынником – много простых объяснений. С ним безопаснее даже на юге, чем где-либо без него, особенно если учесть зуб, который держит на Рысь мэр. А может быть, она его еще и любит. Маловероятно, но не исключено.
Вот только мотивов Ольги это не объясняет. Пустынник трижды прав, считая, что переселиться проще, ведь для него ледяная пустыня и каменные кладбища городов – родной дом. Как ни посмотри – ошибочное решение приняла Ольга. Однако Макс слыхал о ней и раньше: женщина-предводитель грабителей – весьма необычное явление. Да еще такая, которая ни разу не была поймана, несмотря на длинный список мест, где ее с ходу бы поставили к стенке. И потому версия об ошибке Рыси не выдерживала критики. У этой продувной бестии свое на уме, можно не сомневаться. Вот только что именно – тот еще вопрос. Возможность срубить побольше материальных благ? Может быть, она просто сдала Пустынника в аренду и сама при этом не хочет с ним расставаться. Хорошо, если так. А если нет?
Конечно, подкинув ей наживку в виде объяснения цели экспедиции, он сам же и подтолкнул Рысь к мыслям о различных способах наживы, но другого выхода не существовало. В одном Ставрицкий оказался прав: Ольга действительно прибрала сталкера к рукам, и манипулировать Пустынником если и возможно – то только через нее.
Макс мысленно чертыхнулся: это даже не игра с кучей закрытых прикупов. Это сплошная партия втемную, в которой неизвестно все, кроме ставок. А ведь он еще даже не знает полного состава группы!
Впрочем, утро вечера мудренее. А пока нужно починить приклад автомата, сломанный о спину алчущего, и, может быть, слегка надраться.