Пожиратель звезд
Очень интересно! Не волноваться, надо же! Вся жизнь встала на дыбы, все пошло наперекосяк, ты сидишь без работы, почти в клетке, не можешь общаться с другими людьми, привычный образ жизни помахал тебе ручкой, и тебе же предлагают оставаться спокойной?
– Как с этой штукой обращаться? – угрюмо поинтересовалась я.
– Очень просто, – робот нажал единственную кнопку на корпусе. – Вот так!
Ящик подмигнул красным светом и приветливо заявил:
– Рад встрече, уважаемая Евгения! С наслаждением предвкушаю предстоящую совместную деятельность на благо общества!
На благо, значит? Ну-ну!
Робот вежливо попрощался и направился к выходу, но по дороге подхватил оставленную в прихожей коробку с продуктами и внес в кухню.
– Мы надеемся, что продукты вам больше не понадобятся, но на всякий случай пусть они у вас имеют место.
Место-то они пусть имеют, вздохнула я про себя, но если их готовить, то посуду где, в ванне мыть?
– Наша программа срочная, рассчитана всего на три дня, поэтому предлагаю приступить к работе прямо сейчас, – протарахтел из раковины ящик.
Я развернулась к нему. Есть ночью? Ни за что! Ящик преспокойно продолжал разглагольствовать:
– У меня пока нет имени, рекомендую вам самой его выбрать, чтобы оно не вызывало у вас неприятных ассоциаций.
Три дня терпеть этого болтливого типа? Он хоть про что-нибудь, кроме еды, может говорить?
– Ням-ням, – предложила я, не особенно размышляя.
Ящик разразился гневной тирадой:
– Это не имя, Евгения, это прозвище, если не сказать – кличка. Вы пытаетесь унизить меня? Люди, находящиеся на низших уровнях развития человеколюбия, пытаются стабилизировать свою уверенность в себе, низводя окружающих до…
Ого! Он меня так совсем низведет до какого-нибудь уровня, за три-то дня. Ишь, какой самолюбивый экземпляр попался. Или они все такие?
– Простите, уважаемый, – прервала я его словоизвержение. – Если вы способны отличить имя от прозвища, почему не назовете себя самостоятельно?
– Исключительно ради вашего душевного благополучия я предлагал вам самой поименовать меня, – напыщенно заявил ящик. – Но если вы, Евгения, решительно предоставляете право выбора мне... Я правильно вас понял?
– Угу, – чтобы не расхохотаться, я закусила нижнюю губу.
– Тогда я буду звать себя, – значительно объявил он, – Иван Сергеичем.
Засунув кулак в рот, чтоб не захохотать во все горло – вдруг эта коробка не переживет еще одного оскорбления, – свободной рукой нашарила табуретку и плюхнулась на нее. Иван Сергеич, чтоб тебя! Вот же угораздило меня…
Он же продолжал безостановочно трепаться:
– Евгения, хочу сразу поставить вас в известность, что знаком со всеми продуктами питания людей. Кроме того, в мою память внесено множество рецептов различных блюд разных народов. Наша с вами задача заключается в том, чтобы пробовать мои творения и доводить их вкус до высочайшего уровня.
– Я спать хочу, – буркнула я, потому что внезапно вспомнила сегодняшний сон, и у меня моментально испортилось настроение. – Вы знаете, что Сириус тоже?..
– О да, я в курсе, но вы зря переживаете, – успокоил он. – О том, что он погаснет, было известно несколько лет назад, так что все обитатели его системы как раз направляются сюда.
– Сюда?! – сон слетел с меня к такой-то матери. – Тоже сюда? Почему сюда?
Я заметалась по кухне, рванула в комнату, бессмысленно побегала там и вернулась.
– Иван Сергеич, дорогой! Здесь и так творится сущее безобразие! Население трех планет на одной? Вы в своем уме?
– Ресурсы вашей планеты растрачиваются бездумно и нерационально… – начал он, но с меня хватило предыдущей болтовни.
– Уважаемый Иван Сергеевич! Я расстроена, поэтому хочу посидеть в тишине и подумать. Вы здесь зачем? Еду готовить? Вот и готовьте, а мне хочется заниматься своими делами, – заявила я и ушла с кухни.
Никаких дел у меня, естественно не было, просто меня все окончательно достало. Жизнь сломалась безвозвратно – и моя, и всей планеты. Вот уж не думала, что когда-нибудь буду размышлять о судьбах всего человечества. Но сейчас всем было тошно, не только мне. Любые перемены раздражают. А если к нам на голову свалится население еще одной планеты? Мамочка, да что ж тогда будет?
Нет, какие-никакие плюсы найти можно в любой, даже самой пакостной ситуации. К примеру, больше не надо вставать по утрам, мучительно раздирая глаза, чтоб не опоздать на работу. И за интернет платить не надо, правда, только пока он еще существует в нынешнем виде. Я включила компьютер, который, к моему величайшему удовольствию, совершенно не умел трепать языком, и пока он грузился, размышляла, почему все пришельцы со звезд собираются сюда? Больше некуда, что ли? Планет, пригодных для обитания, так мало? Откуда слизняки знают, что эти… сириусянцы или как их там… тоже к нам прибудут?
Эх, жили мы себе, не тужили, отсталые такие и потому никому не нужные, а теперь уже вторая высокоразвитая цивилизация хочет спастись на нашей родимой планете. Будем жить друг у друга на голове, что ли? Почему бы им на Луне не поселиться? Или вообще на Марсе с Венерой?
Снова звонок в дверь – явилась соседка Надежда, сгорающая от любопытства.
– Женечка, я подглядывала, прости. Сидишь безвыходно, так уже и не знаешь, как извернуться, чтоб не помереть от скуки и неизвестности. Чего тебе тот робот принес, какую машину? Ты про переселение слыхала? А про Сириус?
Я кивнула головой. Нынче соседи больше не обсуждают виды на дачный урожай огурцов и картошки, судачат исключительно на темы планетарного и вселенского масштабов.
– Сказали, что после переселения и адаптации разрешат свободное передвижение по всей планете. Машины, говорят, предоставят вроде той, на которой Володя еду развозит. Да, и скорая помощь теперь на такой же технике ездит, ты знаешь?
Да уж, от нашей техники не осталось ни рожек, ни ножек. На улицах ни одной машины, самолеты не летают, поезда не ходят. Неэкологичный у нас транспорт оказался, загрязняет атмосферу, почву, воду, поэтому запрещен повсеместно. А народ со страху болеть начал, так что куда же без неотложки? Правда, вся медицина теперь тоже снабжена приборами инопланетян. И помогает, говорят. У Надеждиной мамаши, кстати, случился недавно сердечный приступ, так приехали врачи, приложили к руке какой-то приборчик, и все, никаких проблем с тех пор.
Главное, внезапно пришло в голову, главное – не думать об этом! Сделать вид, что все нормально, я за всю жизнь ни разу не вышла из своей квартиры на улицу, у меня никогда не было друзей, даже виртуальных, в сети, я сама не существую, а сплю. Да, сплю, сплю, и мне все это снится! И Надежда снится…
– А я бы с удовольствием в Африку смоталась, – продолжила она. – На львов посмотреть. И в Америку тоже.
– Чего там, в Америке, теперь смотреть? Все небоскребы снесли, наверное, везде торчат дуры вроде этой, – я мотнула головой в сторону окна.
– Нет, как раз небоскребы они оставят, сказали, – оживившись, протараторила Надежда.
– В каждом городе оставляют здания, имеющие историческую ценность для человечества, вот. А уж остальное снесут, конечно. Но я не на небоскребы хочу посмотреть, а на Большой Каньон.
– Он разве не в Канаде? – удивилась я.
– Совсем одичала без телевизора, – вздохнула соседка. – В Колорадо он. И чем ты только занимаешься в одиночестве? Думаешь? Смотри, допрыгаешься до психушки. Но там тоже сидят эти… и всем мозги вправляют как надо. Тебе оно нужно?
– Ладно тебе, – отмахнулась я от нее и направилась все-таки на кухню. – Конечно, по-твоему, если человек думает, он рано или поздно попадает в психушку?
– Ну, не сердись, Жень, – жалобно вздохнула Надежда. – От такой жизни, сама понимаешь… Уж не знаешь, что и говорить. А о том, чтобы думать, вообще молчу.
Чего тут сердиться? Она совершенно права. Если я не смогу взять себя в руки, перестать думать о происходящем и заставить себя привыкнуть к нему как к реально существующему положению дел, то рано или поздно мозги мне вправят. Как раз нужным образом, вот только кому нужным? Уж не мне, наверное!