Обряд на крови

Тикать.
Со всех ног.
До стоянки и ожидавшего меня там Голубого Жучка, моего старого, доброго, израненного «фольксвагена», оставалось не больше полусотни ярдов, а я при необходимости – имея хороший стимул – способен развивать очень даже неплохую скорость.
Конг взревел. Это меня весьма стимулировало.
Послышался грохот, как от взрыва авиабомбы средней мощности, и вспышка красного огня затмила на мгновение свет ближних уличных фонарей. Еще один огненный шар ударил в мостовую в нескольких футах от меня и разорвался, как пушечное ядро времен Гражданской войны, выщербив здоровую – как раз гроб поместится – воронку. Исполинский демон взревел, пронесся надо мной на своих черных крыльях и заложил вираж, заходя в новую атаку.
– Томас! – заорал я. – Заводите машину!
Правая, пассажирская, дверца отворилась; из нее высунулся неправдоподобно красивый молодой темноволосый человек в джинсах в обтяжку и кожаном пиджаке на голое тело и уставился на меня поверх темных очков. Потом взгляд его скользнул куда-то мне за спину, и он разинул рот.
– Да заводите же, мать вашу! – рявкнул я.
Томас кивнул и нырнул обратно в Жучка. Тот кашлянул, вздрогнул и ожил. Зажглась уцелевшая фара, Томас врубил передачу и вырулил на улицу.
Какое-то мгновение мне казалось, будто он вознамерился меня бросить, но он притормозил, чтобы я смог догнать его. Перегнувшись через пассажирское сиденье, он распахнул правую дверцу. Я поднажал еще немного и запрыгнул в машину, едва не выронив при этом ящик. Все же мне удалось благополучно затащить его в салон – за какое-то мгновение до того, как колчеухий щен подтянулся к краю ящика, явно намереваясь вернуться в бой.
– Что это, черт подери, такое? – взвизгнул Томас. Осенний ветер, врывавшийся в опущенные окна машины, то и дело трепал его шикарные черные кудри до плеч, так что ему то и дело приходилось смахивать их с лица. – Что это, Гарри?
– Гоните же… потом объясню, – прохрипел я. Ящик со скулящими щенками я сунул на заднее сиденье… вернее, туда, где ему полагалось находиться, а сам достал жезл и высунулся в окно чуть не на две трети – так, что сидел на опущенном стекле, изогнувшись, чтобы сподручнее было целиться жезлом в демона. Я сконцентрировал всю свою волю, всю свою магию, накачивая ее в жезл, и конец его засветился зловещим алым цветом.
Я уже приготовился было разрядить в демона огненную струю, когда тот набрал новую пригоршню своего зажигательного дерьма и швырнул в нашу машину.
– Берегись! – завопил я.
Должно быть, Томас тоже увидел это в зеркале заднего вида. Жучок вильнул как безумный, и огненный шар ударил в асфальт, лопнув с грохотом, от которого повылетали окна по обе стороны улицы. Томас обогнул припаркованную у тротуара машину, вылетев на газон и едва не потеряв управление. Машину тряхнуло, я потерял равновесие. Я уже прикидывал, есть ли у меня шанс, грохнувшись на землю, ничего себе не сломать, когда Томас ухватил меня за лодыжку. Он не только удержал меня, но и втащил обратно в машину с силой, которая потрясла бы любого, не знающего, что на деле он не человек.
На этот раз он продолжал придерживать меня за ногу, и когда демон спикировал на нас снова, я наставил на него жезл и рявкнул:
– Fuego!
Струя белого огня сорвалась с конца моего жезла и прочертила вечернее небо, на мгновение ярко осветив улицу. При такой тряске я почти не сомневался, что промахнусь, но – против всех ожиданий – огненный разряд угодил Конгзилле точно в пузо. Тот завизжал и, вильнув, врезался в землю. Томас, крутанув баранку, выехал с газона обратно на мостовую.
Демон уже поднимался.
– Тормозите! – рявкнул я.
Томас ударил по тормозам, и я снова едва не превратился в размазанную по обочине пиццу. Я цеплялся что было сил, но восстановить равновесие сумел, только когда демон уже встал на ноги.
Зарычав от досады, я приготовил новый заряд и как мог точнее прицелился.
– Что вы делаете? – возмутился Томас. – Вы же его остановили; бежать надо!
– Нет, – огрызнулся я. – Если мы оставим его так, он будет набрасываться на всех, кто ему подвернется.
– Но не на нас же!
Я пропустил его реплику мимо ушей и накачал в жезл столько энергии, что от него начали подниматься струйки дыма.
А потом влепил заряд Конгу прямо между глаз.
Огонь ударил его с силой чугунной чушки, которой ломают дома. Голова демона разом превратилась в розовое облачко, от которого во все стороны полетели алые искры. Признаюсь, красивое вышло зрелище – любо-дорого смотреть.
На самом-то деле у демонов, являющихся в мир смертных, настоящего тела нет. Они создают его видимость – как одежду. Пока сознание демона обитает в созданном им теле, оно ничем не отличается от настоящего, материального. Однако, оставшись без головы, даже Конг не способен поддерживать тело необходимой энергией. Несколько секунд тело еще дергалось на земле, а потом застыло, на глазах превращаясь в растекающуюся груду слизи – эктоплазмы, материи из Небывальщины.
От накатившего облегчения у меня закружилась голова.
И я мешком плюхнулся обратно на сиденье Жучка.
– Прошу прощения за настырность, – выдохнул Томас, тактично выждав с полминуты. – Что. Черт. Подери. ЭТО. Было. Такое.
Я сидел, глядя перед собой в ветровое стекло и пытаясь перевести дух. Потом перегнулся через спинку проверить, в порядке ли щенки и ящик. Они были в порядке, и я снова сел прямо, зажмурился и вздохнул.
– Шень, – произнес я наконец. – Китайские духи. Демоны. Способны менять форму.
– Господи, Дрезден! Да вы меня едва не угробили!
– Не говорите ерунду. С вами все в порядке.
Томас нахмурился:
– Могли бы хоть предупредить!
– Я и предупредил, – огрызнулся я. – Я сказал вам у Мака, что подброшу вас до дома, только надо заехать по дороге по одному делу.
Томас нахмурился еще сильнее.
– По делу означает заправить бак бензином, или забежать в маркет за пакетом молока, или еще чего такого. Это не означает спасаться бегством от летающей розовой гориллы-пиромана, которая швыряется в тебя зажигательным дерьмом.
– В следующий раз захватите с собой пушку.
Он испепелил меня взглядом.
– Куда мы теперь?
– В аэропорт.
– Зачем?
Я махнул рукой в сторону заднего сиденья.
– Вернуть моему клиенту похищенную собственность. Он хочет как можно скорее вернуться с ней в Тибет.
– Вы больше ничего не забыли мне сказать? Какие-нибудь там вомбаты-ниндзя или еще чего?
– Я хотел, чтобы вы увидели, на что это похоже.
– О чем это вы?
– Ну же, Томас! Вы ведь ни за что не пришли бы к Маку просто посидеть поболтать. Вы богаты, у вас связи, вы, в конце концов, вампир, мать вашу. Уж как-нибудь добрались бы домой и без моей помощи. Взяли бы такси, или лимузин вызвали, или какую-нибудь девицу охмурили бы: вам это раз плюнуть.
Хмурое выражение лица у Томаса разом исчезло, сменившись лишенной выражения маской.
– Да? И правда, кой черт я здесь делаю?
Я пожал плечами:
– Ну, вряд ли вы здесь затем, чтобы высечь меня. Я так думаю, вы хотели поговорить.
– Какова сила мысли! Шерлок Холмс отдыхает!
– Так вы издеваться будете или говорить все-таки?
– Угу, – кивнул Томас. – Мне нужна помощь.
Я фыркнул:
– Помощь? Блин, вы что, забыли, что формально мы в состоянии войны, а? Чародеи против вампиров, счет ничейный. Колокол.
– Ну, если вам так больше нравится, можете сделать вид, будто я выбрал особо изощренную тактику проникновения во вражеский стан, – ухмыльнулся Томас.
– Так-то уже лучше, – согласился я. – А то, понимаете, обидно: я, можно сказать, развязал войну, а вы не желаете помогать мне по части поддержания враждебности.
Он расплылся в улыбке:
– Готов поспорить, вы все гадаете, на чьей я стороне.
– Вот уж нет, – фыркнул я. – Вы на своей собственной.
Улыбка сделалась еще шире. Улыбка у Томаса из разряда тех ослепительно белозубых, от которых трусики у девиц испаряются сами собой.