Пропащие души

И намного, намного хуже.
Как победить вражескую армию, если солдаты могут отшвыривать людей силой мысли? Или если они могут разгадать стратегию противника с помощью одного ви́дения?
– Ты уверена? – прошептала Гэбби, нагнав Зи. – Не думаешь, что это опасно – ввязываться в расследование убийства?
Мысль об опасности еще не приходила Зи в голову. По крайней мере, не с такой точки зрения.
– Возможно. Но если у какого-то психа в руках сыворотка, мы все равно в опасности, даже если не станем в это влезать.
– Не знаю… – сказала Гэбби, обеспокоенно наморщив лоб. – Может, мне стоит попросить антидот.
– Почему бы тебе не пойти с нами? А потом уже решишь, чего хочешь, – предложила Зи. – Я именно так и собираюсь сделать.
Гэбби выдохнула с облегчением оттого, что пока не нужно принимать решения.
– Ладно. Это хорошая идея.
Зи забралась в фургон следом за ней, и Нэш выехал с парковки. Девушка провела рукой по мягкому ежику своих волос, тоже размышляя об антидоте. Хочет ли она снова почувствовать себя… пустой? Не сказать, чтобы последние два дня она размышляла в основном о радуге и единорогах, но ее новый мир выглядел так, будто кто-то прибавил яркости на мониторе. Разве время от времени слышать чужие мысли так уж плохо? Это будто улучшенная способность подсматривать. Теперь, когда она поняла, почему это происходит, обмен казался не таким уж плохим, если предположить, что Патриция и Нэш говорят правду, чего она, конечно, никогда не узнает – правительственные организации известны своей скрытностью.
Даже сейчас она могла лишь гадать, куда они направляются. Патриция сказала, что как только они туда доберутся, у них всех будет возможность опробовать свои новые способности и посмотреть, как они могут участвовать в поисках сыворотки.
Ее размышления прервал голос Эндрю. Он наклонился вперед, к Патриции.
– Как сыворотка могла настолько изменить нас? С точки зрения науки?
– Превосходный вопрос. – Патриция повернулась боком, чтобы оказаться лицом к нему. – Все мы обладаем определенным спектром ментальных способностей, которых обычно не осознаем. Основной компонент сыворотки, как и во многих наркотиках, открывает внутри вашего мозга каналы, которые вы обычно не используете. Например, ЛСД активирует рецепторы серотонина, вызывая обостренное восприятие.
Зи навострила уши. О каждом антидепрессанте, который ей когда-либо прописывали, говорилось, что он должен повысить уровень серотонина, но ни один из них не сработал. До настоящего момента.
Патриция продолжала, ее глаза блестели, казалось, она могла говорить на эту тему часами.
– Наш препарат влияет на так называемые «экстрасенсорные» нейроны префронтальной коры вашего мозга. Когда эта зона стимулируется, способности усиливаются, что делает возможными яснослышание, ясновидение, психометрию, предвидение, телепатию… все разновидности того, что кто-то может назвать шестым чувством. Индивиды с врожденным талантом в этой области – я говорю не о хиромантах, а о людях с подлинным, врожденным телепатическим даром – способны естественным образом стимулировать собственные нейроны. Препарат воспроизводит такое воздействие, хотя на разных людей он действует по-разному.
– Вот почему его влияние на нас отличается, – отметил Эндрю.
– Почему бы вам вместо этого не нанять настоящих экстрасенсов в качестве помощников – тех, у кого есть врожденный дар? – спросила Сабрина.
– ФБР время от времени нанимает экстрасенсов, чтобы они помогали, когда расследование упирается в тупик, – ответила Патриция, – но на них не всегда можно положиться. Сыворотка, вероятно, намного более эффективный способ развить подобные способности. Фактически это способ создать безупречного экстрасенса.
– Нэш, а ты тоже химик? – спросил Эндрю.
– Нет, – ответил тот.
Джастин с любопытством посмотрел на парня.
– Значит, ты, типа, мышцы в этой команде?
– Нет.
Он не стал вдаваться в подробности, но Патриция пояснила:
– Нэш – специальный агент контртеррористического подразделения.
«И не очень разговорчивый», – подумала Зи.
– Как я уже сказала, пропажа сыворотки – угроза национальной безопасности.
Мостовая закончилась, и Нэш свернул с вымощенной деревом сельской дороги на грязную грунтовку.
– Вы собираетесь нам сказать, куда мы сейчас едем, или нам нужно отгадать это с помощью наших суперспособностей? – проворчал Джастин.
Когда фургон наконец остановился, Нэш посмотрел на их лица в зеркало заднего вида.
– Мы приехали.
Зи узнала место, знакомое ей по газетным фотографиям.
Они приехали к домику Лили Карпентер.
Патриция и Нэш привезли их на место преступления.
 
10
 
Сабрина выбралась из фургона вместе с остальными и подняла взгляд на темные тучи, нависавшие над маленькой хижиной Лили Карпентер. Они не скрывали, что в ближайшие несколько часов выпустят на волю свою ярость в виде грома и молний.
– Детективы обшарили дом несколько раз, но в основном хижина выглядит так же, как тогда, когда нашли Лили, – сказал Нэш, пока они с Патрицией вели ребят по деревянным ступеням ко входной двери.
Патриция повернулась к ним.
– Как я уже вам сказала, мы зашли в тупик. Именно поэтому вы здесь. Я надеюсь, что арсенал способностей, имеющихся в вашем распоряжении, позволит обнаружить улики, которые никому из нас не удалось заметить. Потому что если мы не найдем сыворотки в скором времени, убийство Лили окажется только малой частью нанесенного вреда. Мы больше не можем терять времени.
Сабрина первой пролезла под желтую ленту, огораживавшую место преступления, и вошла в хижину. То, что она чувствовала, было бы неправильно назвать восторгом, но это определение достаточно точно отражало истину. Она забыла, как сильно любила тот всплеск энергии, который ощущала перед тем, как взяться за трудную задачу. Она всегда была девочкой, предпочитающей не «правду», а «действие», потому что и представить не могла ситуацию, которая вынудила бы ее отступить.
Патриция и Нэш вернули ей это чувство, и взамен просили помочь им раскрыть убийство, от результатов расследования которого зависела безопасность страны или даже мира. Внезапно эта цена показалась ей не такой уж высокой, и она вошла в хижину в полной готовности и с чувством предвкушения. Возможно ли, что она увидит что-то или кого-то, что позволит полностью раскрыть дело прямо сейчас?
Она окинула взглядом уютную гостиную, в которой не было никаких следов деятельности криминалистов, кроме полустертого мелового контура в центре комнаты, где обнаружили тело Лили. На стенах висело несколько черно-белых пейзажей, похоже, изображающих прошлое Западной Америки. Значительную часть комнаты занимал огромный камин из серого камня, перед которым стоял маленький продавленный диван, а рядом с ним – корзина, набитая книгами, газетами и журналами. Наверное, Лили провела не один зимний вечер, устроившись на этом самом месте и читая, пока в камине перед ней гудел огонь.
Но казалось странным, что диван был единственным предметом мебели в комнате. Да, комната невелика, но кушетка и еще одно кресло легко поместились бы. Нэш сказал, что все осталось нетронутым, так что криминалисты не должны были ничего убрать. К Лили никогда не приходили гости? Или она не хотела их принимать?
Дверь в другом конце комнаты вела на кухню, где Лили обустроила свою свечную мастерскую. Коробки с обрезками воска стояли на полу, плита была заставлена пароварками, а на столе аккуратно разложены пакетики с собранными вручную кедром, лавандой и жимолостью. Ящик с готовыми свечами стоял у задней двери. Ничто не намекало на то, что Лили работала в ФБР или была химиком, за исключением той педантичности, с которой она расставила по алфавиту свои травы и ароматические эссенции.
Нэш пересек комнату и встал рядом с меловым контуром.
– Расположение тела Лили свидетельствует о том, что убийство произошло здесь, в гостиной. В доме не обнаружили никаких следов крови или отпечатков, кроме ее собственных. На образцах ткани, найденных в доме, обнаружили ДНК четырех разных людей, но никого из них нет в нашей базе данных. Мы даже не знаем, кому эти ДНК принадлежат.