Дальше живите сами
Когда отец работал, наше присутствие его даже радовало. Зато отдыхать с нами он совершенно не умел. До поры, пока мы были малы, он с нами замечательно управлялся: таскал на своих могучих руках, подкидывал на коленках – “Едет Джадик шагом, шагом… рысью, галопом…”. Едва научившись ходить, мы цеплялись за его толстые пальцы-сардельки и шествовали по кварталу. И спать он нас укладывал, частенько засыпая вместе с нами прямо на кровати, а мама потом его выуживала из комнаты. Но повзросление детей застало его врасплох. Он не понимал нашего пристрастия к телевизору и играм на приставке, не терпел лени, беспорядка в комнатах, незаправленных постелей, волос до плеч и диких картинок на футболках. Чем старше мы становились, тем больше он от нас отдалялся, погружаясь в работу, субботние газеты и шнапс. Иногда я думаю, что рождение Филиппа было маминой последней отчаянной попыткой заново обрести мужа.
Я заранее представляю темно-зеленые маркизы над окнами магазина: с водяными потеками и, как обычно, засиженные птицами. Но оказалось, что их недавно вымыли, а экспозицию в витринах сменили в преддверии осенне-зимнего сезона: коньки, клюшки, лыжи, сноуборды. На стоящем в углу манекене – вратарский шлем, а зловещая флуоресцентная подсветка делает его похожим на Джейсона, серийного убийцу из фильма “Пятница, тринадцатое”. Наш Элмсбрук – самое место для серийного убийцы. Не поймите меня превратно, но ведь чем благостнее, тем страшнее! Джейсон и Фредди являются убивать озабоченных девочек-подростков именно в такие живописные городки с чистыми тротуарами и часами на башнях. На центральной улице – широкий, выложенный брусчаткой променад, посередине фонтан, вдоль променада – скамеечки и магазинчики с маркизами под цвет вывесок. Все ухожено, сплошная идиллия.
Возможно, как раз из-за мыслей о серийных убийцах меня аж подкидывает, когда по водительскому стеклу вдруг забарабанил Хорри. А может, просто видок у него страшноватый: длинные волосы убраны с лица под белую повязку фирмы “Найк”, бирка, которую он забыл снять, болтается прямо на лбу, а в зубах у Хорри – сигарета с длинным необломившимся столбиком пепла.
– Ты меня напугал, – говорю я.
– Не тебя одного. Я на всех страх навожу.
Я смеюсь. Не то чтобы над удачной шуткой, а из вежливости. Хорри ужасно жалко, но обращаться с ним надо как с любым другим человеком, потому что мозговая травма не сделала его полным идиотом, и он всегда чувствует, когда его жалеют, как собака всегда чувствует, когда ее боятся.
– А почему ты здесь? Ты же должен шубу сидеть.
– Шиву.
– Шива – это такое божество индийское, с шестью руками. Или с четырьмя руками и двумя ногами… не знаю. Короче, у него шесть конечностей.
– А еще шива на иврите – семь.
– Шесть рук, семь дней… – Он на мгновение смолкает, размышляя над потенциальными теологическими выводами из этих цифр, но не приходит ни к каким выводам, кроме одного: пора сделать еще одну затяжку. – Ну, так ты разве не должен там сидеть?
– Должен, – подтверждаю я. – Как в магазине? Дела идут?
– Стоят. – Он пожимает плечами. – Зайдешь?
– Да нет. Я просто ехал мимо и остановился. Твоя мама сказала, что тебя хорошо бы домой подкинуть.
– Она тебя прислала?
– Она знала, что я поеду мимо.
Он качает головой и недовольно сдвигает брови:
– Надо мне жить отдельно. Как раньше.
– Ну и? Сними себе что-нибудь.
Он стучит пальцем себе по виску:
– Травма мозга. Я не со всем справляюсь.
– С чем, например?
– Например, я никогда не помню, с чем именно я не справляюсь. – Он распахивает пассажирскую дверцу и плюхается на сиденье. – А курить у матери в машине нельзя, – говорит он и выпускает колечко дыма.
– Я и не курю. Это ты куришь.
– А списать могу на тебя. – Он стряхивает пепел на резиновый коврик. – Ты ведь кадрил когда-то Пенелопу Мор?
– Пенни Мор? Да. Мы очень дружили. Как она? Где?
– Преподает фигурное катание. На крытом катке, где мы в хоккей играли.
– У Келтона?
– Ага. Я туда и теперь хожу иногда.
– Ты ведь, помню, неплохо в хоккей играл.
– Нет, это ты неплохо в хоккей играл. А я был великим хоккеистом.
– Вот уж не думал, что Пенни останется в этих краях.
– Почему? Потому что ей не ушибли голову?
– Нет! Хорри! Тьфу ты, господи! Я же совсем не то имел в виду.
Но он широко улыбается сквозь завесу дыма, сгустившуюся в салоне машины.
– Джад, расслабься. Я просто стебаюсь.
– Чтоб тебя!
– Так меня уже. И изрядно. Так-то, брат мой по второй матери.
– Спасибо, горжусь. Так почему ты вспомнил о Пенни Мор?
– Она в магазине.
– Сейчас?
– Ну да. Она в будни, по вечерам, приходит сводить баланс. Зайди, поздоровайся.
– Пенни Мор, – повторяю я. И в памяти сразу всплывает ее жестковатая улыбка, вкус ее поцелуя. А ведь мы с ней когда-то заключили договор. Интересно, помнит она или забыла?
– Она будет рада тебя видеть. Наверняка.
– Может, как-нибудь в другой раз. – Я завожу мотор.
– Я что-то не так сказал?
Я качаю головой.
– Просто… тяжко встречаться с людьми из прошлого, когда в настоящем все так хреново.
Хорри кивает с видом мудреца.
– Тогда мы с тобой – два сапога пара. – Пошарив по карманам и вытряхнув на сиденье кучу мелочи, он в конце концов извлекает криво свернутый косячок и прикуривает от еще тлеющей сигареты. Затягивается поглубже и, задержав дыхание, передает мне самокрутку.
– Нет, я не по этому делу, – говорю я.
Хорри пожимает плечами и, приоткрыв рот, медленно выпускает танцующий дым.
– Мне от головы помогает, – говорит он. – Иногда я чувствую, что вот-вот будет приступ. Покурю – сразу отпускает.
– А мать запах не почует?
– А что она со мной сделает? Убьет, что ли?
В его голосе внезапно слышится несвойственная Хорри агрессивность, и я чувствую, что просьба Линды заехать за сыном – очередной эпизод в их долгой позиционной войне.
– Хорри, с тобой все в порядке?
– Все классно.
Он снова хочет передать мне косяк.
– Я за рулем, – отвечаю я.
Он пожимает плечами и, сделав еще одну затяжку, говорит:
– Мне больше достанется.
Глава 9
21:05
Оказалось, никто и не думает расходиться. Шива в полном разгаре.
– Джад! – окликает мама, пока я стараюсь потихоньку прокрасться на свое место. И все взгляды устремляются на меня. – Где ты был?
– Воздухом дышал, – бормочу я и присаживаюсь на низенький стул для шивы.
– Ты помнишь Бетти Элли? – спрашивает мать, указывая на маленькую, похожую на птичку женщину, сидящую прямо передо мной. Стульчики, предназначенные для родных усопшего, гораздо ниже тех, на которых сидят гости, поэтому мой взгляд постоянно упирается в их коленки, а если смотреть им в лицо, видны волосинки в ноздрях.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.