Диверсант. Дорога домой

«Бред!»
Я поднял голову:
– Какой сейчас год?
Вольф недоумённо уставился на меня, а Кляйн едва не поперхнулся сигаретой. Вопрос явно поставил их в тупик.
– Две тысячи восемнадцатый, конечно! Ты что, совсем спятил?!
Я ничего не сказал, только покрепче сжал кулаки, потому что в этот момент увидел своего палача.
Толстый фриц с обвисшим животом, мясистым некрасивым лицом и с огромным кнутом в правой руке.
Твою же мать!
Меня быстро раздели. Я почувствовал, как лёгкий холодок принялся гулять по спине, приятно щекоча обнажённую кожу.
Ничего, сейчас согреюсь!
Кстати, форма на мне была привычно зелёного цвета, только с какими-то непонятными знаками различия и большой красной полосой на рукаве. Интересно…
Вжих!
Резкая боль выбила мысли о форме, о холодном ветре, да… обо всём выбила!
Я бы ужом извернулся, но помешали связанные руки и ноги.
«Ох!..
Как же больно!»
Вжих!
Второй удар оказался ещё больнее.
Я заорал.
Матом…
Вжих! Вжих! Вжих!
На шестом или седьмом терпеть сил не осталось. Слёзы катились градом, пот заливал глаза, а на спине всё горело огнём. Казалось, что с меня снимают кожу живьём.
И, наверное, со стороны оно так и было.
Спина превратилась в один сплошной комок боли. Настоящий оголённый нерв!
Не помню, когда вырубился.
Просто перестал чувствовать, и всё. Нервы отключились, как и сознание. А палач всё продолжал и продолжал наносить удары…
Вжих! Вжих! Вжих…
* * *
Сознание возвращалось медленно. Сперва перед глазами замелькали какие-то тени, послышались странные звуки… Нет… хрипы…
Я не понял, кто их издаёт, и только спустя несколько секунд догадался, что это я сам. Со стоном открыв глаза, увидел нечёткий силуэт, который смешно дёргал руками и, кажется что-то кричал. Но было непонятно, что. Звуков не было…
Я закрыл глаза.
Так прошла вечность.
Почувствовал, как надо мной наклонились.
– …свинья ещё дышит!
Голос раздался неожиданно.
– Он крепкий, герр Кляйн!
Говорившего я узнал по голосу. Вольф… Сукин сын! Ничего, настанет праздник и на моей улице… Я заскрипел зубами.
– Что с ним делать?
– Ты что, глухой, ефрейтор?! Я же сказал – в штрафной батальон его! Там он точно сдохнет!
– Может, его здесь добить?
Я увидел, как Кляйн повернулся к моему напарнику по пулемёту.
– С чего ты стал проявлять такое милосердие, Вольф? Запомни, этот русский – никто! Свинья, червь, да кто угодно… только не человек. Он недостоин такой смерти! Пусть лучше сгниёт там. – Кляйн ткнул рукой в сторону фронта. – В грязи! В дерьме! Мало мы их давили… Ничего! Скоро последние из них сдохнут…
– Но рабы нужны всегда!
– Больше нет. Ты ещё не в курсе, но принято решение об окончательном уничтожении этих недочеловеков. Они отыграли свою роль! Мы и так дали пожить им лишние семьдесят лет. Фюрер издал приказ. Секретный приказ…
Я быстро забыл про боль и навострил уши.
– Об этом ещё мало кто знает. Только СС и разведка. Как только разберёмся с чёрными дикарями, слугами этих выродков из Американских Свободных Штатов, мы покончим с этими азиатами окончательно.
– Это правда, господин гауптштурмфюрер?! – Голос Вольфа был полон восторга.
– Да! Поверь мне, Вольф. Мне рассказал об этом первый помощник гауляйтера.
– Наконец-то! Давно пора от них избавиться. Китайцы гораздо сговорчивее и работоспособнее их. И меньше спеси!
– Вот именно! Фюрер думает точно так же. Его терпению пришёл конец. Слишком много от них проблем. Через несколько месяцев в Москве соберётся комиссия, которая и будет решать данный вопрос.
Лицо Кляйна исказилось в жуткой ухмылке.
Я изо всех сил прикидывался, что до сих пор не пришёл в себя, хотя сдержаться мне было нелегко. Один Бог в тот момент знал, чего мне это стоило! Хотелось вскочить и отправить всех этих уродов на тот свет, если он, конечно, ещё существует. Отомстить им за всё! За унижение, за ненависть, за то, что они считают себя выше и лучше других… Этот мир сильно отличается от моего прежнего, здесь царят совсем другие законы, другое отношение к людям. Скотское, унизительное…
И оно меня не устраивало!
В своём мире я заплатил самую дорогую цену: отдал жизнь, чтобы никакие фашисты, террористы, маньяки никогда не причиняли вред простым, нормальным людям, но, видимо, этого оказалось мало. И по каким-то непонятным мне причинам я оказался здесь. Точнее, непонятным мне ранее, до того момента, как я услышал этот разговор. Сейчас я прекрасно понял, что мне надо сделать. Особенно после слов о том, что они собираются уничтожить мою родину!
Я должен любым способом помешать этим так называемым сверхлюдям исполнить их планы.
Любым!
Я заскрипел зубами.
Но это нелегко будет сделать! Мне нужно будет о многом подумать, приготовиться.
Но сперва мне нужно выжить здесь, на этой проклятой войне, и, разобравшись в местных реалиях, уже взяться за дело всерьёз.
Я попробовал пошевелить рукой, и меня мгновенно пронзила острая боль. Не выдержав, застонал, до крови прикусив губу.
– О, очнулся! – Вольф повернулся ко мне. – А я уже думал, что ты сдох.
Я просверлил его ненавидящим взглядом и посмотрел на Кляйна. Тот презрительно сплюнул под ноги и кивнул двум гренадёрам, ожидавшим его приказа неподалёку.
– Убрать его! Мусор…
Те сноровисто отвязали меня от скамьи и потащили куда-то в глубь лагеря. От невыносимой боли и постоянной тряски я отключился, а когда пришёл в себя, то уже лежал на грязной кушетке на животе, а рядом со мной суетился низенький старичок в когда-то белом, а теперь багрово-грязном халате.
Он периодически наклонялся ко мне и наносил на спину какую-то липкую, мерзко пахнущую гадость, от которой жгло ещё сильнее, чем после ударов кнутом.
Я снова застонал.
– Терпи! – Доктор бесцеремонно двинул меня по плечу. – Если не хочешь схлопотать заражение.
– Зачем? – спросил я.
– Что зачем? – не понял он.
– Зачем вы меня лечите? Ведь я для вас никто! Недочеловек…
– Ха-ха! – Смех доктора был неприятен. Так пищит крыса. Мерзко и противно. – Даже таким, как ты, нужно иногда помогать. Странно, что ты не понимаешь… Рабочая сила, солдаты, вы приносите больше пользы, когда здоровы, хотя в чём-то ты прав. Ты никто. Но не волнуйся! На этом моя помощь закончилась. До утра полежишь здесь, пока мазь не впитается, а дальше тебя отправят в лагерь, а затем в бой. Будешь штурмовать вражескую высоту. Они уже достали нас своими пушками. Нужно выбить их оттуда.
Я скривился, потому что мазь начала жечься ещё сильнее.
Доктор тем временем вымыл руки и уже готовился уходить, но я остановил его. Нужно для начала хоть как-то прояснить своё местоположение.
– Где я нахожусь?
Немец странно посмотрел на меня и покрутил пальцем у виска.
– Что это за страна? Ответьте, пожалуйста…
– Франция. – Доктор покачал головой.
– А африканцы? Я видел чёрных людей…
– Я смотрю, тебе все мозги отбили на скамье. Или тебя привезли совсем недавно? – Доктор весело усмехнулся. Но всё же продолжил: – Идёт война. Янки наняли чёрных дикарей с ничейных земель, и они, прорвав нашу оборону, вклинились сюда километров на пятьдесят. Сейчас мы пытаемся их выбить.
– И как?
– Скоро сам узнаешь! – усмехнулся доктор, выходя из палатки на улицу.
Я тем временем закрыл глаза и попытался, пока было время, собрать все факты воедино, которые мне стали известны, попутно обдумывая, что мне делать в ближайшее время, как выжить, и мои последующие действия.
Получалось пока не очень. Жутко сбивало то, что болели спина, мышцы, рёбра, по которым прошёлся Вольф. Его я поклялся найти одним из первых. Но это всё потом!
Усилием воли я приглушил боль, сосредоточившись на безрадостных мыслях.
«Итак, поехали…
Времени у меня мало, поэтому терять его просто так не будем.