Диверсант. Дорога домой

– Знакомьтесь, сержант Григорий Большак. Это ваш командир. Я и майор Штайн, начальник штаба, будем осуществлять общее руководство операцией с командного пункта.
Я нахмурился, мысленно поливая всех последними словами. Весь мой план сейчас летел к чёрту! Я принялся лихорадочно перебирать варианты. Но всё было не то…
– Вам понятно? – Вальц строго посмотрел на нас.
Мы ответили молчанием. Каждому, если он не круглый идиот, было ясно, что мы просто смертники. Судя по карте, которую успел рассмотреть, высота находилась в непосредственной близости от расположения войск наёмников и с неё они осуществляли обстрел армии Вермахта. А значит, и охрана там будет соответствующая. И нам нужно было захватить её и уничтожить там всё живое.
– Сколько солдат будет нам противостоять? – Я поднял руку, пытаясь выжать максимум информации.
Лейтенант и сержант одновременно повернулись ко мне.
– Полная оперативная обстановка у сержанта. Он раздаст её каждому, как и боезапас, перед боем, после того, как начнётся артобстрел. Там вы всё и узнаете. Ещё вопросы есть?
Гробовое молчание.
– Прекрасно! – Вальц повернулся к сержанту: – Командуйте!
Большак развернулся к нам лицом и гаркнул:
– Смирно! На первый-второй рассчитайсь.
Мы начали считаться.
Нас оказалось ровно пятьдесят восемь. Полроты. Негусто. Чтобы неожиданно захватить высоту, такого количества людей, может, и хватит, а вот чтобы удержать её, точно нет. Единственно, если немцы сразу подойдут… а так всё будет напрасно. Но думаю, они всё продумали. Не дураки же.
– В колонну по одному, шагом марш! – тем временем скомандовал сержант. – Поживее!
Мы развернулись и двинулись в указанную сторону.
* * *
– А-а-а!
Громкий крик, резкий хлопок, и моего соседа накрыла куча мелких осколков.
Он завалился назад, вздрагивая и хрипя. Оружие выпало из его руки. А я отвернулся, не в силах смотреть, как умирает ещё несколько секунд назад, будучи абсолютно здоровым, человек.
Твою мать!
Я пригнулся, пулемётная очередь прошлась по моему укрытию, выбив фонтанчики земли.
Страшно!
Я и представить не мог, что будет так страшно!
Африканцы воевали фанатично, порой безрассудно, я такого от них не ожидал. Как только мы выдвинулись на позиции и сержант раздал нам указания и патроны, нас бросили на штурм высоты. Причём сделали это без необходимой в таких случаях артподготовки. Так, над позициями врага пролетела пара самолётов, что-то там сбросила, и всё! И как, спрашивается, воевать после такого?! Поэтому неудивительно, что всё сразу пошло не так.
Мясорубка, настоящая мясорубка!
Не поймёшь, с какой стороны по тебе стреляют. Куда надо бежать, что делать? В таком бою мне ещё быть не приходилось. Я использовал весь свой опыт, знание, всю свою удачу…
До высоты мы почти добрались. Ключевое слово «почти»…
Наше подразделение, несмотря на то что передвигалось скрытно, всё же было обнаружено африканскими наёмниками слишком рано, и мы оказались зажаты практически в голом поле. Пара ям и глубокий овраг, до которого ещё нужно добраться, чтобы выйти прямо к высоте. Вот и все наши укрытия.
Враг принялся поливать наши позиции из всего, что стреляло, разрывало, уничтожало хрупкие человеческие тела. Первый десяток, шедший впереди, накрыло прямым попаданием мины. Её вой и крики умирающих я не забуду никогда.
Кровь, грязь, пот…
Несколько человек попытались добежать до высоты, что называется, с наскока, но грамотно расположенные пулемётные точки косили их, словно пшеницу.
Одному оторвало ногу, второй упал с развороченной грудью. Кругом царил хаос. Кто-то дёрнулся назад, но не пробежал и десятка метров. Раздался взрыв. Парню просто оторвало голову.
Сволочи!
Немцы следили за нашими действиями. Кто поддался панике и пытался удрать, убивали на месте.
Пока я оглядывался, ещё несколько человек погибли, рядом взорвались две мины. Останки людей разбросало на несколько метров вокруг. Мне практически в лицо прилетела часть руки, сжимающая в ладони что-то, отдалённо похожее на автомат.
Я сглотнул вязкую слюну и, пригнувшись, принялся осторожно осматриваться кругом. Нас оставалось критически мало. Человек тридцать – тридцать пять, не больше. А впереди сорок метров огня, хаоса и смерти!
Высота, чтоб её черти забрали!
Доберёшься до неё и будешь жить. Там мёртвая зона. Не простреливается. Но под пулемётами сорок метров или сорок километров, какая разница?
Над головой пронеслась очередная очередь. Я вжался в землю, молясь, чтобы это всё поскорее закончилось. Сбоку страшно закричал один из наших. Я выглянул: тяжёлая пуля разворотила ему плечо и не оставила ни единого шанса выжить. Парень, заливаясь собственной кровью, рухнул обратно, пару мгновений глухо поворочался, непрерывно стеная, и постепенно затих. С ним всё! Отмучился!
Я мысленно отсчитал десять секунд, высунул руку и наугад пальнул в сторону африканцев. Пусть знают, что ещё жив. А то сдуру нажмут на кнопку детонатора, и взорвусь раньше времени.
Кстати, а что у нас со временем? Я посмотрел на таймер и тихо, чтобы никто не слышал, выругался.
Времени-то как раз и не было!
На всё про всё командование отвело нам только три часа. Через три часа нас просто уничтожат как не выполнивших приказ. Ну… или наёмники сделают это раньше.
Чёрт!
Теперь оставалось только одно: захватить эту долбаную высоту как можно быстрее. А там надеяться на удачу и на неразбериху после боя. С ней связаны все мои надежды.
Снова выстрелы.
Я пригнулся, внимательно наблюдая за позицией противника. Слишком далеко. Проклятые тридцать метров под непрерывным огнём. Мой сосед справа толкнул меня в плечо, и я повернулся к нему.
– Что будем делать? – Его голос хоть и не дрожал, но вид был такой же ошарашенный, как у меня.
Я пожал плечами.
– Время!
– Да знаю я… – раздражённо отпихнул я его руку. – Где сержант?
– Там! – Сосед ткнул пальцем в сторону соседней ямы.
Я посмотрел в ту сторону.
Сержанта и ещё с десяток наших прижали к земле так же, как и нас, но позиция у них была лучше. Их прикрывал приличный бугор земли. Пулемёт туда хоть и доставал, но можно хоть весь день стрелять, а толку мало. Если только артиллерией.
Но она пока молчала.
Рядом с высотой тем временем раздались взрывы, я повернулся туда. Пошли немецкие танки. Один из них сразу же зачадил, выбрасывая в небо клубы чёрного едкого дыма. Его вонь доносилась даже до нас. Командирский люк открылся, из него показалась маленькая фигурка, но она ничего не успела сделать. Пламя перекинулось в моторный отсек, а ещё через мгновение рванул боекомплект.
Жуткое зрелище!
От танка и экипажа остались только развороченный остов и угли. Я почувствовал запах горелой человеческой плоти…
Как же это всё страшно!
Сглотнув огромный комок, я принялся наблюдать за другими машинами. Несколько из них проскочили простреливаемые вражескими миномётами зоны и на полном ходу устремились к окопам наёмников. И тут же получили ответ.
Вот и артиллерия!
Один танк накрыло прямым попаданием, там ничего не осталось, только приличная воронка, второму сбило гусеницу. Он завертелся как бешеный, стреляя во все стороны. Всё… Он тоже труп! Кажется, это понял и экипаж. Танкисты посыпались словно горох. Один прикрывал товарищей из автомата, остальные трое бежали что есть сил в укрытие. Первому не хватило чуть-чуть. Пули догнали его, когда тот уже готовился спрыгнуть в пустую траншею. Парня бросило вперёд, и он завалился вниз, остались торчать только ноги, обутые в чёрные сапоги. Остальные благополучно добрались до укрытия. И всё это под непрекращающимся огнём противника.
Я покачал головой.
Танкисты на сегодня отвоевались, а что мы? А мы… У нас ещё всё впереди! Несколько пуль выбило фонтанчики земли прямо у меня над головой, прерывая поток моих грустных мыслей. Пристрелялись сволочи!