Женщина не прощает
Все эти недомогания жутко бесили. Чтоб поскорее вернуться к привычному ритму жизни и вновь обрести привычную внешность, я выполняла все рекомендации лечащего врача. Принимала лекарства, много спала и не смотрела на себя в зеркало.
Не знаю, сколько бы времени я провела в таком анабиозном состоянии, если бы не Снежанка. Телефон разрывался от обилия сообщений, касающихся предстоящего концерта, куда она так страстно меня зазывала. Она не знала о моем состоянии, и рассказывать не хотелось. Снежана хоть и подруга, но болтливая до невозможности. Зачем мне лишние проблемы, сплетни, слухи? Вадим разбирался с Михаилом, но тот клятвенно заверял, что его жена ни при чем. Я же настаивала на своей версии: отравитель – мадам Крюкова.
– Настя, ты куда пропала?
Снежане удалось дозвониться в период моего бодрствования.
– Включи камеру на телефоне, чтоб я убедилась, что разговариваю с тобой, – требовательно склоняла к видеосвязи.
И пока я пыталась вспомнить опухшим от таблеток мозгом, где у меня волшебная кнопка переключения на телефоне, подруга продолжала:
– Ты такую премьеру пропустила в воскресенье! Как ты могла? Были все: Голиковы, Петровы, экранные звезды, твоя любимая ведущая, мы с Леньчиком, тот скандальный продюсер и режиссер, что номинировался на Оскар. Как ты могла пропустить это мероприятие? На тебя совсем не похоже.
Наконец, мне удалось включить камеру, я попыталась улыбнуться:
– А ЭТО на меня похоже? Как ты думаешь?
Снежана замерла. Потрясла телефоном в надежде, что изображение исчезнет. Поморгала часто-часто, решилась переспросить:
– Кто это?
– Я, твоя подруга. Не узнаешь?
– Что с тобой? Неудачное мезо или аллергия на ботокс?
– Аллергия на яд. Меня попытались отравить.
– Да ладно! – ахнула она.
– Теперь понимаешь, почему я не появляюсь в обществе?
– Да, – со вздохом произнесла Снежана.
Она не могла поверить в то, что ее блестящая роскошная подруга превратилась в облезлую мумию. Я сама не хотела верить в это. Депрессия укутывала плотным покрывалом, залепляла глаза, затыкала уши. Я не могла смириться с тем, что теперь у меня такой устрашающий внешний вид.
– Так надо что-то делать! – оживилась Снежана.
– Я была в больнице, лечусь.
– Тебе надо в салон, и срочно! Срочно восстанавливай красоту. Сейчас кину ссылку лучшего косметолога. Давай, звони, а я предупрежу, что ты моя подруга, тебе срочно и случай запущенный. Завтра набери, чао.
Она так резко попрощалась, что я готова была расплакаться от обиды. Позвонила, испугалась, отправила в салон и отключилась. Никто не хочет меня видеть такой. Такой противной, как жаба. Вадим спит в гостиной, подруга испугалась и не узнала, осталось только, чтоб родители отреклись. И все, жизнь удалась! Слезы покатились по щекам. Я вылезла из-под одеяла и прошлепала в ванную. Там, впервые за последние дни, посмотрела на себя в зеркало. Серая кожа, бесцветные глаза, жидкие волосы, щеки с мелкой сыпью, как у малышей от диатеза…
За что мне такие испытания? Зачем так жестоко обошлась со мной другая женщина? Почему? Что я ей сделала плохого? И кто мне сможет вернуть нормальную внешность? Косметолог в силе помочь?
Когда все слезы вылились, я прекратила себя жалеть, позвонила по номеру, присланному подругой, и на следующее утро записалась в салон красоты.
Вадим согласился меня отвезти. Несмотря на погоду, я достала большие солнцезащитные очки, повязала на голову платок, обула замшевые полусапожки и накинула полушубок из крашеного каракуля.
Вадим нетерпеливо барабанил пальцами по рулю.
– Куда едем?
– В салон «Магнолия».
Я назвала адрес.
– Что за название? Как у лекарства.
– Есть такой цветок.
Спорить не хотелось. Я настроилась на позитив. Вернусь домой обновленная, красивая, еще лучше, чем прежде.
– С тобой идти? – спросил Вадим, когда машина притормозила у входа.
– Нет, я сама.
Вадим протянул банковскую карточку и махнул на прощание, все еще не решаясь меня поцеловать.
Я открыла дверь салона с твердым намерением преобразиться. Надоела такая жизнь. Хочу вернуть мужа и его любовь. Администратор улыбнулась, я назвала свою фамилию.
Косметические процедуры в наше время сродни космическим разработкам. Что только не придумают: вакуумы, пилинги, улитки, кораллы, диоды и лазеры, радиоволны, обертывания и наращивания. Все вкалывается, выравнивается, шлифуется и доводится до совершенства. Я реально ошалела от обилия всего втертого, вмассированного, инъекционно введенного и отшелушенного. В общем, вышла от косметолога под вечер.
– Нравится?
Она стояла рядом и ждала моей реакции в зеркальном отражении.
А я готова была разрыдаться. Броситься в объятия и целовать ее руки.
– Вам нравится? – взволновано переспросила косметолог.
– Да… конечно… – прошептала я. – Вы вернули меня к жизни.
Пока я приходила в сознание и рассматривала свое обновленное лицо, подошел парикмахер.
– Анастасия Ковригина?
– Да.
Я резко обернулась.
– Пройдемте, займемся вашими волосами.
Я с подозрением взглянула на мальчика с разноцветной длинной челкой. Это мастер? Он больше похож на попугая в обтянутых штанишках. Он сможет мне помочь?
Волосы сильно поредели, обломались и потускнели. Казалось, что спасти шевелюру может только парик. Тем не менее, я помнила просьбу Вадима. Он считал, что я похожа на Николь Кидман, и мечтал, чтоб жена перекрасилась в блондинку. А я упорно не изменяла своим рыжим от природы. Сейчас, когда обновлением внешности занялась глобально, можно исполнить прихоть Вадима и сменить цвет.
– Сделайте меня похожей на Николь Кидман, – уверенно сказала я парикмахеру.
Села в кресло, сняла платок и продемонстрировала шевелюру «а-ля недобритый призывник».
– Вас подстричь? – выдавил мастер.
– Нет, побрить, – я смотрела на него через зеркало.
Парнишка растерянно моргал. С юмором явные проблемы.
– Николь Кидман сейчас ходит лысая? – уточнила я.
– Нет. Вроде бы.
– Сделайте так, чтобы мои волосы стали густыми и длинными, – по слогам выговорила я.
– Кто это вас так?
– Ваши коллеги.
Больше мы не общались.
Вы знаете, сколько длится наращивание волос? Я не знала. Казалось, что я провела в этом кресле целую вечность. Пыталась дремать, смотреть фильмы, переписываться со Снежанкой, звонить Вадиму, размышлять об отравлении, мужчине с тростью, газетной статье и трех убийствах. Но все равно время ползло катастрофически медленно.
Из салона я вышла уже под утро.
Рассвет был сумрачный, как в вампирской саге. Смог, тучи, слякоть. Птицы пытались петь, но грохот первых трамваев пресек на корню эти робкие попытки. Глаза упорно закрывались, хоть спички вставляй. Зевая во весь рот, я села в такси. Новые золотистые кудри рассыпались по плечам изящной волной и ничем не отличались от настоящих. Мимо с грохотом проехал трамвай. Два вагона ползли со скрипом, медленно и уныло. Я вдруг осознала, что сейчас кому-то намного хуже, чем мне. Кто-то живет в этом доме или в этом районе и каждое утро вынужден просыпаться под жуткий скрежет трамвая. Кто-то живет на первом этаже, и его стены сотрясаются каждый раз, когда этот железный дракон проезжает мимо окон. Кто-то всегда пользуется именно таким видом транспорта – общественным, – не мечтая о большем. Люди радуются льготам и субсидиям. Миллионы людей живут обычной унылой жизнью. А я… Я расстроилась из-за потери волос? Ерунда. Разве это проблема? День у косметолога, ночь в руках парикмахера – и я вернула себе внешность.
Я назвала адрес и через сорок минут была дома.
Вадим брился, собираясь на работу.
– Настена, ты как королева!
Вадим впервые за неделю поцеловал меня в щеку. Это была победа.
– Опять. Опять королева, – я рухнула в кровать.
– Что у тебя никогда не исчезнет, так это чувство юмора, – усмехнулся супруг.
Мне снилась Мишкина жена. И вспомнилось ее имя – Ксения. Она была абсолютно нагая. Зрелище малоприятное. Танцевала в лесу какой-то странный ритуальный танец, в руках держала фотку Вадима.