Заботливый санитар

– Лука, тащи сюда свой тощий зад! Пациентку в сортир надо отвезти, где ты там шляешься?!
Усадив бабушку, которую привезли к нам с час назад с жалобами на боли в груди, в кресло, направился до конца по коридору, а потом направо. Делая свою ежедневную работу, все прикидывал, можно ли еще как-то все наладить? Саша сказала, что это не я того парня уложил. В смысле, не из-за меня он попал на разделочный стол, как наши любят шутить. Говорят, хирурги просто мясо очень любят, поэтому стали чаще кромсать, а пациенты потом нередко чего-то недосчитываются. У кого печень пропадет, у кого почка. Кому как повезет, под настроение к мясникам попасть.
Шутки шутками, но один из этих мясников мне сейчас очень нужен. И я даже представить себе не могу, как к нему подступиться. Был бы я девушкой…
 
Глава 3
 
– Все! Я домой! – я снял перчатки и халат, бросил все в урну и направился на выход, передав дела дежурному сегодня Станиславу Марковичу.
– Вебер, ну. Спасибо, дружище, что выручил, – Прокопенко пожал мою руку.
Плечистый доктор с круглым животом, над которым коллеги любят подшучивать. Все удивляются, как он может разглядеть из-под него то, что у пациентов резать надо. Говорят, он его втягивать научился.
– Ты знаешь, сложный случай. Я его осматривал пару дней назад и, как бы даже, никаких намеков не было, так, боли в левой части и ничего больше.
– Бывает.
Я не показал своего отношения к беспечности коллеги, просто вышел из операционной. На сегодня с меня хватит и не мне учить более опытного коллегу. Проглядел. Бывает и такое. Может быть, заработался. Все бывает. Я только десять лет в профессии, и мне предстоит еще набраться опыта. Талант – это еще ничего. Таланту практика нужна. Сложные случаи и тренировка. Тогда талант перерастет в профессионализм.
– А что, к Ленке на осмотр не пойдешь? – Прокопенко окликнул меня в коридоре. – Она спрашивала, ждет, домой не уходит.
– К Ленке?
Я хотел удивиться, попытаться вспомнить, о ком он и вспомнил запах сигарет и мыла. Лука. Маленький санитар с дерзким носиком. Парнишка, который заступился за меня сегодня в приемном отделении.
– Ну, да. Ленка. У дверей в ее кабинет санитар уложил нашего подопечного, которого ты только что разделывал, – хохотнул в усы мой коллега. – Кстати, хороший парень, этот санитар. Беда только у него.
Я вернулся к Прокопенко.
– И какая же беда?
– О, а что, он еще тебе не говорил? – поднял свои седые брови Станислав Маркович. – Так брат его к нам поступил. Младший. Мы его в искусственную кому ввели, мальчику пересадка легких нужна. А ты знаешь, мы таких операций не проводим. По крайней мере, я не возьмусь.
– А что родители? – я уже начал подозревать его ответ.
Вспомнил запах сигарет, тяжелые синяки под дерзкими, рыжими глазами. Не похож паренек на счастливого обладателя благополучной семьи.
– Какие там родители! – отмахнулся своей лапищей Прокопенко. – Мать одна и та под наркотой. Ее лишили родительских прав на Луку, пока вот младшенького Тимура еще не забрали. Так она его за эти дни ни разу и не навестила. Отцы у мальчишек разные. А Луку я давно знаю. Его к нам все детство доставляли. Переломы, простуды такие, что еле с того света пацана возвращали. Он сбегал из дома, потом из приюта. Ночевал и ел, где придется. Вот, подрос немного, попросился к нам, мы его и взяли. Мальчишка трудится сутками, а теперь, когда брату помощь нужна, вообще домой уходить перестал.
– Расскажите, с чем поступил его брат, – потребовал я, не слушая дальше.
– Так с подозрением на грипп. Все пошло не по сценарию и грипп у пацаненка перерос в тяжелую пневмонию. Теперь легкие у него повреждены. Нужна пересадка, иначе малому не выжить.
– Покажете мне его дело?
Я знал, что уже не успокоюсь и никуда не уеду, пока во всем не разберусь. Пересадка легких – дело очень серьезное. Сам я тоже не взялся бы, что говорить о Прокопенко. Но у меня есть знакомые, это правда. Я учился в хорошем университете и теперь мои бывшие однокурсники работают в разных концах света. Многие из них успешны. А еще я знаю нескольких хирургов, которые уже не раз проводили подобные операции и могут помочь. Вопрос в том, не ошибся ли Прокопенко с диагнозом.
– Ох, ты! А я думал, ты даже не дослушаешь до конца.
– С чего вдруг вы так решили?
– Ну… Вебер, вся больница трепещет перед тобой, а тут вдруг такое понимание. Или это благодарность за хук от парнишки?
– Нет, Станислав Маркович. То, что я не сплетничаю с коллегами и не болтаю лишнего, еще не говорит о том, что не помогу пациенту, в каком бы безнадежном состоянии он бы ни был. Я в медицину пошел для того, чтобы людям помогать. Как и вы, я надеюсь.
– Разумеется, о чем речь, коллега!
Прокопенко мимолетно наморщил свой нос, выказав этим отношение к моему высокопарному заявлению. Не поверил. Ладно, это все не имеет никакого значения. Подтянув рукава на своем черном джемпере вверх, ближе к локтям, я приготовился к тому, что ночь для меня еще не закончилась. А ведь завтра у меня уже смена. Вот и вернулся с островов. Но я был рад. Зато боль в животе прошла, как не было ничего. Работа принесла привычный азарт, вколов мне дозу желанного адреналина. Где-то в этой больнице лежит ребенок, которому я в силах помочь. Очень надеюсь на это.
Забрав у Прокопенко пухлую папку с результатами исследования, анализами и диагнозами от разных специалистов нашей больницы, ушел к себе в кабинет и заперся там до самого утра. Дел было много, необходимо разобраться во всем и как можно скорее. Погрузившись в работу, отогнал от себя мысли о Луке. Короткий рассказ о парне действительно тронул меня. По сути все, что случилось этим вечером не могло оставить равнодушным. Мне уже за тридцать. И хоть меня воспитали в Германии, я не немец. Был рожден именно в этом городе, а после усыновлен европейской парой. Недавно оба они погибли, и я принял решение вернуться сюда, найти какие-то ниточки о себе, о своем прошлом. Ведь больше у меня нет ни одного родного человека на земле. И если бы у меня был брат, то я бы тоже его не бросил. Но об этом позже. Сейчас у меня перед глазами жизнь другого мальчишки. И, в какой-то степени, она теперь зависит от моего решения.
Рано утром, завершив изучение дел и совершив несколько длинных международных звонков, запер рабочий кабинет и направился на больничную парковку, где уже сутки ждет меня мой мотоцикл. Половина пятого утра, доберусь до дома без проблем. Пожалуй, даже на пробежку схожу…
Уже на улице, на ходу набрасывая на плечи кожаную куртку, заметил возле своего глянцево-черного, боевого коня чужую фигуру. Это был тот самый санитар. Интересно, что он здесь забыл? Ах, да. Поговорить хочет. Вот только я не в настроении разговаривать. Лука ко всему прочему стоял, зажав в потрескавшихся губах сигарету. Ненавижу, когда курят. Хотя сегодня тот редкий случай, когда бы и сам не отказался затянуться пару раз. Парень нервничал, постоянно переступал с ноги на ногу. Лишь заметив меня, отбросил в сторону сигарету и вытер руки о синюю джинсовую куртку. Сейчас он успел переодеться и, должен признать, в джинсах он смотрится гораздо лучше. Еще лучше он бы смотрелся на моем байке. Вместе со мной.
– Доктор Вебер, – обратился Лука ко мне, стоило подойти ближе.
Мне нравится его невысокий рост. С этой позиции его худоба становится еще более привлекательной для меня, а дерзость и гордость в рыжих глазах соблазнительной. Меня самого судьба одарила высоким ростом и крупными габаритами тела настолько, что ни один немец никогда не сомневался в том, что я немец. Но ведь на самом деле… я русский. И в этот момент, глядя на пацана сверху вниз, чувствую себя, в некотором роде, его страшим братом. Подозреваю, со стороны мы как-то так и смотримся.
Промолчав, спровоцировал парня говорить дальше. Рот, не смотря на усталость, снова под завязку наполнился слюной. Лука и вправду слишком красив. Настолько свежий и сексуальный, что устоять перед его чарами почти невозможно.