Герцог из ее грез
– Не пытайтесь увести разговор в сторону.
Амелия изумленно изогнула брови, и он выругался себе под нос.
– Я обещал вашему брату присматривать за вами. Учитывая то, на что вы оказались способны, я, видимо, поступил правильно, решив последовать за вами. Я принял верное решение. А если бы во время этой вашей небольшой «прогулки» с вами что-нибудь случилось? А если бы здесь оказался не я, а кто-то другой? Если бы вместо меня в дом вошел какой-нибудь головорез и обнаружил, что вы в здании совершенно одна?
Уверенность Амелии в очередной раз пошатнулась. Ковентри подошел к ней сзади и прошептал:
– Доска и ваши кулачки – весьма слабая защита, и против него, и против меня.
Девушка передернула плечами и закрыла глаза, отгораживаясь от мрачной картины, которую он рисовал.
– Мне нужно было запереть дверь за мистером Горреллом.
Казалось, герцог перестал дышать. А потом ответил:
– Вам вообще не нужно было сюда приходить. – Стоя у нее за спиной, он был воплощением непреодолимой угрозы всем ее надеждам и мечтам. – Вам следовало бы отправиться на чаепитие в Дорсет-хаус. И не следовало лгать.
– Я сожалею, – повторила Амелия.
Она с самого начала искренне раскаивалась в том, что солгала, но у нее не было другого выхода.
– А что, если бы… – начал герцог.
Говорить становилось все сложнее, как будто ее дыхание обжигало ему шею. Сохраняя спокойствие, Амелия с трудом подавляла в себе странное раздражение от его близости, которое так не вязалось с теплотой, возникшей между ними вчера, во время танца.
– А что, если бы мне пришлось сообщить вашему брату, что с вами случилось несчастье?
По спине девушки вновь пробежал холодок, когда герцог произнес эти слова.
– Вы сами, леди Амелия, навлекаете на себя неприятности.
Она ахнула, отпрянула от него и глубоко вздохнула, прежде чем нашла в себе силы ответить:
– Я не так уж и беззащитна.
Сжимая кулаки, она повернулась к Ковентри лицом, ожидая его реакции.
– Конечно, нет. Все гораздо хуже, – ответил он, удивив ее своими словами. – Вы из тех женщин, которые считают, будто опасность им нипочем. В конце концов, вы же привыкли бродить по Сент-Джайлсу целой и невредимой, поэтому и решили, что можете продолжать в том же духе… или, в крайнем случае, сумеете отпугнуть нападающих, чтобы вас не избили и не обесчестили.
Его слова, словно удар кнута, обожгли Амелии грудь. Тем не менее она по-прежнему отказывалась сдаваться.
– Я вас понимаю, – сказала девушка ровным тоном, хоть и подумала при этом, что спокойствие уже давным-давно ее покинуло. – Но теперь ваш черед меня послушать.
– Уж сделайте одолжение! Попробуйте убедить меня в том, что ваш приход сюда – не самый безрассудный поступок на земле.
Огромным усилием воли Амелия выдержала его взгляд.
– Это место оказалось наиболее подходящим для встречи с мистером Горреллом.
– Почему именно здесь? – вздохнул Ковентри раздраженно, поднимая взгляд к потолку.
– Потому что здесь проще говорить об этом здании. – Девушка глубоко вздохнула и добавила: – Я покупаю его у мистера Горрелла.
На лице герцога отразилось искреннее изумление, но Амелия недолго наслаждалась собственной победой. Ее торжество померкло, как только он усвоил информацию и решился спросить:
– За какую цену?
– Не понимаю, какое это имеет значение.
Над глазом у Ковентри вновь начала пульсировать жилка. Он стиснул зубы, и Амелия невольно отступила.
– Услуги мистера Горрелла недешевы. Откровенно говоря, он скорее всего обведет клиента вокруг пальца, если тот не знает, как вести дела с этим человеком. Поэтому, если бы мне было позволено описать, как прошли переговоры, я бы предположил, что он назвал вполне разумную цену, с которой вы согласились. Но позже Горрелл, вероятнее всего, сообщил вам, что появилась вторая заинтересованная сторона, которая предложила больше. Поэтому рискну спросить: вы согласились заплатить запрошенную цену?
Поскольку сердце Амелии уже давно ушло в пятки, она больше не слышала собственного сердцебиения. Внутри она ощущала только пустоту. Ее попросту надули. Господи, как же она раньше этого не поняла? Желание поскорее приобрести этот дом сделало ее глупой и слепой, и теперь Ковентри поймет, какая же она дура на самом деле.
Если бы только ее голова не была занята мыслями о помощи людям. Но уж такая она есть! И теперь, когда у Амелии появились деньги, она хотела изменить мир. Но маловероятно, что это все же ей удастся, если она и дальше будет оставаться такой недальновидной. А теперь… Амелия сглотнула вставший в горле ком, борясь с обжигающими слезами. Нет! Она не опустится до рыданий! Только не на глазах у Ковентри. Черт, она скорее умрет, чем допустит это!
– И все-таки? – добивался ответа герцог.
Взяв себя в руки под его неодобрительным взглядом, который, она была уверена, обязательно воспоследует, Амелия вздернула подбородок и прямо сказала:
– Я заплатила за этот дом три тысячи.
Ковентри пару секунд обдумывал сказанное, а потом вновь заговорил:
– Учитывая размеры и состояние, в котором пребывает это здание, три тысячи – это не так уж плохо, как я опасался. Я бы и сам выложил за дом эту сумму, если бы знал, что его выставили на продажу.
– Это не вся сумма.
Герцог нахмурил брови и, чуть сгорбившись, подался вперед:
– Какова же окончательная цена?
Глядя в точку справа от него, Амелия выдавила из себя признание:
– Вы были абсолютно правы: мистер Горрелл поступил именно так, как вы и предположили. Он попросил за дом три тысячи, которые я сегодня принесла.
– Даже не стану спрашивать, где вы взяли такую огромную сумму.
– Мне дал ее Хантли.
Ковентри даже рот открыл от удивления. Он явно не ожидал такого поворота.
– Это деньги на мое содержание.
– Значит, ваш брат… – Герцог покачал головой, а потом взглянул Амелии прямо в глаза. – Хантли известно об этой затее?
– В некотором роде… – К сожалению, голос ее выдавал.
Ковентри тут же заметил, что что-то не так.
– В каком именно роде? – Он изумленно изогнул бровь.
Осознавая, что, вероятнее всего, герцог уже утратил к ней всяческое уважение, Амелия выдохнула и призналась:
– Брату известно, что я хочу вложить деньги в покупку здания – и должна сделать это как можно скорее, чтобы не упустить такую возможность.
– Хантли ни словом мне об этом не обмолвился.
– Вероятно, потому что мы заговорили с ним об этом всего за день до его отъезда. И к тому же Раф был занят сборами. Понимаете, брат уговаривал меня подождать, но когда я убедила его в том, что у меня серьезные намерения, а это предприятие весьма выгодное, он разрешил мне купить этот дом, ведь я собиралась потратить собственные деньги и рисковала при этом только я одна.
– Тогда почему же вы все делаете тайком? – спросил Ковентри. – Если ваш братец в курсе этого предприятия, почему вы утаили свои намерения от меня?
– Потому что вы совершенно не похожи на Рафа. – Амелия произнесла это язвительным полушепотом, который, казалось, заполнил все помещение. Тут же пожалев об этом, девушка попыталась объяснить: – В вашем мире женщине не дозволено проявлять независимость. Если бы вы обо всем узнали, вы настояли бы на том, чтобы меня сопровождать, и маячили бы у меня за спиной во время переговоров с мистером Горреллом. А что хуже всего, вы, скорее всего, вмешались бы в разговор и лишили бы меня возможности сделать покупку самостоятельно.
– Учитывая то, как все обернулось, это, наверное, было бы наилучшим выходом из ситуации.
– Ну уж нет! – Как же объяснить все этому человеку, который склонен видеть мир в черном цвете? – Как я уже говорила, ваши подозрения насчет мистера Горрелла справедливы. Он упомянул о предложении в пять тысяч, и я «перебила» ставку, предложив ему пять с половиной.
– Господи! Чем, черт побери, вы…
– Вы дадите мне возможность договорить или нет?
Сердитый взгляд герцога выдавал его нежелание слушать дальше, но он тем не менее кивнул в знак согласия.