Храм и ложа. От тамплиеров до масонов

 
Майкл Бейджент, Ричард Ли
Храм и ложа. От тамплиеров до масонов
 
ВВЕДЕНИЕ
В последние несколько лет масонство стало в Британии излюбленной темой для разговоров и предметом жарких дискуссий. И действительно, попытки преследования вольных каменщиков превратились в настоящую травлю, напоминающую гонения на священников в Ирландии. С едва скрываемой радостью и почти явственно слышимыми криками «ату!» газеты подхватывали каждый новый «масонский скандал», каждое новое заявление о «масонской коррупции». Церковные советы рассуждали о совместимости масонства с христианством. Чтобы подразнить политических противников, приходские советы вносили предложения, направленные на то, чтобы заставить масонов раскрыть себя. Количество предполагаемых масонов в политических партиях резко возросло, уступая разве что числу агентов британских спецслужб и ЦРУ. Телевидение тоже внесло свой вклад в эту кампанию, проведя одну специальную передачу, посвященную данному вопросу и умудрившись разместить свои камеры в самом логове зверя, в Великой Ложе. Казалось, что комментаторы, не обнаружив дракона, не испытали облегчения, а почувствовали себя обманутыми. Тем временем острый интерес к этой теме не спадал. Стоило лишь произнести слово «масон» в пабе, ресторане, холле отеля или другом общественном месте, как люди поворачивали головы, прислушивались и делали серьезные лица. Любое «разоблачение» проглатывалось с той жадностью и даже радостью, которые обычно приберегаются для сплетен о королевской семье или для непристойностей.
Наша книга не имеет никакого отношения к разоблачениям. В ней также не рассматривается роль масонов и их деятельность – как действительная, так и мнимая – в современном обществе; нет здесь и попыток расследовать обвинения в тайном заговоре или коррупции. Разумеется, это и не апология франкмасонства. Мы сами не являемся членами масонской ложи и, значит, никак не заинтересованы в снятии с этой организации предъявляемых ей обвинений. Наша цель – всего лишь история. Мы предприняли попытку выявить предшественников масонства и его действительные корни, проследить его эволюцию и развитие, а также оценить его влияние на британскую и американскую культуру в период становления этого тайного общества, расцвет которого пришелся на конец восемнадцатого века. Мы также попытались понять, почему масонство, к которому в современном мире относятся с ярым подозрением, насмешкой, иронией и недоверием, в свое время получило такое широкое распространение и остается сегодня, несмотря на нападки критиков, весьма влиятельной организацией.
При работе над книгой мы неизбежно сталкивались с теми вопросами, которые занимают современное общественное мнение и часто освещаются в средствах массовой информации. Коррумпированы ли масоны? Являются ли они – что еще хуже – многочисленной международной тайной организацией с какими-то непонятными и (если таинственность может служить синонимом злодейства) гнусными целями? Или это средство получения дополнительных доходов, преимуществ, влияния и власти в финансовых институтах и полиции? И самое главное: действительно ли масонство враждебно христианской религии? Эти вопросы прямо не ставятся на страницах книги, но проявляются в виде вполне объяснимого общего подтекста. Поэтому найденные в процессе исследований ответы на них кажутся нам вполне уместными.
Читатель проявил бы похвальную мудрость, если бы вместо того, чтобы воскликнуть: «И ты, Брут!», – он печально кивнул бы головой и согласился: «Да, похоже». Принимая во внимание человеческую природу, не стоит удивляться присутствию коррупции в общественных и частных организациях, причем не вся эта коррупция имеет отношение к масонам. Тем не менее нам хотелось бы сказать, что коррупция отражает не столько суть франкмасонства, сколько способы, с помощью которых оно, как и любая другая подобная структура, может быть испорчено. Такие пороки, как жадность, стремление к величию и фаворитизм, поразили человеческое общество еще на заре цивилизации. Они проявлялись и действовали любыми доступными путями – через кровное родство, общее прошлое, через связи, завязавшиеся в школе или в армии, через цеховые интересы, обычную дружбу, а также расовую, религиозную и политическую принадлежность. Масонов, к примеру, обвиняют в предоставлении преимуществ членам их организации. Однако до недавнего времени на христианском Западе человек мог ожидать от своих товарищей точно такого же особого отношения просто из-за своей принадлежности к «братству» христиан – другими словами, на основании того, что он не был индуистом, мусульманином, буддистом или иудеем. Масонство – это лишь один из множества каналов проявления коррупции и фаворитизма, и если бы масонов не было, коррупция и фаворитизм цвели бы не менее пышно. С этими пороками можно столкнуться в школах, воинских частях, промышленных корпорациях, государственных органах, политических партиях, в сектах, церквях и бесчисленном множестве других организаций. И ни одна из этих организаций не является изначально порочной. Никому не придет в голову обвинять всю политическую партию или церковь из-за коррумпированности отдельных ее членов или оттого, что они с большей симпатией относились к своим собратьям, чем к чужакам. Никто не станет обвинять сам институт семьи в том, что он является источником семейственности и кумовства.
В любой моральной оценке этих аспектов необходимо учитывать элементарную психологию и проявить хотя бы минимум здравого смысла. Общественные институты не более добродетельны или порочны, чем входящие в них люди. Если организация и может быть признана коррупционной по своей сути, то лишь в том случае, когда она извлекает пользу из коррумпированности своих членов. Это определение может быть справедливым, скажем, для военной диктатуры, для определенных тоталитарных или однопартийных режимов, но вряд ли применимо к масонству. Еще никто не высказывал предположения, что масонский орден что-то приобрел благодаря неблаговидным поступкам своих членов. Наоборот, проступки отдельных франкмасонов носят исключительно эгоистичный и своекорыстный характер. В целом масонство страдает от таких действий – точно так же, как христианству наносят ущерб прегрешения единоверцев. Таким образом, в вопросе коррупции масонство является не преступником, а, наоборот, еще одной жертвой беспринципных людей, которые готовы использовать его, наряду со всем остальным, в своих собственных целях.
Более важный вопрос – это совместимость или несовместимость масонства с христианством. Постановка этого вопроса предполагает по меньшей мере попытку предъявить обвинение самой сути масонства, а не тем способам, которыми его можно было эксплуатировать или исказить. Как бы то ни было, а противопоставление масонства и христианства является неправомерным. Хорошо известно, что масонство никогда не претендовало на то, чтобы быть религией, а объявляло свою приверженность определенным принципам, или «истинам», которые в некотором смысле можно истолковать как «религиозные», или, возможно, «духовные». Оно могло предлагать определенную методологию, но никогда не претендовало на разработку теологии.
Это различие станет понятнее в процессе знакомства с книгой. В данный момент достаточно сделать два замечания относительно существующей антипатии к франкмасонству со стороны англиканской церкви. В свете озабоченности современной церкви по поводу засилья масонов в ее рядах на эти аспекты обычно не обращают внимания, хотя они чрезвычайно важны.
Во-первых, франкмасонство и англиканская церковь прекрасно сосуществовали еще с начала семнадцатого столетия. Более того, это было не простое сосуществование. Они действовали в одной упряжке. Некоторые самые влиятельные англиканские проповедники последних четырех столетий происходили из масонов, а часть самых ярких и влиятельных масонов вышли из духовного сословия. Церковь никогда, за исключением последних пятнадцати лет, не нападала на масонов и даже не рассматривала вопрос о несовместимости масонства и ее собственных теологических принципов. Франкмасонство не изменилось. Церковь утверждает, что она тоже осталась неизменной, по крайней мере, в своих фундаментальных догматах. Почему же теперь возник конфликт, не имевший места в прошлом? Ответ, по всей вероятности, связан с сутью масонства, а не со взглядами и менталитетом современного духовенства.