До тебя…

А вот Настя так и не удосужилась обратить внимание на особенность мужа.
Черт!
Снова она!
Зареченский дернул галстук, сдирая его, потом снова выругался и пригласил Лизу.
– Завяжи, пожалуйста.
Елизавета была идеальным работником. Красивая, эффектная шатенка, мама двух деток, никогда не бравшая больничный и уходящая с работы после него.
Он как-то раз спросил её:
– А муж… Не ворчит?
Всегда сдержанная, собранная Лиза внезапно покраснела, и в её серьезных глазах появилась теплота:
– У нас немного странная семья.
Она никогда не распространялась про свою жизнь вне офиса. Самое необходимое Михаил про неё знал, личное его не интересовало.
– Почему?
– У нас муж занимается детьми. Он не домохозяин. Просто… так вышло. Дети больше к нему льнут, да и он с ними с рождения больше… возится. А я холодная в плане эмоций… что ли, – он никогда ранее не замечал за ней косноязычности. – Саша – фрилансер. Программист. А я больше люблю с людьми напрямую работать.
Михаил кивнул, поняв её без лишних объяснений. Прибавил зарплату, и в отдел программирования дал задание периодически скидывать работу мужу Елизаветы. Он ценил хороших работников. Лиза была именно такой.
Дуров со своими ребятами приехали за две минуты до назначенного времени.
– Нас не беспокоить.
– Поняла.
Переговоры о новом проекте проходили хоть и с трудом, но достаточно плодотворно. Михаил, полностью включившись в рабочий процессе, не замечал мигание айфона, поставленного на беззвучный режим, и поэтому, когда Лиза, коротко постучавшись и не дожидаясь ответа, скользнула в приоткрытую дверь, направляясь к нему, он недовольно нахмурился.
– Что?
– Михаил Николаевич, до вас Игнат Валерьевич дозвониться не может.
Зареченский нахмурился.
С Игнатом они работали давно, и если Игнат связывается с ним через Елизавету, значит, что-то серьезное.
– Хорошо, спасибо. Господа, извините, вынужден отлучиться на минутку, важный звонок.
Дуров и его команда сделали якобы понимающие лица. Никому не нравится, когда прерывают процесс переговоров.
Михаил, хмурясь и всё сильнее раздражаясь, взял айфон со стола и не без удивления отметил четыре пропущенных от Игната.
Это уже напрягло не на шутку.
Ещё раз извинившись, Зареченский направился в смежную комнату, что одновременно служила ещё и комнатой отдыха. Большой белый кожаный диван, на котором он частенько имел любовниц, захаживающих к нему со словами «милый, я мимо проезжала…». Да и ночевал он на нем не раз, когда сил не то что ехать в поселок, в квартиру не было. Большая плазма, встроенный бар. Минимум мебели, максимум комфорта.
Михаил нажал на вызов Игната.
Тот ответил сразу.
– Миша, я ещё до конца не разузнал, что да как. Но…Ты вообще в курсе, что в метро произошел теракт?
Холодок коснулся спины мужчины.
– Нет.
– Я выясняю, на какую ветку села Настя.
На пару секунд Зареченский выпал из жизни. Перед глазами даже замелькали мушки.
Теракт.
Как часто мы последнее время слышим о таком по новостям?
Оно едва ли не стало привычным, крепко войдя в обиход.
Мы слышим его и думаем: «Да, страшно. Да, жутко. Да, не повезло тем ребятам…» И у нас НИКОГДА не возникает мысли, что подобное зверство, подобная неоправданная жестокость может случиться с тобой или с кем-то из близких. Потому что… ну, не может и всё тут. Нас всех ждет счастливое будущее, тихое, без войн, без потерь.
Как показывает сама жизнь, никто не застрахован.
– Чтооооо? – рычащий возглас вырвался непроизвольно.
– Твоя Настя вошла в метро.
– Я в курсе!
– Теракт, Миха! Ты меня слышишь?
– Да!
– И Настя твоя в метро была в это время!
– Знаю…
Адреналин в крови подскочил, в висках застучало.
– Её телефон вне зоны. Но парни уже в метро. Прочесывают.
Зареченский ничего не успел ответить, так как снова раздался тревожный рваный стук, и снова появилась уже обеспокоенная не на шутку Лиза.
– Михаил Николаевич, звонят из больницы…
Она сделала паузу, за время которой он с трудом поборол в себе желание подойти и хорошенько её встряхнуть.
– Говори, черт побери!
– Анастасия Сергеевна в больнице. Вы лучше сами бы поговорили…
– Игнат, ты слышал?
– Да. Всё понял.
Нажав на отбой, Михаил провел рукой по отросшим волосам, которые привык носить по длине воротника сорочки. Рука мелко подрагивала. Новость не просто шокировала – оглушала.
Что с ребенком?!
Что с Настей…
Разговор с больницей получился ещё более коротким, но продуктивным.
Теперь он знал, где находится его жена. Можно было выдохнуть, но воздух застрял в легких, потом в горле. Михаил взял протянутый Лизой стакан с водой и, осушив его до дна, благодарно кивнул.
– С Дуровым… давай… сама…
– Конечно, Михаил Николаевич.
Пошатываясь и не чувствуя под собой ног, Зареченский устремился к лифту, не замечая сочувствующего взгляда Лизы, который ему, ох, как не понравился бы.
Чего-чего, а жалости Зареченский не любил.
Девушка встряхнула головой, выдохнула, собралась и пошла дальше выполнять свои обязанности.
* * *
Даже ему оказалось сложно пробраться через оцепленный кордон. По пути к месту происшествия они умудрились пересечься с Игнатом и его ребятами.
– Какого черта нас не пропускают? – рычал Зареченский, уже готовый прокладывать дорогу кулаками.
– Миха, угомонись, сейчас документы проверят и пропустят.
Игнат стоял рядом, сжав плотно губы. Как всегда, сдержан и сосредоточен.
– Поздно документы проверять! Террористы давно ушли!
У Михаила всё внутри кипело. В такие минуты понимаешь, насколько ты беспомощен. У тебя, казалось, есть всё – деньги, власть, даже собственный самолет есть! А ты стоишь в толпе, и тебе никак не пробраться к точке назначения.
– Сейчас.
Игнат кивнул и направился к здоровенному бугаю в черном рипстоповском костюме со шлемом, полностью закрывавшим лицо. Они обменялись короткими фразами, после чего началось движение – Игнат кивнул Михаилу, что путь свободен, и они могут трогаться.
– Знакомый?
– Есть такое дело.
Михаил усмехнулся. Интересно, в какой военной структуре и области у его безопасника не было связей и знакомств?
Зареченского продолжало потряхивать, выворачивая всё нутро от неизвестности и тревоги. Разговор с врачом его не успокоил. Он перезвонил ему, как только сел в машину и долго слушал занудные речи о том, что с его женой, и какие манипуляции они сделали.
– Что с ребенком?
– С ребенком всё хорошо.
Наверное, его вопрос прозвучал в тот момент эгоистично. Но иначе Михаил не мог. От мысли, что он может потерять не родившегося малыша, в душе поднималась бессильная ярость, похлеще той, что он испытывал сейчас.
Ребенок для Михаила значил очень многое, если не всё. Это его кровь, его продолжение. Он уже, черт побери, его отчаянно, до одури любил.
И он сделает всё, чтобы малыш жив!
Какие только мысли шальные не приходят в голову от неведения… от осознания, что они там, а ты пока что здесь… И вроде бы мчишься, гонишь и всё равно не успеваешь, всё равно не можешь никак повлиять на ситуацию.
И если встанет выбор…
Михаил даже не сомневался с ответом.
Он выберет малыша.
Какие бы отношения у них сейчас ни были с Настей, смерти он ей не желал… но малыш. Это ЕГО малыш. И он будет жить! Будет!
Зареченский с такой силой сжимал кулаки, что, казалось, пальцы сейчас сломаются. Почему они так медленно ползут? Почему?
– Что говорят врачи?
Игнат пытался его отвлечь от тягостных мыслей.
– Несут всякую херь. Надо забрать Настю и перевезти её в нормальную клинику.
– Сделаем, как только затор ликвидируют.
– Если вертолет?..
– Если Насти или малышу будет угрожать опасность – организуем. Но, сами понимаете, в черте города… Мы его можем даже не посадить перед больницей.