Тропою духов

Черный Ястреб грустно размышлял над услышанным. В его время тоже встречались индейцы, приверженные к огненной воде, привозимой бледнолицыми, воины, менявшие меха и шкуры на виски. Но это осуждалось племенем и навлекало несмываемый позор на их семьи.
— Расскажи мне, как жилось в старые времена? — попросил Бобби, его темные глаза блеснули. — Хорошо ли жилось?
Черный Ястреб погладил шею коня. Вид у индейца был задумчивый.
— Жизнь была неплоха. Каждый наш человек знал, кто он.
— Каково это — участвовать в битве, несясь на скакуне?
— Сражаться против вражеского племени — почетно для воина. Считается достойным делом украсть вражеских коней, отобрать оружие. Но бледнолицые не дорожат честью. Они сражаются, чтобы убивать. Им безразлично, кто перед ними: мужчина, ребенок, женщина. Они не чтят ни землю, ни людей, ни зверей.
— И сегодня та же картина. Они истощают землю, загрязняют воду, отравляют небо. Они губят леса и истребляют живность.
Черный Ястреб задумался. Так может, вот зачем он послан в будущее! Чтобы воочию убедиться, во что превратилось племя и что стало со святой землей Лакоты?
Глядя на Бобби, облаченного в одежду бледнолицых, он ощутил глубокую грусть, что этот юноша-индеец вырос равнодушным к обычаям и языку своего народа.
Бобби не сводил глаз с Черного Ястреба, стараясь представить себя на его месте. Всю жизнь ему хотелось стать воином, жить, как в старину жили его предки, охотиться на бизонов, сражаться с врагом.
— А ты?..
— Что?
Бобби указал на рубцы на груди Черного Ястреба.
— Ты прошел испытание Танца Солнца. Так, значит, тебе было видение?
—Да.
— А ты… не можешь ли ты помочь мне? Черный Ястреб чуть наклонил голову.
— Если хочешь.
— Когда? — волнуясь, спросил Бобби срывающимся голосом. — Сегодня, завтра?
— Ты должен думать об этом день и ночь. Видение не является так скоро. Тебе нужно молиться о том, чтобы «защитник» направил твои шаги, а когда ты почувствуешь, что готов, настанет время «вигвама для потения». И тогда ты должен в полном одиночестве идти на Холмы и искать Дух.
— Пиламайа, спасибо, — поблагодарил Бобби, его темные глаза сверкнули. — Благодарю тебя! Подожди, пока я предупрежу Веронику.
Перепрыгнув через забор, он помчался к дому.
* * *
— Бобби говорит, что ты хочешь помочь ему встретить видение, — сказала Мэгги.
Она сидела у открытого окна, наблюдая за ними, и, как всегда, не могла оторвать глаз от Ястреба. И теперь он стоял перед нею, повествуя о «вигваме для потения», о видениях и обо всех тех вещах, о которых она читала и даже писала и в которые никогда до конца не верила, пока воин Лакоты не вошел в ее жизнь.
Черный Ястреб добавил:
— Хорошо найти поддержку Духов.
— А ты думаешь, что он сможет? Что касается меня, то я считаю, что с индейцами такого больше не происходит.
— Если его сердце обращено к богам, если он всей душой верит, Вэкэн Танка ниспошлет то, что он ищет.
Мэгги понимающе кивнула, вспомнив, что и она была послана Черному Ястребу в видении. Когда он впервые рассказал об этом, ей было нелегко поверить. Но вскоре она почувствовала родство с Ястребом, таинственную связь, которую не могла объяснить, что волновало ее.
— Сегодня я видела тебя верхом. Ястреб улыбнулся.
— Жеребец великолепный. Из него вышел бы прекрасный боевой конь.
— Он твой.
— Разве он не принадлежит Бобби?
— Нет, он принадлежит мне, а сейчас он твой.
— Но мне нечего подарить тебе.
— Ничего и не нужно.
— Зачем же тебе конь, раз ты не можешь ездить верхом?
— У меня несколько лошадей, — ответила Мэгги, — но черного я приобрела потому, что он очень красив.
Ястреб наклонил голову.
— Хорошо, — сказал он, — я возьму тебя на прогулку верхом.
— Нет, — она решительно замотала головой. Прежде она так любила верховую езду, и сейчас одна мысль оказаться верхом на лошади наполнила ее трепетом.
— Да, — он улыбнулся и поднял ее с кресла. Мэгги вновь подумала о том, как заразительна его улыбка, какую энергию она излучает, как быстро ее «нет» превратилось в «да». Обладая такой улыбкой, можно осветить весь мир. Эгоистично и жестоко было бы отказать ему.
Она должна разделить его радость, удержать его, пока возможно. Ведь скоро он исчезнет, и ей снова грозит забвение.
Мэгги сидела на плоском выступе возле кораля, наблюдая за каждым движением индейца, который умело вел под уздцы черного жеребца. Вероника приобрела для Ястреба джинсы и рубашку, но он упрямо ограничивался набедренной повязкой и мокасинами, и Мэгги в который раз восхищалась бронзовым оттенком кожи, игрой мускулов. Ястреб двигался легко и грациозно, как танцор.
Он легко поднял Мэгги на коня. Она ощутила, как застучало ее сердце, когда он обхватил ее талию и они помчались к холмам.
Воздух благоухал запахами сосны, земли, было слышно гудение насекомых, пели птицы. Небо казалось ясным, лазурно-голубым, безбрежным, как океан. Вдали величественно вздымались вершины Холмов. Зелень деревьев покрывала склоны, словно одеяло, сотканное из всевозможных оттенков зеленого цвета.
Ястреб пустил коня рысью, и Мэгги не смогла сдержать счастливого вздоха. Она совсем забыла верховую езду, то ни с чем не сравнимое чувство свободы, что охватывало ее тогда. Большинство мужчин недоумевало, отчего многие девушки обожают верховую езду? А ведь это так просто! Мэгги знала, что женщин очаровывает не только красота благородных животных, но и то, что при этом испытываешь небывалый подъем душевных сил, и то, что отдаешься во власть могучего коня, который неудержимо несется вперед. Скорость пьянит сильнее вина, а дух захватывает от чувства полной свободы.
Мужчины помешаны на машинах — неживых металлических моторах. Но машины — холодные железки, а лошади способны любить и быть преданными.
Чуть выждав. Ястреб пустил коня вскачь. Сердце Мэгги замирало от волнения. Было так чудесно снова почувствовать, как ветер бьет в лицо, воображать себя неразрывно связанной с той свободной стихией, что влекла ее вперед. Черный жеребец бежал так легко. Его длинные ноги несли их к подножию Холмов.
Ястреб опустил поводья, и они стали подниматься в гору. Она чувствовала, что грудь юноши прижата к ее спине, рука крепко держала ее в седле, обхватив за пояс.
Они взбирались все выше и выше, пока не добрались до площадки. Ястреб натянул поводья. Спешившись, он взял Мэгги на руки.
Она не отрывала от него глаз, а он не опускал ее. Ястреб чувствовал ее дыхание.
— Я… ты… отчего ты не опустишь меня, — пролепетала она. — Я, наверное, тяжелая.
Он медленно покачал головой. Мэгги чувствовала тепло его рук. Он вдыхал ее дивный запах — душистее сосновых деревьев и трав.
— Ястреб, я…, — ее голос дрогнул. Что она собиралась сказать? Мэгги вдруг обнаружила, что сама не знает этого. Ей просто нравилось произносить его имя.
— Что, Мэгги?
— Ничего.
Все еще не выпуская ее из рук, Черный Ястреб сел, прислонившись спиной к большой сосне. Он долго смотрел на Мэгги, потом перевел взгляд на холмы. Священная Пещера. По-прежнему ли она на месте?
— Чудесно, — сказала Мэгги, проследив за направлением взгляда индейца, — я часто жалела о том, что не могу добраться до вершины.
Черный Ястреб понимающе кивнул:
— Боб-би отправится сюда в поисках своего видения.
— Надеюсь, ему повезет. Хороший мальчик. Он хочет поступить в колледж.
— Колледж?
— Это место, где учатся.
— Бледнолицые?
— Да, он надеется стать доктором — современным шаманом. Он сможет помочь людям в резервации.
— Для этого надо учиться в колледже?
— Да, в прежние времена такие знания переходили от шамана к шаману. С тех пор мир стал другим. Теперь все гораздо сложнее. Человек должен иметь документ — разрешение лечить. Люди многому научились за прошедшее столетие.
— Да ну? Вы даже не выучились жить на земле и ладить друг с другом.