Дядя из интернета любит меня больше, чем ты. Как защитить ребенка от опасностей интернета

То, что киберсреда свободнее от опасностей, чем реальная действительность, а контакты в сети с другими людьми несколько менее рискованны, чем в при личном общении, – иллюзия. Но наши инстинкты создавались и оттачивались для жизни в реальном мире, и в отсутствие ситуационных стимулов и других неявных элементов информации – выражений лиц, языка жестов, визуального пространства – мы оказываемся неспособны принимать полностью обоснованные решения. А поскольку в сети мы не общаемся и не взаимодействуем лично, можно сохранять анонимность, или, что важнее, считать, что это так. Как было сказано в прологе, в сети можно почувствовать себя свободнее и храбрее. Люди перестают сдерживаться и могут вести себя в каком-то смысле «как пьяные», поскольку пребывание в киберпространстве заставляет некоторых утрачивать рассудительность и становиться импульсивнее, что несколько напоминает действие алкоголя. Расторможенности способствует обстановка киберпространства – кажущиеся безвластие и анонимность, а также ощущение дистанции или физической отстраненности.
Это заметно по изменяющимся ритуалам ухаживания с «селфи» и «секстингом», и по обмену фривольностями в социальных сетях. В интернете нам удобнее быть смелыми и откровенными. В реальной жизни человек может служить образцом здравомыслия, рациональности и скромности, но все эти качества остаются за порогом, когда он выходит в киберпространство. Почему?
В киберпсихологии это осмелевшее поведение объясняется эффектом сетевой расторможенности. Это понятие, введенное Джоном Салером, часто используется и является общепринятым среди ученых, работающих в этой области. Свою роль играет и другой мощный фактор – сетевая эскалация, которую я изучала и описывала в своих работах. Это конструкт или концепция, которая используется мной для описания процесса усугубления (или усиления) поведенческих проблем в сети. Многие уже сталкивались с самыми разнообразными проявлениями этого – недоброжелательными электронными письмами, агрессивными текстами или оскорбительными провокационными комментариями к постам.
Дело не в некой технологии, которая может наносить урон или быть вредной по своей сути. Проблема в отсутствии представления о ее воздействии. Большинство людей не понимают, какое влияние может оказывать на них киберпространство. Они полагают, что оно ничем не отличается от любого другого места. Наименее защищенными оказываются люди, ведущие себя импульсивно, или те, кто борется со своей склонностью к опрометчивым поступкам. Но эффект сетевой эскалации приводит к тому, что любой человек может очень быстро переходить к новому поведению и нормам.
Ниже, в главе о киберроманах, мы поговорим о том, какие новые способы используют люди для знакомств, приобретения друзей, создания сообществ и обзаведения полезными личными связями в интернете. Но в этой главе я буду рассматривать воздействие технологий на незначительную часть населения, а именно на людей с атипичным сексуальным поведением – фетишизмом или парафилией. А нужно ли, вообще-то говоря, так детально рассматривать одну специфическую группу пользователей сети? Изучая неблагоприятное воздействие технологий на маргинальное или необычное поведение, мы лучше понимаем потенциальные последствия, которые влечет пребывание в киберсреде обычных людей. Как киберпсихолог-криминалист я не раз и не два воочию убеждалась: всякий раз, когда технология вступает в контакт со скрытой предрасположенностью или же склонностью к определенному типу поведения, результатом бывает усиление или эскалация поведенческих проблем.
Я могу утверждать, что наклонности и слабости, становящиеся источником проблем в реальной жизни, могут еще острее проявляться в интернете. Это относится ко всем видам поведения.
Если предпочтения человека не вредят окружающим и не чреваты рисками, воздействие технологий может быть относительно благоприятным. Вряд ли можно говорить о саморазрушении, если человеку просто нравится посещать интернет-форумы для садоводов. Но в сети рискованное поведение, и особенно патологии и криминальные проявления, чреваты значительно более высокими рисками. Вот пример того, что имеется в виду: в реальном мире сталкер обычно фокусируется на какой-то одной жертве, но технологии дают возможность киберсталкеру преследовать множество жертв одновременно. Киберсталкинг считается результатом эволюции преступного поведения в реальном мире. Питательной средой для мутаций является киберпространство. Переместившись в него из реального мира, поведение поднимается на новую ступень или активизируется. Иногда это влечет за собой серьезные последствия в реальной действительности.
Случай с коленвалом
Джордан Хаскинс мечтал изменить к лучшему жизнь своей малой родины – малонаселенного округа Сагино в штате Мичиган. Бледный, аккуратный двадцатитрехлетний молодой человек называл себя сторонником праведной жизни, семьи, свободы и религии. Летом 2014 года, еще будучи студентом баптистского университета Маранафа, он объявил о намерении баллотироваться на выборах в палату представителей штата. На фотографии для интернет-сайта своей предвыборной кампании он, изо всех сил улыбаясь, позирует на фоне развевающегося американского флага, экземпляра Декларации независимости в оттенках сепии и картины с темными силуэтами трех крестов распятия – очевидно, голгофских.
Этот кандидат от Республиканской партии говорил, что своим решением баллотироваться он обязан горячему интересу к истории, философии, религии и политике, и желанию послужить обществу. Он осознал свой природный талант государственного деятеля.
«Я нашел свое место, дело, которому смогу отдаваться со всей страстью», – говорил он.
Как выяснилось, это была не единственная его страсть. До официального начала своей предвыборной кампании Хаскинс оказался перед лицом необходимости объяснить наличие у него судимости. Он обвинялся и был признан виновным в четырех случаях посягательства на частную и государственную собственность и неправомерного использования государственного автотранспорта, совершенных им за десять месяцев в 2010–2011 годах.
На допросе в полиции после ареста Хаскинс признался, что дважды проникал на государственную парковку, где стояли пикап службы по борьбе с гнусом и джип шерифа. Он заводил мотор какой-то одной из машин через провода зажигания, садился на переднее сиденье и мастурбировал под звуки работающего двигателя.
Он объяснил полицейским, что это называется «провернуть коленвал». В 2011 году его приговорили к году и восьми месяцам условно. Срок истекал всего за одиннадцать дней до выборов. Когда в 2014 году местная пресса поинтересовалась у кандидата его уголовным сроком, он сказал: «Я творил все это в состоянии полного умственного и эмоционального раздрая. Это единственное возможное объяснение».
Провернуть коленвал? Да что же должно найти на человека, чтобы он полез через забор на полицейскую парковку, вскрыл машину, и так далее?..
«Это просто по приколу, риск, острые ощущения», – сказал Хаскинс.
А откуда он узнал о таком необычном фетишизме?
«В интернете прочитал».
Анатомия фетиша
В лавочках, торгующих разной эзотерикой и хиппи-безделушками, на полках, заставленных благовониями и эфирными маслами, можно обнаружить ряды маленьких резных фигурок. Считается, что эти талисманы, созданные по мотивам верований североамериканских индейцев и африканских религиозных культов, обладают сверхъестественными свойствами – придают силы, помогают вступить в контакт с загробным миром или же просто приносят удачу. Такой предмет называют «фетиш».
Первое использование термина «фетиш» применительно к предметам, вызывающим сексуальное возбуждение, приписывают французскому психологу Альфреду Бине, который больше известен как создатель самых первых тестов на интеллектуальные способности. В разговорной речи фетишем называют сильное желание или влечение к каким-то состояниям или видам занятий. Женщина может шутя заметить: «обувь – мой фетиш», имея в виду, что тратит на нее несоразмерно большую часть своих доходов. Мужчина может сказать, что его возбуждают туфли на шпильках. На самом деле, ноги и связанные с ними предметы – самые распространенные фетиши. В психологии фетишизм – психическое расстройство на почве использования неодушевленных предметов в качестве источника сексуального удовлетворения.