Стеклянные дети

Сегодня все в прошлом. ЭКО – это передовое направление, буквально прорыв в лечении бесплодия. Сегодня супруги значительно проще относятся к этим вопросам. Даже не задумываются особо. Правда, некоторые и сегодня не очень-то хотели бы, чтобы близкие или знакомые знали. Некоторые из них прямо спрашивали доктора: как быть? Рассказывать или нет? Детям? Или врачам в случае, если ребенок заболел, что он из пробирки? Кирилл всегда отвечал так:
– Если человек вам не близкий, то к чему? Кричать на каждом перекрестке точно не нужно. Вопросы это интимные и сугубо личные.
Были неприятные случаи в практике доктора, когда приходила заплаканная молодая женщина и, захлебываясь слезами, рассказывала, что свекровь пытается разрушить брак, настраивает мужа против нее, мол, жена твоя даже ребенка родить не в состоянии сама! Ну что тут скажешь? И ведь не чужой человек, можно даже сказать, самый близкий.
– Детям? Когда они уже станут взрослыми, то почему бы и нет, возможно, это поможет решить их собственные проблемы. Врачам, лечащим ваших детей? Если не были задействованы донорские клетки, то совершенно ни к чему. Дети ЭКО ничем не отличаются от обычных, естественно зачатых детей, поэтому особо акцентировать внимание лечащего врача нет необходимости. Но вот если у ребенка группа крови не соответствует родительской, а ему надо переливать кровь – то тогда вы обязаны все рассказать врачу. Врачи же будут рассчитывать на кровь родителей, а она может не подойти. Так же можно травмировать ребенка, сказав, что группа не соответствует ни одному из родителей – может закрасться мысль, что кто-то из родителей не родной!
Рассказывать, не рассказывать, однако, – это уже второй вопрос. Первый вопрос – собственное ваше отношение к таким детям. Насколько этот ребенок действительно ВАШ? К сожалению, такой вопрос тоже иногда сидит в голове. И поэтому с каждой парой работает психолог. Если это дети ЭКО с собственными половыми клетками, то у пациентов не возникает даже мысли, что это ребенок не их! Но вот родители, перепробовав все возможные варианты, решаются на донорские клетки. Это серьезное решение, и, как правило, если пара на это идет, то и вопросов нет: это ИХ ребенок!
Но иногда все же спрашивают – а как я буду к нему относиться после рождения? Вопросы чаще всего задаются женщинами. И это самые сложные пациентки. Они сами не знают, чего хотят. Каждой женщине положено быть мамой, они хотят быть как все. Но хотеть «быть как все» или действительно хотеть ребенка – разные вещи. И вот, получив желаемый результат, такие мамы вдруг начинают размышлять: а зачем? Зачем мне все это? С такими пациентками приходилось долго беседовать, убеждать. Кирилл и сам себя считал неплохим психологом, но в таких случаях подключал психолога-профессионала.
Зачем психологу беседовать с парой, которая первый раз пришла в клинику на прием? Если уж начистоту, то практически все женщины в таких парах – это или истерики, или депрессанты. Они просто устали от своей проблемы, от бесконечных обследований и лечений. И сначала их просто нужно успокоить, они должны поверить, что у них и сейчас все в порядке. Они – нормальная счастливая пара, а дальше начинать лечение.
Как-то одна мама, которая родила с донорскими клетками, сказала: «Если кто скажет, что сын – не мой ребенок, убью!!! Я выносила, я родила – я мать. Посмотрите, как он похож и на меня, и на папу». И действительно, ребенок всегда похож на отца, если у него бралась сперма. И даже если вместо яйцеклетки жены брались яйцеклетки донора, то ребенок и на нее тоже будет похож! Уже в детстве ребенок подмечает мимику, тембр голоса мамы – и тем самым становится похож на нее. Ну и доктора ведь, выбирая донора, идут не только от медицинских показателей. Здесь все важно: и цвет волос, и цвет глаз. Да много чего. Это серьезная работа – подбор донора.
С донорами всегда подписывается договор. Они понимают, что в первую очередь помогают женщинам, у которых есть проблемы с получением собственных яйцеклеток. Естественно, получая за это денежное вознаграждение. То же и с суррогатной матерью – она готова помочь женщине, которая по МЕДИЦИНСКИМ показаниям не может выносить беременность. Именно это важно в суррогатном материнстве. Договор согласно нашему законодательству заключается обязательно. И тут очень много медицинских и юридических тонкостей.
Нельзя, к примеру, от одной и той же женщины брать и клетки, и чтобы она стала суррогатной матерью – запрещено законодательно! Это значит, что суррогатная мать всегда рожает чужого ребенка. Всегда! Нельзя от отца ребенка скрывать факт донорства яйцеклеток – у него такие же репродуктивные права, как и у жены.
Все доноры и суррогатные матери серьезно обследуются. И кариотип (полный набор хромосом) у них берут, и мутации генов определяют, которые могут в будущем помешать как ребенку, так и его будущему потомству. Все регламентировано законом. А как же?
И Кольцов принимал участие в создании многих положений законодательных актов. С ним советовались как со специалистом, и иногда он из-за полного несогласия шел напролом, добивался новых поправок, вставок, а иногда и полной отмены каких-то пунктов. Это же человеческая жизнь. «Донор не имеет права на ребенка, который родится, суррогатная мать – всего лишь «инкубатор» для вынашивания ребенка». И важно задокументировать эти положения, которые крайне значимы с юридической точки зрения.
Как же порой мешали глупые художественные ленты, примитивные сериалы, бездарные ток-шоу, которые вставали на защиту безграмотных женщин, а иногда – и бездушных аферисток.
Его раздражала Майка, которая начинала рыдать у телевизора.
– О чем ты? С ума сошла? Кого тебе жалко? Суррогатную мать? Она договор подписала, она знала, на что шла. Она получила немалые деньги. Это бизнес, в конце концов. И за всем этим еще пара несчастных родителей, для которых потерян единственный шанс. Шанс получить своего ребенка. Родители, которые сами родить никак не могут.
– Или не хотят…
– Слушай, ты, в конце концов, жена доктора. И я тебе, по-моему, уже объяснял. Для суррогатного материнства всегда должны быть веские основания. Оно возможно только в случае, если женщина не может выносить ребенка по медицинским показаниям.
– Их можно придумать.
– Придумать нельзя. Хотя базу подвести, конечно же, можно. Три неудачных ЭКО – вот тебе и показание к суррогатному материнству. И все равно. Прекрати вестись на абсолютную глупость.
– Но ведь девять месяцев…
– И что?! Ты же знаешь, у меня в клинике есть суррогатные матери, они все девять месяцев наблюдаются в клинике, с ними работают психологи, это взрослые женщины, которые четко знают, чего хотят. У них есть цели, на что они потратят заработанные деньги.
– Эта, которая из фильма, не наблюдалась.
– Майя, ты меня запутала! Да какая разница! Человек должен отвечать за свои поступки.
– Конечно, должен, но все равно жалко…
Да, его работа была на грани. Наука граничила с чувствами и эмоциями. Холодная голова и горячее сердце. Голова должна была быть у него ледяной. И это не всегда получалось. Только свои эмоции он старался сдерживать. Он должен думать и отсекать ненужное. Только так можно было идти вперед, разбираться в щекотливых ситуациях.
А суррогатное материнство вообще тема скользкая. Вот его Майка вроде умна, а тоже, получается, не догоняет.
Сегодня в рамках экономии бюджетных денежных средств, к примеру, женщинам, для которых ребенка родила суррогатная мать, больше не дают декретный отпуск. Формально чиновники правы, эти женщины не рожали, за что же им давать декретный отпуск? Так и преподнесли в Минздрав на подпись приказ о прекращении выдачи декретного отпуска этим женщинам. А ведь до 2011 года им такой отпуск давали. Только чиновники позабыли сообщить министру, что ранее-то выдавали декретный отпуск для сохранения врачебной тайны. Такие женщины, работая, нередко имитируют беременность, подкладывая подушечку, чтобы «животик рос» и никто не задавал лишних вопросов. После родов они приносили лист нетрудоспособности и оформляли отпуск по уходу за ребенком. А теперь, представьте, работает такая женщина в коллективе, ходит «беременная», ей подруги говорят: «А когда в декрет? Пора уже!» А она сочиняет, что еще немного поработает, чтобы денег побольше заработать. Далее проходят роды у ее суррогатной матери, и она «исчезает» с работы; ну, якобы роды преждевременные. И затем приносит свидетельство о рождении ребенка и оформляет отпуск по уходу. И немой, а в некоторых случаях и прямой вопрос: «А где же декрет?» И женщина не знает, что делать. К сожалению, на практике ей приходится уходить с работы, чтобы медицинская тайна не была раскрыта. И каждый раз Кирилл не знал, как он может помочь своей пациентке. Как же закон о сохранении врачебной тайны?