Сталин

В тот период наряду с национальными республиками, каковыми были, например, Украина или Белоруссия, существовали две федерации — Российская и Закавказская. Создание последней было связано с событиями 1921 года, когда 2-3 июля на пленуме Кавбюро ЦК РКП(б) под председательством Г. К. Орджоникидзе члены Центральных Комитетов компартий Азербайджана, Армении и Грузии, представители партийных комитетов Баку и Тифлиса подняли вопрос о федерации. 30 августа ЦК Компартии Азербайджана обратился с письмом к коммунистам республики, предлагая развернуть агитационную кампанию за создание федерации Кавказских республик. Такие же задачи выдвигали парторганизации Грузии и Армении. На пленуме Кавбюро ЦК РКП(б), состоявшемся в Баку 3 ноября, было принято решение о федерации трех республик. Идея Закавказской федерации исходила из интересов обороны и экономического развития этих республик.
Ленин в принципе поддерживал идею федерации, но обстановку для ее практического осуществления считал еще несозревшей, поэтому предлагал провести широкую дискуссию и настаивал на том, чтобы во время подготовительного периода проблему федерации обсудили сами рабочие и крестьяне, поскольку они должны понять ее необходимость.
Сталин и Орджоникидзе, выступавшие на платформе централизации, стремились ускорить ход событий.
Что касается Грузии, то обстановка осложнялась влиянием прежнего политического положения в регионе. Как известно, после Октябрьского восстания в Петрограде, в Грузии сформировалось меньшевистское правительство. Троцкий в 1922 году отмечал, что Советское правительство не могло себе позволить в 1918 — 1919 годах соответствующим образам среагировать на недружественные шаги грузинских меньшевиков. Несомненно, фиктивная нейтральность и независимость Грузии подтверждали право наций на самоопределение, но уже в тот период возникал вопрос, имеет ли ценность такое самоопределение. Грузинские меньшевики или не видели, или сознательно отрицали тот факт, что ни Антанта, ни белогвардейские режимы не могут быть опорой для самоопределения Грузии. Союз антантовской интервенции с белогвардейскими силами свидетельствовал — империалистические круги Антанты не отказались от перспективы реставрации «единой, неделимой» России, несмотря на то что некоторые группы буржуазии на Западе имели определенные интересы, связанные с окраинными районами России и с отделением Кавказа. Непримиримость и двойственность экономических и политических интересов проявлялись в 1918 и 1920 годах. Внешняя и внутренняя обстановка подталкивала местных и московских большевиков к немедленным решениям, поскольку складывалась благоприятная обстановка для взятия власти. О смятении внутри правительства Грузии свидетельствует тот факт, что оно начало намечать пути для бегства, как только революционные силы добились значительных военных успехов, опираясь на помощь Красной Армии. А в Батуми в это же время грузинские воинские части вели бои на улицах с турецкими войсками.
Поддерживаемая Антантой турецкая военная акция принесла неожиданный результат для союзных держав. «Грузия находится накануне катастрофы», — говорил Ленин на VIII Всероссийском съезде Советов. (Любопытно, что в таком же духе высказывался и Н. Жордания.) «Турецкое наступление было рассчитано против нас, — продолжал Ленин. — Антанта рыла яму для нас и сама в нее попала, ибо мы получили Советскую Армению» [41].
Борьба великих держав на международной арене, а также кризис буржуазных правительств Армении а Грузии увеличивали возможности для революционных сил Грузии и Армении. Эта возможность при поддержке Красной Армии привела в феврале 1921 года к переходу власти в руки большевиков в Грузии. Политбюро ЦК РКП(б) в ноябре 1920 года приняло постановление, которое исходило из целесообразности избежать военных акций. Однако изменение обстановки сделало это неактуальным. «Не ставить своей задачей, — говорится в постановлении, — похода ни на Грузию, ни на Армению, ни на Персию». Основную задачу Политбюро видело в укреплении завоеванных позиций Советской власти: «Главной задачей, признать охрану Азербайджана [42] и прочное обладание всем Каспморем.
Для этого всемерно усилить и ускорить переброску не менее 7 дивизий в Азербайджан» [43]. Изменившиеся условия заставили большевиков расширить фронт, по при этом продолжали успешно использоваться политические методы. Было решено подчеркнуть местный, национальный характер новой власти. Это потом должно было служить фундаментом для будущей Советской федерации. Преодолевая наследие старых национальных и этнических конфликтов, предпринимались попытки стабилизации Советской власти. В упомянутом постановлении намечался путь, ведущий к созданию для этого необходимых политических предпосылок: «Всемерно усилить пропаганду, агитацию, развитие комбедов и вообще совстроительство в Азербайджане, поручив для этого т. Сталину через Оргбюро выудить отовсюду максимальное количество мусульман-коммунистов для работы в Азербайджане» [44].
Естественно, частичный отход на практике от российского образца не означал отказа от бюрократического централизма. Все это наглядно проявилось в процессе создания Закавказской федерации, а затем Союза ССР. Различие экономических возможностей республик, входивших в федерацию, различие ролей в ней с естественной закономерностью вызывали конфликты, которые уже летом 1922 года дали о себе знать.
Отдельные руководители Компартии Грузии, главным образом Мдивани и Махарадзе, возражали против сталинского предложения, то есть вступления в РСФСР. Ленин, несмотря на свою тяжелую болезнь, обращал большое внимание на работу по созданию государства. По его мнению, необходимо было создать федерацию равноправных республик, а не какую-то автономизированную федерацию, отличавшуюся чрезмерной централизацией, игнорирующую различия между республиками.
В сентябре 1922 года в письме Л. Б. Каменеву для членов Политбюро, а затем в продиктованных им 30 и 31 декабря записках «К вопросу о национальностях или об „автономизации“ он изложил свои мысли по этому вопросу. В записках Ленин подчеркивает, что отклоняет сталинский план „автономизации“, опасаясь усиления бюрократического централизма. На основе пятилетнего опыта Советской власти Ленин пришел к убеждению, что еще ранее надо было обратить больше внимания на аппарат, который Советская власть унаследовала от царских времен. Этот аппарат, зараженный великорусским шовинизмом, является питательной средой для бюрократических идей централистской автономизации, направленных против федерации.
Ленин считал врагом № 1 по отношению к федерации республик великорусский шовинизм, общественную базу которого составляла бюрократия, великорусский чиновничий аппарат, унаследованный от царизма. К малейшим уступкам великорусскому шовинизму он подходил как к созданию живительной среды для местного национализма, потому что русский шовинизм отчуждал национальные слои республик не только от федерации, но и от самой Советской власти.
В последних статьях Ленина — в так называемом «политическом завещании» — выражены многие основополагающие идеи, имеющие методологическое значение, в том числе и по национальному вопросу. Например, он формулирует основной принцип вопроса о федерации равноправных республик и вообще идеологической борьбы с национализмом, говоря о том, что коммунистам на первое место нужно ставить борьбу против национализма собственной нации.
С точки зрения нейтрализации различных оттенков национализма в общественно-политической жизни значительным является и ленинское утверждение о том, что «интернационализм со стороны угнетающей или так называемой „великой“ нации… должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически. Кто не понял этого, тот не понял действительно пролетарского отношения к национальному вопросу, тот остался, в сущности, на точке зрения мелкобуржуазной и поэтому не может не скатываться ежеминутно к буржуазной точке зрения» [45].