Коготок Большого Взрыва
– Что же это, по-вашему?
– Совершенно конкретный объект, подтверждающий теорию рождения нашей Вселенной в результате Большого Взрыва.
Присутствующие переглянулись, однако никто не выразил своего отношения к сказанному в форме скептической улыбки.
Кочергин кивнул. Он был самым молодым из совещавшихся, вообще самым молодым министром обороны в истории России, и, как все убедились, самым продвинутым и эрудированным.
– Продолжайте, Гелий Ромуальдович.
– Такие объекты возникали в первые микросекунды начавшегося инфляционного расширения Вселенной, наравне с первичными чёрными дырами и флуктуациями, и они являются реализацией «растяжки» микропетель и колец суперструн до макромасштабов. По сути это одномерные, релятивистские, суперсимметричные, протяжённые объекты с гигантской массой. По тем материалам, которые нам стали доступны после пролёта струны пятьдесят лет назад, можно судить, что то была струна типа Грина-Шварца…
– А есть и другие?
– Совершенно верно, по именам изучавших особенности струн физиков.
– Не отвлекайтесь, товарищи, – сказал Кочергин.
– В общем, такие струны теоретически могут иметь космические размеры – тысячи и даже миллионы километров.
– Почему теоретически?
– До тех пор пока мы не встретились с одной суперструной на практике, считалось, что суперструны – всего лишь удачный и красивый математический феномен. Но природа нас посрамила, показав, что экзоты – реальные объекты и субъекты её жизни. Со всеми подробностями полёта к суперструне команды Молодцова вы можете ознакомиться в базе данных РАН и ФСБ под названием «Соло на оборванной струне».
– Я ознакомился, – сказал Кочергин, глянув на циферблат коммуникатора на руке. Сероглазый, узколицый, с твёрдыми губами и широким подбородком, он олицетворял собой энергичного, знающего цену времени человека. – Вы полагаете, к нам возвращается та самая суперструна?
– Не уверен, Михаил Довлатович. По косвенным прикидкам длина нынешней струны достигает как минимум трёх миллионов километров, в то время как длина пролетевшей пятьдесят лет назад не превышала четырёх тысяч километров.
– Всего, – усмехнулся Кочергин.
– Сравнительно, конечно, – смутился Каминский.
– Чем это может грозить нашей космической инфраструктуре?
– Если струна приблизится к Земле на расстояние, сравнимое с тремя радиусами вращения Луны, произойдёт глобальная катастрофа! Земля сойдёт с орбиты, возбудятся вулканы, цунами смоет все прибрежные города и страны. Такой сценарий не раз использовали писатели-фантасты и режиссёры фильмов-катастроф. Думаю, разница всех этих сценариев только в деталях. Речь идёт не о разрушении космической инфраструктуры, которая не так уж и велика, а об исчезновении человечества.
– Но ведь до пояса Койпера далеко.
– Судя по приблизительным оценкам движения Бича Божьего, – сказал Бойко, – его скорость близка к трём тысячам километров в секунду. Это означает, что, если он продолжит лететь к Солнцу с такой же скоростью, к зоне внутренних планет, начиная с Марса, он приблизится через месяц.
– Плюс-минус трое суток, – добавил Каминский, – в зависимости от реальной скорости движения.
В кабинете установилась хрупкая тишина.
– Мы ничего не успеем предпринять, – севшим голосом проговорил Бояринов.
– Сбить, – сказал тёмнолицый черноглазый Сароян.
– Нереально, – покачал головой Каминский. – Масса таких струн может превосходить массу Земли в несколько раз. Её не остановит никакой ядерный взрыв.
– Переселение?
– За оставшееся время подготовить флот и переселиться на другие планеты нереально. Да и куда переселяться? До ближайших звёзд мы ещё не добрались по большому счёту, а на соседних планетах имеем только исследовательские городки и заводы. Даже на Марсе не успеем устроиться.
– Переселение – не решение проблемы, – сказал Сароян.
– А что, по-вашему, является решением?
Начальник ЦУПа пожал плечами:
– Пока не знаю, если честно. Надо обсудить проблему всем миром, пусть учёные предложат способ остановить или в крайнем случае повернуть Бич Божий. Не понимаю, почему молчат американцы. Обычно они первыми начинают кричать об угрозе человечеству.
– Обвиняя при этом Россию, – буркнул Бойко. – А в этот раз обвинять некого, вот они и решают, что делать. Может, учуяли выгоду? В чём? Что может дать суперструна, болтающаяся в космосе?
– Новые технологии, – сказал Бояринов.
– Не только, – качнул головой Каминский. – Она пролетела миллиарды световых лет, на неё налипло столько всего…
– Чего именно? Пыли и камней?
– Думаю, не только пыли, её могли посещать космические корабли иных цивилизаций.
– Что предлагаете, товарищи? – постучал пальцем по столу Кочергин.
Снова стало тихо.
– Надо лететь туда, – убеждённо сказал Стогов. – Оценить угрозу на месте.
– У вас конкретное предложение, Семён Сергеевич?
Стогов и Верник переглянулись. Стогов кивнул.
– Группа КОСПАС готова к вылету в любой момент, – сказал полковник.
– Это прекрасно, однако даже если мы отправим её к поясу Койпера, – сказал Бойко, – прямо сейчас, группа доберётся до объекта не раньше чем через две недели. Наши машины, даже с генераторами Леонова, не летают быстрее тысячи километров в секунду.
– Маленькая поправочка – не летали, – сказал Сароян. – Мы только что испытали космолёт новой конструкции, оснащённый преобразователем Лоренца. Наши испытатели назвали его дыроколом.
– Как? – удивился директор Центра контроля.
– Дыроколом. Англичане называют его крякгеном – от английского crack – трещина, поскольку этот преобразователь делает дырки в вакууме или трещины.
– Я не знал, что уже готов работающий концепт.
– Не просто концепт – полноценный корабль, способный развивать почти световую скорость.
– Я не знал, – повторил Бойко с удивлением.
– Простите ради бога, Виталий Васильевич, – улыбнулся Кочергин. – Мы не афишировали работу над проектом «Енисей». Кстати, корабль тоже назвали «Енисеем». Об испытаниях знали только разработчики и испытатели.
– Понятно, поздравляю. Кто испытывал корабль?
– Экипаж полковника ВКС Аурики Ветровой, – сказал Стогов. – Первоклассные специалисты, прекрасно справившиеся с заданием.
– Параллельно с нами над созданием корабля с крякгеном работали и американцы, – добавил Сароян.
– Не только американцы, – сказал Кочергин. – И китайцы, и европейцы в ЕКА, и индийцы. Насколько нам известно, все они тоже близки к решению проблемы.
– Кроме европейцев, – уточнил Бояринов. – Они слишком поздно поняли возможности crack-эффекта.
– Но и у наших партнёров, и у нас всего месяц, что мы успеем сделать?
Присутствующие замолчали, переглядываясь.
– Сначала надо добраться до пояса Койпера, – хмуро сказал Сароян. – Убедиться, что мы не ошиблись и к нам действительно летит Бич Божий. А заодно натравить на нейтрализацию угрозы все наши учёные умы и найти способ избежать апокалипсиса.
Кочергин некоторое время рассматривал в глубине экрана тоненькую соломинку с узловатыми утолщениями по всей длине: это было изображение суперструны, пролетевшей сквозь всю Солнечную систему пятьдесят три года назад. Переключил аккаунт и некоторое время разглядывал появившееся изображение: суперструна, получившая название Космическая Китайская Стена, пролетела мимо Солнца на расстоянии всего в три миллиона километров, и Солнце отреагировало на это гигантским протуберанцем.
Министр передернул плечами, поднял глаза на Стогова.
– Семён Сергеевич, сколько потребуется времени на подготовку экспедиции и полёт к объекту?
– Надо посчитать…
– Мне сегодня докладывать президенту о предпринятых мерах, нужны хотя бы прикидочные цифры.
Начальник Центра экстремального оперирования покосился на заместителя, несколько секунд изучал экран своего планшета.
– Подготовка не займёт много времени, день-два, не больше, да и полёт тоже. При минимальных нагрузках на генератор «Енисей» спокойно выдержит одну треть скорости света и долетит до Койпера за сутки.