Завладеть сердцем шейха

Он в смятении посмотрел на Дарси и спросил:
– Я что, действительно был таким безответственным, что не предохранялся в наш самый первый раз?
Дарси залилась краской.
– Мы так сильно сходили с ума друг по другу в тот момент, и вряд ли кто-либо из нас мог думать вообще о чем-то еще, кроме…
Зафир вспомнил, что никто не заводил его так сильно, как Дарси. Однако он постарался быстро переключиться снова на историю девушки.
– В моем положении наличие сына значит, что наш древний род продолжился. Ничто не может быть радостнее этой новости.
Шейх думал о том, как эта новость повлияет на его семью и на народ Закарии…
– Я рада, что это важно, – ответила Дарси, – так ты хочешь принимать участие в жизни сына?
– Если он на самом деле мой сын, то конечно, я буду рад стать частью его жизни. Разве ты не слышала, что я только что сказал?
– Но как же твоя невеста? Разве ты не хочешь обсудить это с ней? Наверняка она будет поражена новостью, что у тебя уже есть ребенок.
Тут Зафира осенило. С того момента, как он увидел Дарси, он ни разу не подумал о своей невесте. Он понял, что ему нужно избавиться от нее, ибо он не любит ее.
Фаррида была из одной из богатейших семей в королевстве, сравнимой по состоятельности с его собственной. Красивая, с безупречной родословной, она выросла абсолютно избалованной, что Зафиру очень не нравилось.
Шейх согласился жениться на ней только потому, что его мать наседала на него и время от времени напоминала, что хочет он или нет, но рано или поздно он должен подарить королевству наследника. Он должен был думать о своем долге перед Родиной.
– Предоставь это мне, – ответил он коротко. – А сама займись лодыжкой.
– Понимаешь, твой брак касается и меня и моего сына. Нам с мамой сложно было, когда Сами был совсем маленьким, она была вынуждена сидеть с ним, пока я работала, чтобы прокормить нас троих. Конечно, я не отрицаю, что нам бы пригодилась твоя помощь, но я не переживу, если ты обратишься в суд, чтобы получить опеку над сыном. Я хочу, чтобы ты согласился, что Сами останется со мной. Когда ты так серьезно говоришь о «династии», «наследнике» и прочем, меня это пугает. Я так давно хотела рассказать тебе о ребенке, но никак не могла пробиться через твоих секретарей. И когда я прочитала, что ты женишься, рассказать тебе новость о сыне стало делом еще более важным.
А что мальчик… Сами… ему, наверно, сейчас четыре?
– Да.
Дарси увидела, как смягчился его взгляд. Зафир думал о ребенке. Ему нужно было время, чтобы снова прийти в себя. Он пробежал глазами по ее пшеничным волосам… Как он любил ее локоны, любил запускать в них пальцы, гладить…
К счастью для девушки, он быстро снова сделался надменным, как и ранее, что было хорошо, так как она уже начала теряться в воспоминаниях об их жаркой любви, и в сердце снова пробежали искры давно забытого чувства.
– Я все еще не могу тебе верить.
От его слов Дарси окатило холодным потом.
– Я никогда не лгала тебе. Знаю, ты мне не веришь, но ты не единственный, кто пострадал от того, что произошло. В то время, пока ты думал, что я обманщица и лгунья, я, в свою очередь, страдала от унижения, чувствуя себя никчемной, ведь ты просто взял и выгнал меня, как будто я ни на что не гожусь. Ты даже не представляешь, как сильно это ранило меня. Пожалуйста, можно я пойду домой, Зафир? Я обещаю, если ты захочешь обсудить что-то по поводу сына, я всегда готова это сделать.
Зафиру показалось, он слишком долго смотрел ей прямо в глаза. Однако Дарси не видела в них ни мягкости, ни сострадания. Она чувствовала, будто это не Зафир смотрит на нее, а незнающий жалости суд, который вот-вот вынесет ей приговор с пожизненным заточением. Неужели ее слова никак не тронули его?
– Не важно, что лично я чувствую, – заметил шейх, – однако я не могу приказать врачам отпустить тебя сегодня. Тебе придется остаться здесь до завтра. После этого, если меня удовлетворит его заключение, ты, без сомнения, сможешь пойти домой. Но не сомневайся, я буду очень внимателен ко всем деталям.
 
Ее глаза наполнились слезами.
Зафир взглянул на Дарси. Его взгляд был холоднее льда.
– Я хочу увидеть сына. Теперь, когда я знаю причину твоего поступка, я не намерен наказывать тебя за это.
Всхлипнув, Дарси вытерла слезы ладонью и закусила губу, чтобы не разрыдаться окончательно.
– Хорошо. Однако я не могу остаться здесь. Даже если бы я была при смерти, я бы не могла позволить себе провести даже одну ночь в этой шикарной клинике. Понимаешь, Зафир, не у всех есть деньги, чтобы вот так разбрасываться, как…
– Как я? – закончил за нее фразу шейх. – Ты это хотела сказать?
Пожав плечами, Зафир встал и пошел прочь. Однако в дверях остановился и сказал:
– Тебе не нужно платить, Дарси. Я заплачу. Но тебе придется вернуть мне этот долг тем или иным способом.
Как только дверь за ним закрылась, Дарси со вздохом откинулась на подушки и уставилась в потолок. Физическая боль отпустила ее, подействовали медикаменты, однако душа была не на месте. Она не знала, как объяснить своей маме появление шейха.
Из-за встречи с Дарси Зафир плохо спал в ту ночь. Эта женщина опутывала его какой-то непостижимой магией, завораживала, будто опиум, дурманила разум. Перед ней невозможно было устоять, и, когда находился рядом с ней, он ощущал себя наркозависимым на восстановлении.
Прошло четыре года с того момента, как они расстались, и Зафир думал, что он уже смирился и привык к мысли о том, что никогда больше ее не увидит. Однако у судьбы, видимо, были другие планы. Если это правда, что он оставил ее беременную, то, значит, теперь у него есть сын и наследник, а это меняет всю его жизнь.
Засыпая, шейх вспомнил ее слова, что она тоже пострадала в этой ситуации, больше, чем он мог бы представить. Теперь он понимал, к чему это было сказано. Он выгнал ее беременную. Зафир чувствовал себя самым жестоким тираном, которого можно было вообразить, и ему стало противно от самого себя.
Проснувшись пораньше, Зафир оделся, умылся и приказал своему шоферу отвезти его в госпиталь. Он надеялся, что за ночь Дарси не изобрела какой-нибудь хитроумный способ улизнуть из палаты. Конечно, он оставил Рашида под дверью, да и окна палаты были достаточно высоко от земли. Кроме того, когда он уходил вчера, она и ступить на ногу не могла. И все же Зафир был очень рад, когда вошел в палату и увидел Дарси, сидящей на больничной койке.
– А, это ты, – сказала она.
Зафир хотел улыбнуться, но сдержался. Ситуация была серьезной. Не до сантиментов.
– Да, это я. Выспалась? – спросил он.
– Тебе-то какое дело? – ответила девушка.
– Не будь ребенком, Дарси.
– Я просто хочу выбраться отсюда и попасть наконец домой.
Она напряженно убрала за ухо выбившуюся прядь волос.
Зафир отрицательно покачал головой.
– Ты никуда не идешь, пока я не поговорю с врачом, а ты мне не дашь свой телефон и адрес.
Это прозвучало больше как скрытая угроза, а не проявление заботы. Внутри Дарси все кипело. Разве ему мало того, что он разбил ей сердце, смешал с грязью, нанес душевные раны, которые никогда до конца не затянутся.
Дарси громко, раздраженно вздохнула. Она была готова на конфликт с ним.
– Я уже сказала тебе, что предоставлю любую важную информацию, касающуюся ребенка. Я хочу, чтобы ты взял на себя положенные тебе как отцу обязательства, принял эту ответственность, хотя бы по минимуму. Но самое важное, я хочу, чтобы мой сын знал своего отца и гордился им.
Зафир нахмурился.
– Я бы с радостью принял все это, – ответил он угрюмо, – если он действительно мой сын.
 
Внутри Дарси все сжалось при осознании того, что он ей до сих пор не верит.
– В любом случае, – продолжал он, – я бы не хотел терять с тобой связь, а сейчас я пойду и скажу медсестре, что желаю видеть врача.
Дарси ничего не оставалось, как остаться сидеть на койке. Однако она надеялась, когда придет время уходить, вызвать такси и отправиться домой. Она не хотела ехать с Зафиром, не хотела быть ему обязанной. Для нее важно было только одно: чтобы он участвовал в воспитании и жизни Сами. Если так оно и будет, то ее долг будет исполнен. Остальное не имеет значения.