Тот самый парфюм. Завораживающие истории культовых ароматов ХХ века
Фабрику сначала переименовали в «Замоскворецкий мыловаренный комбинат № 5», где объединили оборудование и лаборатории двух когда-то конкурирующих парфюмерных фирм: «Брокар» и «Ралле». Потом предприятие назвали «ТЭЖЭ», что означает «Трест Жиркость» или «Трест эфирно-жировых эссенций», а если полностью, получается строка в стиле абсурда: «Государственный союзный трест высшей парфюмерии, жировой, мыловаренной и синтетической промышленности (ТЭЖЭ) Главного управления маслобойно-жировой и парфюмерно-косметической промышленности Наркомпищепрома СССР». Позже фабрике дали название «Новая Заря». Главным (и единственным на протяжении десяти лет) парфюмером фабрики стал француз Август Мишель. Еще там работала партийная ячейка, без нее никак не получалось производить духи для пролетариата. Возглавляла партячейку Полина Жемчужина, жена Вячеслава Молотова, второго «лица» в СССР. Вскоре Жемчужина стала директором фабрики «Новая Заря», а в 1949 году ее репрессировали и приговорили к ссылке на пять лет; освободили сразу после смерти Сталина.
В 1925 году советская парфюмерная фабрика «Новая Заря» выпустила великие духи «Красная Москва». Считается, что «Красную Москву» парфюмер Август Мишель сотворил, преобразовав дореволюционные духи «Любимый букет императрицы». Подтвердить или опровергнуть это некому.
Духи-легенда, да и просто хорошие духи, «Красная Москва» не бодрили и не звали энергично трудиться. Они звучали странным диссонансом в мире, где девушкам и женщинам предлагали отбойный молоток в качестве украшения, спортивные майку и трусы для парада гимнасток или шлем летчицы. Такова была эстетика времени, и это была очень стильная, гармоничная эстетика; ее ярко и точно выразил художник Александр Дейнека в своих лучших картинах. Героини Дейнеки – физкультурницы, рыбачки, бодрые доярки, – мне кажется, не стали бы душиться «Красной Москвой». Да и девушки с полотен другого хорошего художника того времени, Юрия Пименова, предпочли бы аромат полегче, более звонкий. Духами «Красная Москва» могла душиться сама Полина Жемчужина, а также ее лучшая подруга, жена Сталина Надежда Аллилуева, и другие дамы «кремлевского бомонда». Отправляясь на премьеру в Большой театр, они надевали бархатные платья, меховые горжетки и благоухали именно так – цветочными эссенциями, приправленными сандалово-томным, но тонким шлейфом. С «Красной Москвой» хорошо рифмуются мелодии танго Оскара Строка: «Ах, эти черные глаза меня плени-и-и-ли, их позабыть никак нельзя, они горят передо мной….»
Очень модной женщиной в 30-е годы была Елена Сергеевна Булгакова, но ее муж в бессмертном романе «Мастер и Маргарита», перечисляя названия дамских парфюмерных фетишей, «Красную Москву» не упомянул, так что, скорее всего, на туалетном столике Елены Сергеевны такого флакона не было.
Справедливо было бы поставить в Москве памятник духам «Красная Москва»: их носили десятки миллионов женщин, их покупали миллионы мужчин и юношей, начиная со школы («Что будем дарить девочкам на 8 Марта?») – и до пенсии («Что купить бабушке на день рождения?»). «Красную Москву» любили, ею душились и ею пренебрегали; высокомерные модницы помоложе выбрасывали не глядя или отдавали не жалея флаконы с покатыми «плечиками» в красных коробках и без коробок. В любом случае эти духи – парфюмерная эпоха, безмолвный спутник невероятно сложных судеб наших бабушек и прабабушек.
Были у Августа Мишеля и, соответственно, у «Новой Зари» того времени и другие удачные разработки. Например, духи «Манон» – ландышевый, бело-цветочный, более легкий, чем «Красная Москва», аромат, появившийся то ли в 1932 году, то ли на 10 лет раньше. «Живыми» или не слишком, но винтажные «Манон» можно найти до сих пор и убедиться, что они солнечные, звенящие и яркие. Аромат вполне мог подходить задорным комсомолкам и спортсменкам, гармонировать с «Маршем энтузиастов» Исаака Дунаевского. Но название духов откровенно отсылает к роковой соблазнительнице, la femme fatale Манон Леско, жестоко погубившей кавалера Де Грие. Значит, парфюмер считал, что создает духи для соблазнительных похитительниц мужской воли? Но разве могли быть такие женщины в СССР? Конечно, они были. И вдохновляли, и вволю мучили лучших писателей и поэтов. Бывают ведь музы умиротворяющие, а бывают музы-испытательницы. Самые известные роковые красавицы, «Манон» советского времени, – это Лиля Брик, любимая мучительница Маяковского, и Серафима Суок, неизбывная любовь Юрия Олеши, прототип куклы наследника Тутти из «Трех Толстяков».
В 1927 году, к 10-летнему юбилею революции, были выпущены духи «Красный Мак» – восточные, специевые, тягучие. Коробочка украшалась шелковой кисточкой, шрифт на коробке и на этикетке стилизовался под китайские иероглифы. Одновременно в Большом театре был поставлен балет «Красный Мак» на музыку Глиэра, так Страна Советов поддерживала Китайскую революцию. Китайские товарищи не были в восторге от либретто, где часть действия с участием главной героини разворачивалась в притоне на фоне наркотических фантазий, все же их страна много страдала от «опиумных войн»; позже спектакль переименовали в «Красный цветок». Духи оставили. Кстати, интересно сравнить «Красный Мак» с «Опиумом» Ив Сен-Лорана, появившимся спустя полвека.
Действительно жаль, что нет памятника эпохальной «Красной Москве». Но вот еще бóльшая беда: никто не знает, что стало с человеком, сотворившим эту парфюмерную композицию. Он пропал. Судьба Августа Мишеля, главного парфюмера «Новой Зари», достоверно никому не известна. Он подготовил на фабрике молодых парфюмеров, был арестован в 1937 году, вероятнее всего, его расстреляли.
Вдохновенные усилия семьи Брокар и их последователя Августа Мишеля не пропали, они до сих пор присутствуют в нашей культуре. В парфюмерии, в картинах на стенах музеев, в легендарном, сложном аромате «Красной Москвы».
Bourjois
Бабетта и миллиарды
Интересно сравнить судьбу духов Soir De Paris («Вечер в Париже») фирмы Bourjois и Chanel № 5, принадлежащих фирме Les Parfums Chanel. Эти успешные композиции сочинил один парфюмер, выпускались духи на одном предприятии, и в рекламу духов Soir De Paris было вложено гораздо больше денег и фантазии, чем в «Пятерку». Но – за сто лет с большим отрывом победили Chanel № 5. А почему?
Фирма Bourjois была основана во второй половине XIX века, и первые шестьдесят лет успешно производила декоративную косметику. Это был тот редкий случай, когда принципиально новый продукт придумал потребитель. Комик Жозеф-Альбер Понсен однажды понял, что ему и его товарищам-актерам не хватает «правильных» румян, чтобы гримироваться: сухие румяна плохо держатся на коже и недостаточно выразительны, а жирные «садятся» грубым пятном и растекаются. Сообразительный актер Понсен стал экспериментировать на кухне: разбавил пигмент и пудру водой, засунул в печку, запек, отполировал, затем попробовал добавить жемчужной крошки. Получились отличные румяна, раскладывались они в небольшие удобные круглые баночки. Постепенно было налажено производство румян разных оттенков. И не только актеры, актрисы и клоуны захотели ими краситься, но и многие дамы. В 1868-м Понсен вернулся к служению искусству, а патент на косметику продал своему помощнику Александру-Наполеону Буржуа, с этого времени фирма стала называться Bourjois. Стики для грима, пудра, румяна Bourjois теперь поставляли в театры, кабаре, магазины Парижа, и они были очень востребованы.
В 1870 году предприниматель из Эльзаса Эрнест Вертхаймер (1852–1927) перебрался в Париж и вложил деньги в этот перспективный бизнес. На построенном им заводе Bourjois, кроме румян и грима, стали производить пудру «Ява», она к концу века уже продавалась по всему миру. Эрнест Вертхаймер тем временем подготовил своих сыновей – Пьера (1888–1965) и Поля (1883–1948) – к работе на семейном предприятии, так что с 1917 года братья Вертхаймеры управляли процветающей фирмой Bourjois.
К 20-м годам ХХ века парфюмерная линейка Bourjois развивалась вяло, а вот производство косметики, торговля пудрой и румянами процветали и приносили братьям хороший доход. К тому же Пьер Вертхаймер женился на дочери совладельца французского банка Lazard, который имел отделения в Нью-Йорке, Лондоне и Париже. Братья вели образ жизни богатых буржуа, увлекаясь самым престижным и дорогостоящим видом досуга – скачками. И в 1923 году именно на скачках, в Довиле, Мися Серт познакомила Вертхаймеров с мадемуазель Габриэль Шанель.
