Я – маньяк?!!
Я не угадал, хотя и мог бы, если напрягся. Но к чему было напрягаться в этот упоительный час? Может, вы угадаете, что он придумал? Ну, считаю до десяти?
Не угадали. Подходя к моей щели, блондинка, замедлила шаг.
Остановилась, о чем-то задумавшись (или ощутив мой кинжальный взгляд?).
Посмотрела себе за спину. На подол платья.
Покачав головой, раскрыла сумочку.
Порылась в ней.
Убедившись, что искомое (конечно же, тампоны!) на месте, посмотрела на вывеску рыбного ресторанчика. Остановила глаза на цифрах, сообщавших, что заведение откроется через час с лишком.
Посмотрела через дорогу.
На вход в гастроном.
Покачала головой, представив уборщицу со шваброй в руках.
Обернулась на хлопок форточки (эта улица – форменная аэродинамическая труба, а бесу отжать задвижку – делать нечего).
Увидела глухую щель меж панельными домами.
Мою мышеловку.
Посмотрев вокруг, решительно направилась к ней.
И попалась!
4. Два беса.
Конечно, вы подумали, что волею случая я стал серийным маньяком-насильником. Ошибаетесь, бог миловал. В тот памятный день, когда я впервые глотнул запретного воздуха полной свободы, впервые оказался в своей щели, произошло еще одно событие.
* * *Вечером, после работы, меня, естественно, потянуло на место преступления. Постояв на тротуаре напротив щели, я пережил заново самый яркий эпизод своей жизни и пошел к метро обычной дорогой. Пошел, намереваясь прокрутить пленку случившегося в обратном направлении. Прокрутить, чтобы вновь все увидеть, увидеть себя, превратившегося в дикую природу, себя, обезумевшего от страсти, увидеть ее.
Я увидел ее в сквере. Она стояла на моем пути. Напрягшаяся, непонятная, опасная. Стояла, меня дожидаясь. Сейчас я знаю – если бы я испугался, стал озираться, попытался скрыться, все пошло бы по-другому. Но я не стал озираться. Я замер. Не от страха, от постижения, что, несмотря ни на что, эта дивная женщина была моей, я мог к ней прикасаться и... любить.
Она, продолжая смотреть неотрывно, беззвучно заплакала.
Я потерялся, как ребенок, не знал, что делать, что предпринять. Подойти, прижать к груди, попросить прощения? Нет! Я ведь изнасиловал ее, изнасиловал самое дорогое мне существо, изнасиловал свою любовь.
Слезы потекли из моих глаз. Мы стояли и плакали, долго стояли, потом она приблизилась и сказала:
– Давай, мы сделаем это еще раз, сделаем вместе, и все пройдет?..
* * *Я часто размышляю об этих ее словах. И каждый раз прихожу к выводу, что она нашла единственные. Для нас единственные. Если бы не они, эти слова, мы бы разошлись по своим нормированным жизням, и ничего в них не нашли. Если бы она не встала на моем пути, и не сказала этих слов, я бы стал преступником, она – поруганной потерпевшей. Она без любви и удовлетворения продолжала бы жить со своим жалким трансвеститом, я – со своей Тамарой. Но она, истинная женщина, поразмыслила, и мы стали счастливы.
* * *Она поразмыслила... А может, просто Бог сыграл шахматную партию с Сатаной и выиграл?..