Господня Истина Святых Апостолов (СИ)

— все. А это ничто по сравнению со всем остальным. Иисус был прав, когда говорил: “Ищите богатство внут­ри себя, и оно вас будет украшать всю жизнь, но толь­ко не утеряйте богатство, увидев металл драгоценный, ибо ваше внутреннее богатство — духовное. А ме­талл обманчив и бездуховен, в том его и слабость пред достоянием духовным”. Я завидую Иисусу и всем тем, кто с Ним общался и прожил вместе с Ним. Почему Он меня не избрал к себе в ученики? Я бы всем доказала, что я достойна и… Прогремел раскат грома. “Боже, Он услышал меня?”
Увидев лежащего мертвого слугу и прочитав за­писку, священники заволновались. “Уважаемые, что будем делать, ведь мы совершили ошибку, просчита­лись. Вы можете представить, что всех нас ждет завт­ра? И как только он мог догадаться? Как бы ни было, будем говорить, что его хотели отравить слуги по просьбе Ирода и Пилата, и пусть тогда докажет нам обратное. Да и что вообще он может всем нам сделать? Нас много, а он один”. — “Уважаемые, согласитесь со мной,
— обратился один из присутствующих, — хотя он и один, но он занимает место сани (ведущего), и мы под­чиняемся ему и никому другому, мы в руках у него, а не он у нас. И учтите, в тот момент с ним был Корнилий, а что было бы, если б Корнилий выпил вина? Как быть, кто может посоветовать?” В этот момент в палате раз­дался голос из ниоткуда: “Я могу посоветовать: не делай больно ближнему, ибо боль вернется, и не скрывай от ближнего ничего, ибо наказан будешь. Но вы уже на­казаны, и каждый из вас понесет наказание по-свое­му”. — “Это Иисус, Это Иисус, но почему Он не появляется пред нами?” — “А вы подумали над тем — достойны ли вы того, чтобы Бог явился пред убийца­ми? Но придет время, и каждый из вас явится предо Мной”. Возникла паника. Все снова начали кричать: “Дьявол, дьявол, убирайся из храма духовного”. — “По­вторяетесь, дорогие дьяволята духовные, второй раз Я это от вас слышу, и снова повторю вам, что ваш дьявол к каждому с сегодняшнего дня будет приходить. В кошмарах вы будете проводить ночи напролет, радуй­тесь тому, что заслужили. А Даврия Я в обиду вам не дам никогда, у него в руках находится меч справедли­вости, у вас же — лишь одна ложь и нечистая совесть. Я с вами не прощаюсь, до встречи с каждым из вас”. Сразу все утихло, все молчали, опустив головы. Каж­дый думал лично о себе и о своих семьях. Одни жале­ли и каялись в свершенном, другие радовались тому, что свершили, третьи — просто были сами по себе и только для себя. И эти три категории людей объеди­няло одно — смерть Иисуса Христа.
— “Уважаемые, что будем делать с трупом слуги?”
— “Его нужно срочно предать земле, но нужно сде­лать незаметно, чтобы ни один посторонний глаз не видел”. — “Уважаемые, но есть еще один свидетель — второй слуга, как быть с ним, ведь он может все рассказать?” — “Да, придется еще грех на душу брать. Позовите слугу сюда”. — “Но его нет нигде”. — “Как нет, обыскать все, но его нужно найти, ибо от него зависит все наше положение и вся наша жизнь”. Дол­го искать слугу не пришлось, испугавшись увиденного, он спрятался в винном подвале и, напившись вина, ле­жал в беспамятстве. “Вот нам на руку, его нужно заду­шить, а всем будем говорить, что он захлебнулся ви­ном”. Все так и сделали: в луже вина лежал труп слуги, человека, который видел жестокую несправед­ливость к такому же, как и он.
“Мать Мария, смотри, кто к нам идет”. — “Павел, Да это же Корнилий с Иосифом”. — “Мама, смотри­те, с ними и следователь, наверное, им что-то нужно”.
— “Даврий, смотри: все Ученики Иисуса”. — “Вот это мне уже начинает нравиться, наверное, сам Господь нас сводит. Но мне почему-то стыдно подходить к ним, подумают, что я слежу за ними”. — “Нет, Даврий, ты сейчас убедишься в том, что они прекрасные люди во всех отношениях”. —
“Корнилий, а среди них нет Иисуса?” — “Нет, я не вижу”. — “Обидно, а мне бы хотелось увидеть”. — “Даврий, не беспокойся, мне ка­жется, что все будет так, как ты хочешь”.
“Корнилий, вы специально пришли сюда?” — “Нет, Мария, просто решили отдохнуть. Мы даже не знали, что вы здесь. Скажи мне, а где сейчас находится Иисус?”
 
— “Корнилий, это только ему известно. Но Он обещал, что будет тоже здесь отдыхать вместе с нами”. — “Вот, Даврий, твои желания скоро сбудутся”.
— “Мать Мария!” — “Да, Даврий”. — “Можно ли мне побеседовать с Учениками Вашего Сына?” — “Конечно, можно”. — “Что ж, давайте присядем”.
— “Вы меня извините, но мне интересно как че­ловеку знать все о вашем Учителе. Из рассказов людей я знаю, что вы непосредственно являетесь Учениками Иисуса Христа — этого отрицать нельзя. Также знаю, что Иисус проповедует Новую Веру, поэтому я хочу знать: чувствуете ли вы гонение со стороны властей и священников за свои деяния?” —”Даврий, не только чувствуем, но и переносим трудности на себе”. — “Лич­но я думаю так: плохого вы ничего не делаете, но вас стараются унизить или попросту говоря — запретить вас. Я правильно говорю?” — Да, именно так”. — “Вы, Ученики, вы полностью доверяете своему Учите­лю?” — “Конечно, доверяем, ибо другого и не должно быть. Раньше Он для нас был Учитель, а сейчас же Он есть наш не только Учитель, но и Бог, а это пре­выше всего”. — “Да-да, я вас понимаю, но хочу понять еще больше. А какие у вас есть основания считать Иисуса Богом?” — “Уважаемый, оснований предоста­точно. Самое главное — последний факт: после смер­ти своей Он вновь пришел к нам. Иисус доказал всем, что, в действительности, есть все то, чему Он учил нас”.
— “Готов ли каждый из вас пойти на смерть ради Учителя своего и ради того, что проповедуете вы?” — “Конечно, готовы, ибо нам уже ничего не страшно”. — “Другого ответа я и не ожидал от вас. Кого вы счита­ете самым главным виновником в смерти Иисуса?” — “Иуду Искариота и синедрион”. — “А Ирода и Пи­лата, почему вы о них ничего не говорите?” — “А что о них можно сказать? В какой-то мере они тоже причастны, но основная вина лежит на синедрионе. Иисус с первых дней своих мешал священникам своими про­рочествами и учениями”. — “Ну хорошо, а были ли люди, которые относились к вам со всей душой?” — “А почему были, они и сейчас есть”. — “Вы считаете, их много?” — “Да, Даврий, очень много, хотя в откры­тую говорить об Иисусе они пока боятся”. — “Мне все понятно. Иисус вас не обижал?” — “О чем вы говорите? Он к нам относился как отец к своим де­тям”. — Да, но по возрасту среди вас есть и старше Его?” — “Ну и что, пред Богом мы являемся детьми, и возраст здесь ни при чем”. — “Вы бы смогли мне охарактеризовать Иисуса, ну, не как Бога, а как чело­века?” — “Да, если о Нем говорить как о человеке, то можно сказать так: добрее и умнее не может быть другого”. — “Вы видели опускавшуюся “луну” на зем­лю? Страшно ли было вам?” — “Да, первый раз было страшновато, но продолжалось недолго”. — “Я бы, на­верное, тоже испугался”, — подумал Даврий, — и еще: белый свет, деревья, реки, солнце и звезды не сами же по себе появились, их кто-то создал, так же как и нас, людей, да и всех животных. Вот так дела, задуматься есть над чем, и понять все мне пока трудно. Но раз Иисус — Бог, значит, он должен знать многое, тем более Он побывал на том свете, и все объяснения нужно искать в Нем”.
— “Даврий!” — “Да-да”. — “Угощайтесь, пожа­луйста, рыбой”. — “Спасибо, вы знаете, мне так легко находиться рядом с вами, мне кажется, что я вас знаю всю жизнь”. — “Интересно, а мы думали о вас иначе, но как видим сейчас, что мы ошибались”. Даврий вни­мательно посмотрел на всех Учеников.
“Антипа!” — “Что, Понтий?” — “Тебе сейчас дол­жно быть легко без Иродиады?” — “Нет, Понтий, тебе только кажется, что мне легко, на самом деле мне очень трудно. Можно сказать, что я остался наедине со сво­ими поступками, которые я вершил всю свою жизнь. Мне страшно, а хочется, чтобы все было по- другому, но, как видишь, не получается, а если и получается, то все наоборот”. — “Зато, Антипа, у меня все хорошо, а как раньше все шло гладко, мне даже не верится, что было такое время. Иисус перевернул все в нашей жизни, да и саму жизнь Он поставил вверх ногами”. — “Это, Понтий, у тебя после вина она стала вверх ногами”. — “Нет, Антипа, вино просто есть мое спасение”. — “Понтий, я с тобой не согласен. Свое спасение нам нужно искать в Иисусе Христе, и лишь после того, как Он простит нас, мне кажется, что изменимся и мы. За ошибки свои мы должны платить сами, и детям нашим придется отвечать за нас”. — “Ну, Антипа, ты уже слишком переусердствовал. Вина наша, как родимое пятно, лежит только на нас с тобой и на тех духовных одуванчиках. Я удивляюсь, как все быстро произошло в тот день, нас как будто бы подменили, за нас думал кто-то, а не мы сами”. — “Да, Понтий, и я повторяю, что ты прав, и думаю, что сила Бога сильнее нас на­много, и она в любую минуту может нас раздавить. Еще отец мой, будучи жив, говорил мне, что человек, породивший зло, им же и будет наказан, а творивший добро сим же и будет вознагражден. Не всегда я при­слушивался, да и не придерживался этого, как и все мои родственники, а сейчас вот приходится раскаи­ваться”. — “Антипа, давай, наверное, выпьем вина и забудемся в нем, а завтра нам предстоит держать ответ пред Даврием. Если бы ты знал, как мне не хочется идти к нему на “свидание”. — “Мне, Понтий, тоже не хочется. Я как подумаю о нем, у меня сразу начинает болеть голова”. — “Что ж, Антипа, давай вино, и пусть после него наши головы перестанут болеть”. — “Пон­тий, может, останешься сегодня у меня?” — “Спасибо, Антипа, но мне нужно спешить к своей любимой Клав­дии”. — “Я тебя что-то не пойму: то ты ей желаешь смерти, а сейчас говоришь, что ты любишь ее”. — “Да, все так, просто она меня не понимает, она у меня черес­чур справедливая. Но почему она относится ко мне так, сам Бог, наверное, знает, а меня сам черт ведет к пропа­сти, и я уже почти подошел к темному месту и скоро свалюсь в бездну, и остановить не сможет никто”. — “Хватит, Понтий, не терзай себя, а то ты и мне душу рвешь на части своими словами”. — “Хорошо, я боль­ше не буду да мне и пора уже. Я не прощаюсь с тобой, завтра будет все иначе выглядеть, наверное, лучше, чем сегодня”.