Одержимость (СИ)

Постаралась безразлично ответить:
— Что отмечаем?
Марк немного наклонил голову и иронично сказал:
— Твое возвращение ко мне. А точнее, твое спасение от жестокого похищения.
Я даже не попыталась придумать какую-либо причину, чтобы это отложить. Ему в любом случае будет безразлично. Думаю, мужчине было бы все равно, даже если бы я истекала кровью.
— Почему так скоро? Разве подобное мероприятие не требует особой подготовки, хотя бы несколько дней?
— Потому что я так захотел.
Вдруг он посмотрел в сторону. Я проследила за его взглядом и мысленно чертыхнулась. На полу лежала фотография, которая, должно быть, выпала из брюк, и я в спешке этого не заметила.
В один миг все мое тело задрожало от страха. Марк стал медленно приближаться к ней. Я не выдержала и опередила его, затараторив:
— Уже убраться нормально не могут, везде мусор оставляют. Кажется, тебе пора найти новых работников.
Я прекрасно осознавала, что своим поведением выдаю себя с головой, однако ничего не могла поделать. С каждым новым шагом Марка мое дыхание все сильнее ускорялось, стук сердца будто отдавался уже в моих ушах.
Муж подошел вплотную и спокойно сказал:
— Отдай.
Я округлила глаза и развела руки в стороны:
— Ты чего? Это же просто мусор, который забыли выбросить.
Мне было уже все равно, что он подумает. Я рванула к камину и совсем немного не успела. Марк крепко схватил меня за локоть и дернул на себя. Я скривилась от боли.
— Любишь же ты всегда все усложнять.
Он еще ближе придвинул меня к себе и вырвал фотографию из рук. Мужчине было достаточно одного взгляда, чтобы все понять. Ну разумеется, ведь именно он ранее хотел сжечь снимок.
  
Глава 20. Давай вспомним, с чего все началось?
 
Время остановилось. Мы замерли, глядя друг другу в глаза. Я вспоминала нашу первую встречу, тогда его взгляд был совершенно другим, не таким жестким и пронизывающим. Марк постоянно повторял, что я — его спасение, однако на самом деле я — его смерть. Не было ни одного сомнения в том, что вместе с собой муж потащит и меня — неважно куда, хоть в рай, хоть в ад.
Из глаз невольно выступили слезы. Я вытерла их одной рукой и отстранилась. На удивление Марк спокойно отпустил меня. Я выдохнула, тщательно обдумывая дальнейшие слова. Мне по-прежнему было больно, хотя, с другой стороны, это было неправильно, ведь теперь я точно знала, что проблема не во мне, а в Марке. Почему же все равно эта боль внутри меня так крепко ухватилась за сердце и не собирается его отпускать?
Я не выдержала напряжения и сказала:
— Ты думаешь, что любишь меня. Но даже это не так страшно по сравнению с тем, что ты искренне веришь, будто я смогу тебе ее заменить. Я никогда не смогла бы стать кем-то другим, Марк.
— Ты так любишь все анализировать, думаешь, будто прекрасно меня понимаешь, но главное — ты ошибаешься. Мне не нужно, чтобы ты была ею.
Я взбешенно прошипела:
— Хватить врать, Марк. Я видела дату на фотографии. Мы с тобой познакомились гораздо позже. К тому же…
Я запнулась, понимая, что не могу выдать себя. Если вдруг проговорюсь о пароле в его кабинете, точно не отделаюсь так легко.
Мужчина подошел ко мне, схватил за локоть и потащил к дивану:
— Сядь, поговорим спокойно.
Я закрыла глаза и устало прошептала:
— Все равно не понимаю, зачем тебе это.
— Именно. Ты ничего не знаешь, поэтому закрой рот и послушай меня.
Марк прислонился спиной к стене. Я постаралась успокоиться, вспомнила о том, что Алиса совсем недалеко и мне нужно мыслить рационально, после чего посмотрела на мужа и сказала:
— Я слушаю тебя.
— Помнишь, однажды я уже говорил тебе о том, что давно наблюдал за тобой. На самом деле я знал о твоем существовании задолго до нашей встречи.
— Сколько месяцев ты следил за мной?
Он усмехнулся и убрал руки в карманы брюк:
— Месяцев? Лин, ты и правда ничего не знаешь. Я следил за тобой восемь лет.
— Что за ерунду ты несешь? Мы познакомились, когда мне было двадцать четыре. Ты не мог знать меня с шестнадцати лет.
 
— Почему ты так решила?
Он приблизился ко мне, присел на корточки и взял мои ладони в свои руки:
— Впервые я увидел тебя в 2007 году. Ты тогда выступала на благотворительном вечере, меня обязали на нем присутствовать. Ты наверняка меня даже не помнишь, хотя вступительную речь говорил именно я.
Я постаралась вспомнить те времена, но в голове была полнейшая пустота. Прошло слишком много лет, я часто выступала на различных площадках, это да, но никогда не связывала Марка с этими воспоминаниями.
Муж продолжил:
— Ты была еще совсем ребенком, однако в тебе уже горел огонь, который свел меня с ума. Эти рыжие волосы, белоснежная кожа, невинный взгляд, твоя доброта. Может быть, ты думаешь, что я не мог заметить тебя среди огромного количества людей, что ты ничем не отличаешься, но я с первых минут твоего выступления больше не смог отвести от тебя взгляд. Ты была словно ангел среди грешников.
Он чему-то улыбнулся, запнулся на минуту и снова продолжил рассказ:
— Знаешь, на самом деле все пожертвования делаются из ворованных денег. Это некая акция иллюзорной доброты — все присутствующие прекрасно осознают, что будь у них нужда заплатить из своего кармана, не было бы ни копейки.
Я молчала, не решаясь нарушить его рассказ. Мне было страшно слушать дальше, однако я наконец-то могла получить хотя бы какие-то ответы.
— После выступления к тебе подошла девочка. Понятия не имею, как она туда попала, однако та вроде как просто хотела выразить тебе свой восторг, сказала, что ты ее вдохновляешь.
— Откуда ты знаешь, о чем мы говорили?
— Я же упоминал, что больше не спускал с тебя глаз. Как только вечер закончился, ты вышла на улицу и увидела эту же девочку. Я никогда не встречал человека с таким добрым сердцем, как у тебя. Меня всегда окружало огромное количество женщин, готовых отдаваться по одному щелчку пальцев, однако все в них было искусственно, никакой души. Ты же была прекрасна и внешне, и внутренне. Знаешь, когда я понял это? У тебя было мало денег с собой. Наверное, лишь средства на метро, но ты, не раздумывая, отдала их совершенно незнакомой девочке. Есть огромная разница между богатым человеком, который жертвует огромные суммы, однако это никак не сказывается на его состоянии, и тобой, ведь ты даже не ждала от нее благодарности, не хотела, чтобы об этом писали в СМИ и воспевали твою доброту. Ты сделала это, ничего не ожидая взамен.
Я до сих пор не могла поверить в то, что Марк знает меня больше тринадцати лет. Это сумасшедшая цифра, учитывая, что восемь лет он почему-то позволял мне спокойно жить и не навязывал свое присутствие.
— Ты же не думаешь, что я поверю, будто из-за одного доброго поступка ты так заинтересовался мной, что следил восемь лет?
— На тот момент для меня этой причины было достаточно. Я вырос среди богатства, где у всего есть своя цена. Ты же была другой, будто с совершенно иной планеты.
Я с трудом вспомнила тот день. После вечера я правда отдала все свои деньги той девочке и пошла домой пешком, потому что мама бы не смогла меня забрать, а занять было не у кого. Я шла больше трех часов под проливным дождем и потом сильно заболела.
— Допустим, ты говоришь правду. Но почему ты тогда позволил мне уйти?
— Не знаю. Ты была слишком маленькой, к тому же мне какое-то время пришлось работать за границей, раз в полгода мне присылали твои фотографии и несколько отчетов о том, что изменилось в твоей жизни.
— Ты все знал, когда моя мама погибла?
 
— Да.
Мне было больно, но я засмеялась. Происходило какое-то сумасшествие, в голове не укладывалось, что моя жизнь была на крючке у Марка еще со школьных лет.
— Это же полное безумие. Ты меня не любишь, ты мной одержим.
— Для меня нет разницы.
Всегда удивлялась бессердечности и жестокости некоторых людей. Разве можно оправдать грязь, все ужасные поступки, которые он совершал? Совершенно неважно, что Марк думал, будто тем самым он меня защищал. Я по жизни была сильной и не нуждалась в защите. Ровно до тех пор, пока он не сделал меня слабой.