Оседлать и влюбить (СИ)

– Это что? – я смотрела на черные кожаные штаны, против своей воли вспомнив Игорька, и на черненькую майку. Все добро лежало на нашей общей постельке… Я видела эту одежду и не могла прийти в себя. Просто стояла как столб и с ужасом глядела на открытую маечку. Чтоб ее. – Я это никогда не смогу надеть… – конечно, я не собиралась демонстрировать свои кошмарные руки – прохожие такого стресса просто-напросто не заслуживали. Мне даже самой было трудно на них смотреть, поэтому я все реже раздевалась. Я не делала этого и в те дни, когда оставалась в квартире одна. – Нет, не могу.
– Можешь.
– Но здесь… рукава… Нет, я не стану! Не могу-у-у!
– Можешь и наденешь, – вот сейчас я совершенно не понимала Антона. Зачем он так со мной поступает? Почему он хочет меня обидеть, унизить, растоптать?... – Но сначала примешь душ.
– Что?!
– Я говорю, что сначала ты примешь душ, – Антон был непреклонен. – Мне хочется засыпать с девушкой… со своей подругой, а не делить постель со скунсом, – как он может так говорить? – Ты, Алекса, относишься к пустяковым шрамам серьезнее, чем другие к страшным увечьям.
– Ну конечно… Ты так говоришь, потому, что у тебя нет шрамов. А у меня они есть. Понял! Они есть! И это все из-за теб… – я увидела в глазах Антона такую сильную боль, что сразу же заткнулась. Вот зачем я так? Он хочет мне помочь, а я…
– Договаривай.
– Не хочу, – если я закончу фразу, она может навсегда испортить мои отношения с Антоном, чего мне ну очень не хотелось. – Да я просто не в настроении, извини. И спасибо тебе за беспокойство, Антончик, но я все равно не стану это надевать, – естественно меня смущала только маечка... – Ну и ты можешь думать обо мне что тебе угодно. Ясно? Считай меня слабачкой, как хочешь, – я пыталась из-за всех сил сдерживаться, – но я не станут носить то, что причиняет мне душевную боль.
– Ладно, ладно, – я не верила своим ушам. Он так быстро сдался? На секунду мне показалось, что я почувствовала разочарование. – Не хочешь майку, тогда можешь надеть рубашку, но я прошу, нет, я молю тебя, Алекса, прими душ.
– Хех, ну это можно.
– А затем мы отправимся за красотой в подвал, – на ум пришли консервированные огурчики. – Ну да-а, тебе только пожрать – и больше ничего не нужно! – Антон как-то догадался о моих желаниях и тут же меня пристыдил, но я не обижалась – за последний месяц расклеившаяся Саша здорово поднабрала. – Это совсем другое. Намного круче, чем варенье и томатный сок. Или что ты там себя представила…
– Огурчики.
– Огурчики? Хм. Что ж, ты можешь мне не верить, но то, что я предлагаю, гораздо круче, чем огурцы, – ну да, верилось мне с трудом. – Нет! Не так. Это круче блинов со сгущенкой! Да-да.
– Не перегибай так, – заслушавшись баек Антона, я чуть не надела майку. А мне же еще надобно в душик. – И что там за красота в подвале? – поинтересовалась я, высматривая в шкафу махровое полотенце, но, конечно, мне не ответили. Антон лишь загадочно улыбнулся. – Не скажешь?.. Ну и ладно, не надо, – несмотря на то, что вела я себя, как мелкая вредина, мне было безумно приятно, что Антончик устроил для меня какой-то сюрприз. И что он смог почти тактично ко мне донести главное – пора пробудиться ото сна и жить. А жить мне на самом деле хотелось. Да. И обязательно по-другому. Не так, как я жила до встречи с байкером Антошкой.
​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​
  
Глава 18. Не тыкай в меня...
 
К сожалению, в неприметном подвальчике на центральной улице меня ждали не огурчики и даже не томатный сок, который, если честно, я не переваривала. При этом банок в нем было хоть отбавляй. И все разноцветные и загадочные. Казалось, мы попали в школу волшебства, вон и бородатый волшебник чем-то занимается. Сидит такой деловой и по бумажке большой штуковиной царапает. Ой, как мило. На меня уставилась ушастая голова… хм, по-моему, это кошечка. Да. Это определенно была кошечка. Немного побитая жизнью, как и я, но все-таки.
 
– О-о, тебе уже кожу привезли? – удивился Антон и махнул рукой на «бумажку». Что значит «кожу привезли»? – Вижу, работа кипит, – в этом странном месте Антон как-то изменился. И говорил он по-другому – стремно и загадочно. – Хорошая кожа? – эй, чувак что, глухой? Тут человек распинается, а бородатый ни в ус не дует, ни в бороду.
– Да, неплохая, – ого, какой голос рокочущий. От него волосы на затылке сразу ожили. Хех, и не только от голоса, я наконец-то поняла, что бумажка, на которой постепенно появлялась кошандрочка, и была кожей, о которой говорил Антошка. Настоящая, что ли? У них тут подвальчик ужасов? Ну капец! Если Антон меня сюда притащил, чтобы я взбодрилась, у него это вполне получилось, а значит, можно уходить. Не так – нам нужно уходить. Срочно. Пока с нас кожу не… Ой! Ага, похоже, я впервые в жизни почувствовала надвигающуюся опасность. Фу-ух, вон как на руки мои бородатый маньяк засматривается.
– Хорошо. Я тебе новую для теста привел, – голос Антон был настолько спокойным, что мне вдруг стало дурно. Новую для теста привел? Вот это да… Похоже, мне от сюда не выбраться. – Вот эта барышня готова предоставить свою кожу под твою жужалочку, – да не готова я! С чего такие мысли-то? Вообще с ума сошли здесь?! Нет, я определено не готова… Жужалочка, понимаете!
– Оу, ништяк. Давно я настоящую не портил, все искусственная, да искусственная, – уф-ф, когда я уже была близка к обмороку, Антончик сказал, что Иван – лучший татуировщик в городе, и что он примется за мое усовершенствование. – Значит, твоя девушка шрамов стесняется, – с пониманием кивнул Иван на руки. – Я думал, что байкеры ничего не стесняются... Опять эти байкеры? Да ну не хочу я быть байкером!.. Не хо-чу. Когда я уже надену что-то нормальное? О-о! Снова стою в нелепых кожаных штанишках Антона. Да в них же можно было запихнуть четыре меня! Нет, Антон не был жырненьким – просто крупный сам по себе, породистый.
– А может не надо?.. – жалобно спросила я, понимая, что сейчас меня примутся дырявить в каком-то подвале, где заправляет не только бородатый, но и бедлам с антисанитарией. И если судить по стенам подвального помещения, они неплохо тут справляются. – А?.. Мне бы не хотелось, чтобы меня портили.
– Это он шутит так, не нервничай. Иван быстро с тебя королевишну сделает, ты и опомниться не успеешь, – ну разве что, если он меня вырубит. – Зато потом будешь, как конфеточка! Давай, Алекса, соглашайся! Ты же у меня умница?..
– Что ты давишь на человека? Может, у нее есть принципы, – вот да, – или девушка иголок боится, – ага, после того, как я провела в больнице несколько месяцев, никаких иголок я не боялась. – Возможно, у нее родители строгие. Набьет красоту, а они заругают... Сразу видно, что примерная девушка, – у-ух, даже не знаю, что на меня так подействовало – что Иван меня за трусишку принял, либо же то, что он заговорил о моих дорогих родителях.
– Делай давай! – я повыше закатала рукав и, сев на стульчик напротив Ивашки, зажмурилась.
– О, так тут шрамы совсем свежие! Не знаю... Я за такое не возьмусь, – услышав, что Иван не хочет со мной работать, я не могла уже сдерживаться – натянув рукава свитера до кончиков пальцев, я принялась раскачиваться взад-вперед и хлюпать носом. – М-да, я бы не брался, но… но деньги мне нужны сейчас. Но чтобы забить все это, тысяч восемьдесят потребуется, ага, и это я еще по-дружески. По блату, так сказать.
Уф, я никогда так не материлась, как в тот день. Бить татуировки на обеих руках за одни сутки – это кромешный ад, но если бы Иван так не сделал, я бы на такое второй раз точно не решилась. Лучше сбежать к родителям, чем вот это все. Ну да, согласна, я немного загнула…
 
Хвала небесам, что за работу заплатил мой рыцарь-спаситель, мне осталось лишь придумать, как ему все вернуть – отпуск еще в разгаре, а отпускные я спустила на тортики, пиццу и салфеточки. Ем, реву и сплю – полный инклюзив. Родители мне бы такого не позволили – мигом бы отправили к Глебу, чтобы мирилась с изменщиков и выкуривала наглую Ниночку.