Царица Шаммурамат. Полёт голубки (СИ)

  
Юлия Львофф
 
Царица Шаммурамат. Полёт голубки
   
Часть первая "Ану-син"
   
Глава 1. Обречённая девушка
 
— Хвала Мардуку, величайшему из богов, на этот раз я выбрал верный путь! Ни грабителей, ни кочевников, ни чиновничьих шпионов — только пески и солнце!
Стоя у шатра, Саридум с удовлетворением оглядел огромную степь, уныло растянувшуюся почти до горизонта. Знойный сухой воздух обвевал его смуглое чернобородое лицо; вихри пыли кружились у обутых в мягкие кожаные сапожки ног; крупные перстни с разноцветными камнями сверкали на пальцах рук, обожжённых солнцем дальних стран.
Саридум был потомственным тамкаром — купцом и, кроме того, погонщиком торгового каравана. От того, какие дороги и места постоев он выбирал, зависела не только безопасность перевозки товаров, но и жизнь тех, кто сопровождал груз. Опасаться же в далёком путешествии следовало хищников, банд беглых рабов и — более всего — разбойничьих нападений кочевников. Они отбирали у купцов все товары и вьючных животных, а нередко убивали и самих путешественников, если те пытались сопротивляться. Часто тамкары платили кочевникам дань, чтобы те пропускали их караваны или давали им охрану. Зато если переход завершался успешно, доход тамкаров был необычайно велик. Иными словами, риск окупался сторицей.
Торговый караван, который ныне вёл Саридум, состоял из десяти верблюдов с тяжёлой поклажей и полсотни вьючных ослов и направлялся в столицу Аккадского царства город Баб-или. Большая и самая опасная часть пути была уже пройдена: пустыня с движущимися барханами и зыбучими песками осталась позади. И теперь все участники торговой экспедиции — от Саридума до погонщиков верблюдов — с нетерпением ожидали встречи с родной землёй. На приграничном пропускном пункте путешественники рассчитывали пополнить запасы еды и питьевой воды; там же они получали разрешение следовать дальше. Правда, при одном непременном условии: караван должен нести на себе «табличку царя».
Такой табличкой с оттиском печати правителя Аккадского царства, владыки Бэлоха, обладал и Саридум. Эта табличка, испещрённая клиновидными письменами, позволяла его каравану продвигаться вперёд вглубь страны. А также давала ему преимущество над другими тамкарами — как частица той власти, которой был наделён царь.
Саридума уважали, к его словам прислушивались. Саридум же подумывал о том, чтобы передать «табличку царя» кому-то другому и отойти от купеческих дел. Нет, он не собирался совсем уйти на покой, просто здоровье было уже не то, чтобы продолжать совершать столь длительные и утомительные походы из страны в страну. Но наряду с торговлей товарами в Аккаде издавна процветала торговля деньгами — ростовщичество, и именно этому занятию Саридум намеревался посвятить остаток своей жизни. С его уходом из торговой цепи выпадало очень важное звено, и, значит, необходимо было найти себе достойную замену. Лишь после того, как он представит своего преемника «главному тамкару» — высокопоставленному царскому чиновнику, ему позволят уйти с занимаемой им почётной и прибыльной должности.
Доход же с последних сделок (Саридум давно уже всё подсчитал за долгие дни пути) его особенно радовал. К слову сказать, каждое своё путешествие в земли финикийцев Саридум принимал как удачу. Склады Тира, Библа и Сидона ломились от множества товаров, и нужно было лишь умело распорядиться любой возможностью купли-продажи. В этот раз караван, ведомый Саридумом, вёз из финикийских гаваней в столицу Аккадского царства очень ценный груз, который тамкары называли «всё для прихоти обильной». Драгоценные пурпурные ткани, разноцветные стеклянные сосуды, зеркала в металлических и серебряных рамках, тёмно-красные керамические вазы, искусные безделицы из слоновой кости и золота, резная деревянная мебель, вино и мёд, бальзам и благовония в дорогих кедровых ящичках.
Перевалив невысокие обрывистые горы, раскалённые камни которых источали жар, караван вышел к долине. Продолжать путь при высоко стоящем солнце было безрассудно, и Саридум распорядился остановиться на полуденный отдых. И люди, и животные, изнурённые зноем и длительным переходом, набирались сил для преодоления того расстояния, которое отделяло их от конечной цели путешествия.
 
— Ужасная страна! — Раздался за спиной Саридума жалобный голос. — Сколько поездил по миру, но более гиблого места, чем здесь, нигде не встречал!
Судя по произношению, человек, которому земли Двуречья пришлись не по вкусу, был чужестранцем.
Саридум обернулся. Невысокий, с сединою в редких кудрях, с кожей, намного светлее, чем у жителей Аккада, человек пытался укрыться от солнца под шкурой козла. Очевидно, чужеземец сильно настрадался — его облик был красноречивее жалоб. Нездоровая худоба: из-за воды, которую могли заразить зловредные демоны пустыни; горящие воспалённые глаза: от мелкой красной пыли, что ветром вздымалась в мерцающий от жары воздух; следы жутких нарывов — от укусов финиковых ос.
Тамкар усмехнулся. Он знавал этого человека в лучшие для того времена. Эгина, откуда тот был родом, вела торговлю со странами Востока; её жители считались первыми корабелами и умелыми богатыми купцами. Не будь Саридум сам зажиточным человеком, он бы отчаянно позавидовал купеческой удаче этого чужеземца: ни один эгинец не нажил в своих поездках такого состояния как Сострат. Аппетит, как известно, приходит во время еды, и удачливый грек, добившись значительного влияния на рынках Сирии, Египта, Финикии и Иудеи, отправился на поиски выгодных сделок с тамкарами Аккада. Саридум познакомился с ним в порту Сидона: оба купца быстро нашли общий язык, договорились о цене и ударили по рукам.
— Ужасная страна! — повторил грек. А заметив, что его есть кому слушать, принял ещё более страдальческий вид и продолжил: — Вот мерещится тебе голубая зыбь озёр там, где на самом деле лишь песок и выжженная глина. Или чудятся журчащие полноводные ручьи там, где остались лишь заброшенные, засохшие каналы. Поверишь в то, что видишь, — и сойдёшь с ума. Потому что это — страна миражей! А ещё меня всё время мучит страшная жажда. Я заметил, что весь пот, который выделяет тело, сразу же высыхает на сухом и жарком ветре. Хочется пить, пить и снова пить!
— Кто хочет выжить в этой стране, должен прежде всего позаботиться о запасах питьевой воды! — Отозвался на жалобы грека Саридум и протянул тому кожаный мех с водой.
— Ты мой благодетель, Саридум! За воду я готов платить двойную цену!
Саридум кивнул, принимая предложение грека, и продолжил, поглядывая на него с некоторым превосходством:
— Здесь знают истинную цену воды. Всевластен бог Энки, повелевающий водной стихией; на этой земле ему молятся испокон веков: в его руках сосуд, дарящий воду и жизненные силы. Вам, пришедшим из далёких стран, почитающим иных богов, даже краткое пребывание на этой земле кажется жесточайшим испытанием. Тогда как мы, рождённые здесь, проживаем — поколение за поколением — единственно возможную для нас жизнь, завещанную нам предками.
— О, как я счастлив, что мои предки облюбовали острова Эллады! — воскликнул Сострат, лицо которого просияло от мгновенной радости. — Оливковые рощи, долины с зеленью лавров, лесистые горы, полные рыбы озёра и реки! Это край богов… хотя вам, аккадцам, с этим трудно согласиться. Вы ведь уверены, что единственное место на земле, куда боги сходят с небес, это ваш Баб-или — «Врата бога».
— Ты верно говоришь, — согласился с греком Саридум. — Баб-или — наша гордость, наша святыня. В том, что это Город Городов, ты и сам скоро убедишься…
 
— Да уж, — с сомнением покачал головой Сострат. — Если только до той поры меня не свалит болотная лихорадка или я не умру от укуса какого-нибудь ядовитого паука, а может, змеи… И всегда остаётся опасность попасть в песчаную бурю. Я слышал, у вас такие бури, когда завихряются смерчи, образуя глубокие воронки, называют «ветрами шакалов»…