Любовное прозрение

Резкий стук в дверь прервал ее воспоминания.
— Погодка что надо! — воскликнул Ричард прямо с порога. — Подумать только, середина февраля, а на улице пятнадцать градусов тепла! Бери сумочку, детка, пойдем прокатимся!
Все равно сейчас она не в состоянии работать, подумала Дженнифер и согласилась.
Ричард затормозил у механической мастерской. После короткого, но бесполезного спора она достала ключ от квартиры и разрешила ему сделать дубликат. Вернувшись, Ричард вручил ей два ключа.
— Один — от моей машины, — сказал он. — На случай, если тебе захочется произвести впечатление на клиента, подрулив на «вольво».
Его предупредительность улучшила ей настроение, а бархатная обивка салона восхитила ее. Прежде чем она поняла, куда они едут, машина уже выезжала на набережную океана.
— Я подумал, что ты, может быть, захочешь взглянуть на мой домишко. — Глаза Ричарда озорно блеснули в лучах солнца, бьющего сквозь ветровое стекло.
Уже несколько месяцев Дженнифер не бывала на побережье. Теперь она дышала бодрящим соленым воздухом океана, в то время как хриплые крики чаек над головой уносили ее воображение в дальние страны, в которых она никогда не бывала — Индия, Австралия...
Ричард въехал в аллею и затормозил позади недостроенного гаража, закрывавшего вид на дом.
— Приехали!
Из-за гаража доносились стук молотка и визг пилы.
Выйдя из машины еще до того, как он успел обойти вокруг и открыть ей дверцу, Дженнифер направилась по тропинке между новым домом и соседним коттеджем. Ричард догнал ее, и они вышли на тротуар, идущий вдоль набережной.
Двухэтажный дом был выстроен вовсе не в современном стиле, столь популярном в последние годы, как она ожидала. Вместо этого она была приятно поражена видом двускатной черепичной крыши, фронтонов, балкончиков, больших округлых цветных окон-витражей и даже маленькой башенки. Светлое дерево, кирпич. Домик выглядел, как будто явился прямо из волшебной сказки — в нем могла бы жить добрая фея.
— Можешь представить себе, как трудно было найти архитектора, который бы сделал то, что мне хотелось, — пробормотал Ричард.
— Да, очень мило, — сказала Дженнифер, подмечая любопытные детали: скругленный верх входной двери, ящики для цветов под окнами... — И уютно. Не таким я представляла себе жилище холостяка!
— Но я же не совсем холостяк! — воскликнул он, осекся и мягко сказал: — Мне это почему-то напоминает нашу квартиру в Бостоне.
Острая тоска вдруг пронзила Дженнифер, и она была благодарна паре подростков, которые с грохотом промчались мимо на роликовых коньках и отвлекли ее.
— Мне нравится, — тихо сказала она. — Можно войти?
Ричард открыл дверь, что-то тихо сказал строительному рабочему, затем поманил Дженнифер.
Интерьер показался ей удивительно светлым и воздушным. Архитектор искусно соединил современный дизайн внутреннего пространства с архаичным внешним видом.
Строительные материалы, разложенные на полу, мешали им продвигаться, и Ричард осторожно вел ее между ними.
Кухня была большая и светлая, с окном в оранжерею. Наверху Дженнифер заглянула в две маленькие гостевые спальни и с завистью оглядела главную, в которой можно было посидеть около большого, под старину, камина.
— Нравится? — спросил Ричард, и она кивнула. О, да, ей очень нравится!
Обвив рукой ее талию, Ричард спустился с ней вниз. Рабочие собирали инструменты, и она взглянула на часы. Было около пяти.
— Съестного ничего нет, но мы можем раздобыть чего-нибудь перекусить в одном из прибрежных кафе, — предложил Ричард, и она с готовностью согласилась.
Они бросили машину там, где она стояла, и пошли пешком по аллее вдоль побережья. Полоса пляжа между ними и океаном сегодня принадлежала только чайкам.
Неподалеку они обнаружили кафе. Оба заказали по омлету, Дженнифер — с авокадо, сыром и беконом, Ричард — с грибами и сметаной. Когда еду принесли, они молча, будто по уговору, разрезали омлеты пополам и обменялись половинками, как привыкли делать когда-то.
После столь долгой разлуки они все еще сохраняли совместимость, призналась сама себе Дженнифер. Как легко было позволить Ричарду забрать ее в свою жизнь, усадить в серебристый «вольво» и поселить ее в том прелестном доме. Но куда при этом денется настоящая Дженнифер Эллис?..
 
На обратном пути они взяли напрокат видеокассету с чудесным фильмом Дзефирелли «Ромео и Джульетта». Это для них тоже была реликвия сладких дней прошлого.
Сладкие дни прошлого. Дженнифер тихо грустила, пока они возвращались в город. Как далек был спокойный, солнечный Лос-Анджелес от бурных контрастов угрюмого, заснеженного Бостона!
Когда они уютно устроились перед телевизором с чашками горячего шоколада в руках, Ричард ничего не сказал, чтобы развеять ее грустное настроение. Может быть, он нарочно так себя ведет? — подумала Дженнифер. Может быть, нарочно будит в ней воспоминания прежних дней. Что ж, ему это успешно удавалось.
Казалось, так естественно сидеть рядом с ним на диване, вытянув ноги и положив голову ему на плечо. Ричард гладил ее по голове, целовал в висок, вытаскивая потихоньку заколки и распуская золотистые пряди.
Постельная сцена в фильме Дзефирелли всегда поражала ее своей удивительной чувственностью. И теперь, когда Ричард привлек ее к себе и накрыл ее губы своими, она не стала сопротивляться.
Вначале поцелуй был нежным и трепетным, но постепенно его язык становился все более настойчивым. Неожиданно она оказалась сидящей у него на коленях. Забытый и родной запах его тела вызвал в ней острый прилив желания, и она страстно ответила на его ласку.
Разве могла Дженнифер забыть его сдержанный огонь, который всегда вызывал в ней ответный жар? Она потрогала его слегка колючие щеки, провела пальцами по подбородку, по горячим губам.
Руки Ричарда нежно гладили ее тело, массируя плечи и спину, касаясь мягких округлостей груди.
— Хочу, — хрипло прошептал он. Дженнифер понимала, что ей следует отстраниться от него, но он странно действовал на нее, наполняя опасным желанием заставить этого сильного, властного мужчину изнывать от желания.
Ее губы впились в его рот, дразня касаниями языка. Ричард отвечал ей так страстно, что она начала задыхаться.
Он опустил ее на диван, расстегнул блузку и сдвинул вниз бретельки кружевного лифчика, освободив зовущие холмики, набухающие под его руками.
Дженнифер тихонько застонала, когда Ричард начал ласкать пальцами коричневые соски. Какая сладкая мука! Уже много лет, с тех пор как они расстались, она не знала этого страстного желания, этого умопомрачительного голода, требовавшего немедленного насыщения.
Быстрым движением он сдернул с себя рубашку и лег рядом, обняв ее рукой и прижимаясь к ее грудям своей твердой обнаженной грудью.
— О, Дженни, — пробормотал он, покрывая частыми поцелуями ее лицо, шею. — Я люблю тебя больше, чем раньше.
Она тоже любила его. Любила так сильно, что, невзирая на семь лет, потраченных на то, чтобы стать личностью, легко бы отдала все достигнутое — снова стала бы той ясноглазой, восторженной девочкой, всюду следовавшей за ним и покорно дожидавшейся, когда он вспомнит о ее существовании.
И, конечно, Ричард позволит ей заниматься юридической практикой, если это не будет нарушать его планы. Разрешит ей, пока это не помешает чему-то для него более важному, поиграть в адвоката.
— Нет!
Она резко вскочила, вырвавшись из его объятий, пытаясь навести хоть какой-то порядок в одежде.
— Ричард, я не хочу!
— Неправда, Дженни. — Он сел и крепко схватил ее за руки. — Зачем ты борешься с собой? Я же чувствую в тебе отклик. Я знаю, ты хочешь этого так же, как я. Почему ты сопротивляешься своим желаниям? Это поразительно!
 
— Я не хочу того, что будет потом! — Не в силах освободить руки, она отвела глаза.
— Что это значит? — проворчал он. — Ты говоришь так, будто я избивал тебя или делал что-то в этом роде.
Дженнифер не могла объяснить свое состояние словами, зная, как легко он отмахнется от них. Он тут же сделает все ее доводы смешными, пустыми, нелепыми. Но в глубине души она знала, что Ричард просто не считается с ее мнением, и если они снова сойдутся, то ее раздражение будет снова копиться до следующего взрыва. И у нее не было намерения начинать все сначала.