Эффект зеркала (СИ)

Айя осмотрелась, сделала пару шагов в одну сторону, потом в другую – никого. Хотела уже поискать выход, но вдруг услышала приглушенные голоса. Мужские. И доносились они из-за двери с табличкой «Ординаторская». Айя подошла ближе, придвинула ухо к самой щели.
 – И как ты себе это представляешь?
 – Не мое дело.
 – Валер, давай лучше не ко мне с этим…
 – А по-моему, к тебе. Дел всего ничего. И считай, ты мне ничего не должен.
 – Это что, шантаж?
 – Называй, как хочешь. Но чтобы завтра она была в психиатрии.
 – Да я не могу так быстро! Даже если сажать на препараты, там накопительный эффект…
 – Похоже, что я хочу это слушать?
 – Да что она тебе сделала?
 – Я тебя не спрашивал про того парня, Теймураз. Просто убери ее.
 – Да как?!
 – Пусти по вене.
 – Подотчетное?..
 – Меня не волнует, какое.
Собеседник Валеры тихо выругался на незнакомом Айе языке, потом на какое-то время стало тихо.
 – Ладно… – сказал Теймураз. – Еще раз: какая палата?
 – Тридцать четвертая. Крюкова. Не перепутаешь: у нее волосы красные, – Валера помолчал и добавил уже более дружелюбно: – Да что ты паришься на пустом месте? Влей ей в капельницу с утра, когда их будут готовить. У нее в карте стоит глюкоза. А если что, виновата будет сестра. Уже такое было…
Айя пришла в себя от первого испуга, и ей овладела злость. Вот, значит, каково футбольное братство? Она только намекнула на Малые Вяземы, и он сразу решил сбагрить ее в дурку? Вот уж не выйдет. Если бы он просто рассмеялся в ответ, она бы поверила в то, что видение было обычным бредом. Теперь же не сомневалась: Валера сделал что-то ужасное с той девушкой. И не в какой-то галлюцинации, а в реальности. В самой, что ни на есть, всамделишной реальности. Ну, Валера…
Ей вдруг стало плевать на все. На последствия, опасность и маньяка-травматолога. Она толкнула дверь изо всех сил, обеими руками, шагнула внутрь, готовая выцарапать ему глаза… Стоп. Обеими руками? Но ведь ее плечо…
В сознании будто выключили свет. Айя моргнула и проснулась в своей палате. Сопела Цапля, коротко всхрапывала новоиспеченная бабушка. За окном поблескивали в свете фонарей трамвайные пути, белел на тротуаре нечищеный снег. И не было видно ни единой машины.
Часов пять, не больше.
Нужда подняла Айю в туалет, а любопытство заставило потом аккуратно выглянуть в коридор. Сестринский пост пустовал, еле слышно гудели лампы, и в их свете все неровности линолеума казались еще более выпуклыми.
Нет. Она будто снова оказалась в собственном сне. Но ведь проснулась уже! Или это продолжение? Как замкнутый круг? Как зеркало в зеркале? Айя оглядела себя: мятая больничная ночнушка, повязка на правом плече. Ткнула для верности в то место, где вылетел сустав, и чуть не взвыла. Так сильно прикусила губу, что тут же ощутила металлический привкус. К тому же, было зверски холодно после теплой постели, кажется, кто-то из сестер решил проветрить.
Она могла бы вернуться назад, укрыться и спать дальше. Но сон не давал покоя. Если постоянно видеть жертв в чужих зрачках, начнешь поневоле опасаться всего подряд.
Айя обошла весь коридор в поисках того плаката. С мышцами. Она не помнила точно, что было на нем написано, но не сомневалась, что узнает, как только увидит. Однако плаката не было. А в ординаторской мирно дремала женщина в голубом костюме. Выдохнув, Айя уже собралась вернуться в палату, как вдруг наткнулась на пожарные планы здания. Вот же! Отделение неврологии! Ведь Валера говорил, что его друг – невролог! Значит, на два этажа выше…
Она снова огляделась – никого. И решилась. Нашла дверь, торопливо взбежала по лестнице, изо всех сил надеясь ни с кем не столкнуться. Но ей поразительно везло. Повсюду было тихо и чисто, будто это была не больница в центре Москвы, а заброшенный госпиталь из фильма ужасов.
К счастью, ни один зомби не покусился на нее по пути, поэтому уже через минуту Айя толкнула перед собой дверь неврологического отделения. Оно было похоже на травматологию, как брат-близнец, но с одним исключением: Айя сразу увидела плакат. Огромная стенгазета с коричневыми пятнами, которые издалека напоминали засохшую кровь.
 
Айя облизала губы и сглотнула, до того жутко ей стало. И даже не от дурацких рисунков, а от понимания: что ее сон сбывается, не прошло и пяти минут после того, как она вылезла из кровати. Но сказал «Спартак» – говори «чемпион». И сбросив оцепенение, как несколько мгновений назад одеяло, Айя подошла ближе.
Рядом с плакатом была дверь в ординаторскую. Девушка прикрыла глаза, глубоко вздохнула. Отчаянно захотелось проснуться. Зажмурилась изо всех сил – нет. Не помогло. Плакат, табличка… И, черт бы их побрал, тихие мужские голоса.
Она обреченно прислонилась лбом к прохладной двери и услышала то, что должна была услышать.
 – И как ты себе это представляешь?
 – Не мое дело…
Слово в слово. То есть она знала, что бывают вещие сны. Вроде даже в Библии про это вагон всего написано. Но чтобы слово в слово?! Нет, этого просто не может быть…
Айя не стала кричать и не полезла разбираться с Валерой. Нет, как только до нее донесся звук шагов, она рванула к лестнице с такой скоростью, что будь рядом хоть кто-то из олимпийского комитета, ее бы мгновенно завесили медалями. Сердце колошматило по ушам, в глазах заплясали черные мошки.
Это уже чересчур! Какого лешего все посыпалось на нее именно сейчас?! Ведь только-только наладила бизнес, жила себе, никого не трогала! Нет, надо было какому-то маньяку убить ее клиенток! И чем дальше – тем хуже. Следак, плечо… Теперь еще Валера. И что? Лежать и ждать пока его дружок придет и вколет ей такую заразу, от которой она резко станет невменяемой? И коротать потом преспокойно старость в занюханной психушке? Нет, детдома ей хватило за глаза. Выходит, опять бежать?
Айя прислонилась к стене на лестничном пролете. Позволила себе несколько секунд тишины. Да, ей тоже иногда хотелось махнуть на все рукой и плыть по течению. Кому же не хочется? Но если бы она сдалась хоть на йоту, хоть на крошечную грамулечку, мгновенно оказалась бы там же, где и десятки ее собратьев по приюту. А выбор был невелик: трасса, теплотрасса или тюрьма. Нет, такой участи Айя себе точно не желала. Значит, барахтаться до тех пор, пока дерьмо вокруг нее не превратится в масло, и она не выберется наружу.
Хлопнув себя для бодрости по щеке левой рукой, она вернулась в палату.
 – Прости, Цапелька, – шепнула она в спину соседки и залезла в ящик ее тумбочки.
Хотела взять телефон, но вовремя сообразила: так только легче будет ее найти. Кто знает, что за навороченный GPS там стоит… Зато свистнула из кошелька несколько бирюзовых купюр. Ничего, если уж кошелек весь из себя итальянский, пропажа Цапле погоду не сделает.
Модель завозилась во сне, и Айя резко присела. Убедилась, что снова тихо, стрелой метнулась в туалет. Там при свете изучила содержимое кошелька. Так. Транспортная карта. Карта фитнес-клуба, там можно помыться и погреться. Да, пожалуй, хватит. Все остальное – барахло.
Вернула кошелек на место, наугад выхватила из тумбы пару тряпок и пошла в душ. Переоделась, чтобы не так мерзнуть на улице. Есть ведь разница: спортивные штаны  Armani или ночнушка, через которую видно больше, чем без нее?
Потом была сестринская. Халат, перекинутый через спинку стула. И, наконец, последний рывок до гардероба на первом этаже. Трудность была лишь в одном: повязка могла насторожить охрану. Но Айя и тут выкрутилась: повесила на плечо сорочку, будто нужно было ее куда-то отнести.
 – Что, поспать не дают? – окликнул ее сочувственный голос.
 
Охранник лет шестидесяти сидел за стойкой, и весь его вид говорил о том, что он сам изо всех сил пытается не заснуть.
 – Да вот… Привезли вчера одну буйную. С миалгией, – Айя ляпнула первое, что всплыло из памяти по медицинским фильмам.
 – Ужас… – протянул охранник, старательно изображая, что и сам порядком подустал от случаев буйной миалгии. – И что, сильно там?..