Люди золота

— Джен, — вскричал взволнованный Роберт, — Джен! Что хотите вы сказать?..
Тогда безумная, полусклонясь на плечо Роберта, точно желая взять его в свидетели, и продолжая указывать на лорда, прошептала:
— Он!.. Это он!..
  
XIX.
 
Линда Лимарес
 
— Знаете, что со мной вчера случилось на Бродвэе? — спросил нотариус Бруггиль, входя в гостиную дона Педро Лимареса.
— Нет еще, — отвечал дон Лимарес, который далеко не показывал той печали, которую ему приписывали сострадательные души. — Что же это, что-нибудь смешное?
— Смешное! Нет, но это может сделаться впоследствии интересным.
— Говорите, я слушаю.
Бруггиль рассказал ту сцену, о которой мы уже знаем.
— Сделав этот странный жест, — прибавил он, — безумная быстро села и закрыла лицо с выражением испуга. Мы должны были вернуться, и прогулка окончилась. Я был этим взбешен, так как она была восхитительна.
— Она была восхитительна? — спросил удивленный дон Лимарес. — О ком вы говорите? Любезный друг, вы теряете голову.
— Я говорю о Фернанде, — отвечал с одушевлением нотариус, — о восхитительной, божественной, и обожаемой Фернанде!
— Чорт возьми, мой милый, этому надо помочь, — сказал смеясь дон Лимарес. — Продолжайте, прошу вас!
— Возвратясь к де-Кервалям, я стал спрашивать объяснения того, что произошло у меня на глазах. Я заметил, что мои хозяева были очень взволнованы. Мне не отвечали прямо. «Это, — говорил Роберт, — припадок безумия и больше ничего». «Но, — говорил я, — мне показалось, что она указывала на лорда Фельбруга». «Это невозможно, — отвечал Роберт, — где могла она узнать его? Она в Нью-Йорке всего несколько месяцев». «Может быть, причиной этого кризиса было сходство?» — заметил я. «Сходство, — прошептал Роберт с каким-то странным выражением. — Сходство! Может быть!»
— Постойте! Но эта история напоминает мне… — перебил дон Лимарес.
— Погодите! Я потеряю нить рассказа… А, да! Я возвращаюсь домой и нахожу дожидающегося меня мистера Ричардсона…
— Вот драгоценный человек.
— Да, он приходил от лорда Фельбруга. «Кто такая, — спросил он меня, — та особа, которую лорд встретил вместе с вами? Он очень желает это знать». Тогда я рассказал все, что знал. «Ну, все это довольно туманно», — заметил Ричардсон.
— Он был прав.
— «Я сейчас отправляюсь к лорду Фельбругу», — сказал я. «Вы его не найдете», — сказал мистер Ричардсон. «Он у начальника…» — прибавил он шепотом. «У начальника?.. Значит, это дело очень серьезно?»
— Без сомнения! — сказал дон Лимарес. — И лорд Фельбруг очень счастлив, что может входить к начальнику.
— Он один из всех нас имеет эту честь!
— Вы завидуете этой чести?
— Нисколько! Я даже признаюсь вам, что эта честь пугает меня! — прошептал нотариус.
Дон Лимарес жестом показал, что он разделяет это чувство, потом он сказал:
— Возвратимтесь к Ричардсону! Потому что это приключение кажется мне точно взятым из романа. На что же вы решились?
— Я решился все-таки идти к лорду Фельбругу и ждать его возвращения. Придя к нему, я ждал очень долго, лорд вернулся только в половине ночи. Он был мрачен и озабочен. Ричардсон был, значит, прав. Дело было серьезной важности. «Благодарю вас за беспокойство, — сказал он, — мне уже известны собранные вами сведения (как он узнал их, — вот что мне осталось неизвестным)… Вы не имеете сообщить мне ничего нового?» «Нет, — отвечал я, — но будучи хорошо принят в семействе де-Керваль, я могу узнать подробнее…» — «О! Это бесполезно! Я знаю теперь, что мне надо сделать». Он сказал эти слова решительным тоном, после чего я удалился. В настоящую минуту я не могу сказать вам ничего более.
— Тем хуже! Вы только напрасно возбудили мое любопытство, не будучи в состоянии удовлетворить его.
— О! Мы, вероятно, скоро узнаем, что сделает лорд Фельбруг. Во ожидании я должен дать вам отчет. Это, может быть, несколько утешит вас, — продолжал он с насмешливым состраданием, — в той потере, которую вы только что потерпели…
— Начнемте же, в таком случае! — сказал дон Педро, не останавливаясь на воспоминаниях, на которые указывал нотариус; и открыв портфель, он вынул из него связку бумаг.
 
— Оставьте, мой друг, — сказал Бруггиль улыбаясь, — вы ничего не поймете без меня. Знаете ли, что на свете немного таких состояний, как то, которое оставляет нам ваш покойный братец, и ваша часть, по всей вероятности, будет очень недурна?..
— Займемтесь же скорее делом! Я хочу поскорее узнать точную цифру этого состояния, — вскричал дон Лимарес, и глаза его засверкали от алчности. — Итак, он не оставил завещания?
— Каким образом вы хотите, чтобы человек, еще настолько молодой, как дон Себастьяно, здоровый, обожающий свою жену и имеющий детей, подумал об этой формальности?
— Это правда! Мои опасения были безосновательны.
— Тем более безосновательны, мой милый, что если бы даже ваш брат и сделал завещание и это завещание было бы не в вашу пользу, то и это ровно ничего бы не значило.
— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, — отвечал Бруггиль, — что мы «Люди золота» и что наша могущественная ассоциация повсюду пустила свои корни.
Затем они оба погрузились в рассмотр бумаг. Нотариус объяснял их значение и содержание, а дон Лимарес писал длинные столбцы цифр. В это самое время лорд Фельбруг выходил из экипажа перед подъездом роскошного дома, в котором происходило последнее заседание «Людей золота». Он вошел в подъезд.
Лакей провел его в большую библиотеку и удалился.
Оставшись один, лорд Фельбруг дотронулся рукой до резьбы, украшавшей комнату, в стене открылось отверстие, и он исчез в него.
Несколько минут спустя он разговаривал в Красном доме с ужасным Бобом.
— Ну что, — спрашивал лорд Фельбруг, — достали вы, Боб, лучшие сведения, чем те, которые вы доставили мне вчера после вашего свидания с Бруггилем?..
— Нет еще, милорд, — отвечал Боб, — мои люди ищут; однако в скором времени…
— Бесполезно продолжать эти розыски, — отвечал поспешно лорд Фельбруг, — надо похитить эту молодую девушку от де-Кервалей. С сегодняшнего же дня начните принимать для этого меры, но действуйте как можно осторожнее.
— Что нам делать с нею после похищения? — спросил Боб.
— Пусть сэр Ричардсон придет меня уведомить сейчас же после ее похищения, я дам ему мои приказания.
— Сэр Ричардсон непременно это сделает, — сказал Боб, странно улыбаясь.
Несколько минут спустя после этого разговора лорд Фельбруг садился снова в свой экипаж, ожидавший его у подъезда роскошного отеля.
Мы оставили дона Лимареса глаз на глаз с нотариусом. Все счеты были сведены, все бумаги приведены в порядок и Бруггиль говорил довольным голосом:
— Итак, мой друг, мы наследуем 9 миллионов 284 657 долларов!
В эту минуту в комнату вошел лакей с докладом, что какая-то молодая девушка желала видеть дона Лимареса и так настаивала, что он счел нужным исполнить ее требование.
— Сказала она свое имя? — небрежно спросил дон Педро.
— Она называет себя Линдой Лимарес, — отвечал лакей.
— Линдой Лимарес! — вскричали в один голос пораженные ужасом дон Педро Лимарес и нотариус Бруггиль.
Это два человека только что рассчитали, какую часть из наследства дона Себастьяно они получат. Они были ослеплены громадной цифрой, до которой доходило это состояние, на которое они смотрели как на свою собственность, и вдруг одно имя, сказанное равнодушным лакеем, привело их в ужас.
«Наследница!» — подумал Бруггиль.
— Моя племянница! — прошептал дон Лимарес.
— Что прикажете делать? — спросил лакей, видя, что ему не отвечают.
 
Нотариус первый пришел в себя.
— Не надо принимать ее, — сказал он, — эта молодая девушка, по всей вероятности, авантюристка.
— Авантюристка! — повторил дон Лимарес, для которого это слово казалось вдохновением.
— Но она там, слышите, господа? — сказал лакей. — Она спорит с людьми. Прикажете не пускать ее сюда силой?