Страна Арманьяк. Князь Двинский

Рагнар справился лучше, взял в плен когг вместе с полутора сотнями солдат, но пока возился с ними, остальным посудинам удалось уйти.
Ну что тут скажешь, людей жалко, но по соотношению потерь виктория получилась грандиознейшая. Два корабля, около четырехсот пленных, куча других трофеев, в том числе отличного оружия – просто замечательный результат.
Основной караван ушел далеко вперед и, скорее всего, уже добрался до Холмогор. Но дело шло к ночи, поэтому я приказал стать на якорную стоянку. Еще не хватало напороться на мель в темноте…
Пленных заперли в трюмах трофейных посудин под стражу, экипажам я приказал выделить тройную винную порцию, а офицерский состав пригласил к себе на «Александру» отужинать. Так сказать, отметить достойную победу. Благо на новом судне в мою каюту они вмещались все.
Выпили, конечно, порадовались победе, помянули павших, но я не злоупотреблял, горячительное в глотку не лезло. Каждая минута вынужденного простоя казалась вечностью. Затосковал, черт побери: почитай, год своих баб не видел. Даже не знаю, кого они мне родили – голубиной почтой пришло всего одно письмо, да и то – Сашка отписалась, что благополучно разрешилась, Забава – тоже, а вот кем – умолчала, зараза. Ну не дай боже, опять девок принесли, отлуплю, ей-ей! Хотя кого я обманываю… Пусть будут девки. Когда-нибудь Господь и пацаном наградит.
А вообще, хрень все это. На два дома жить – ни к одному не успеть. Взвалил себе на плечи неподъемную ношу. А значит, придется что-то решать. Либо сюда, либо туда. Вот только выбирать – та еще задача…
Проснулся с рассветом и сразу погнал корабли в Холмогоры.
 
Глава 3
 
На верху срубленной из толстенных бревен башни, стоявшей на высоком скалистом утесе по правому берегу Двины, вспыхнул яркий огонь, и сразу же в безветренное небо потянулся столб густого черного дыма.
«Бдят служивые, – довольно подумал я. – Не пропустили возвращение хозяина. Ну а как иначе – задницы, чай, не чужие, приказал бы выдрать образцово-показательно…»
Потом перевел взгляд на густо поросший лесом берег реки и неожиданно вспомнил, какими чужими показались мне эти места в первый раз. А сейчас, совсем наоборот, как домой возвращаюсь…
На душе радостно защемило. А не принять ли ради такого дела? Или не стоит с самого утра бухать?
Как всегда, очень тонко прочувствовав момент, рядом появился Себастьян с большим подносом в руках, на котором стояли пузатый четырехугольный штоф зеленого стекла, серебряные стопки и тарелки с заедками.
– Telepat ты, что ли? – невольно вырвалось у меня.
– Ваше сиятельство? – На гладкой мордашке повара появилось деликатное недоумение.
– Забудь, змей-искуситель. – Я рассмеялся и махнул рукой русским купцам, с самого рассвета не отрывавшим глаз от берега. – Эй, братия, давай ко мне, пропустим по маленькой.
Сам разлил арманьяк по стопкам и вручил каждому русичу в руки.
– Ну, как говорится, с прибытием… – Смакуя, вылил в себя густую янтарную жидкость, не глядя нащупал на тарелке ломоть сыровяленой вепрятины, зажевал и только тогда выдохнул. – Уф… хорошо пошла. Ну, чего замерли?
Не чинясь, купцы махом высадили подношение, довольно закрякали и принялись активно крестить бороды.
– Небось соскучились по дому?
– Истинно глаголешь, княже… – сипло выдохнул старший из них, Пров Петрович Дерюга. – Но не по дому, а по землице родной.
– А дома у нас, почитай, и нет, княже, – пояснил Семен Дубов, чернявый юркий коротышка.
– Сегодня там, завтра здесь, – подтвердил Иван Колода, жизнерадостный пузан великанского роста с раскосыми татарскими глазами.
– Я на своем подворье, почитай, от силы пару месяцев в год бываю… – поддакнул Тимофей Чалый, внешне больше похожий на германца, чем на русского. – Чада волком смотрят, родного отца не узнают, а я даже жену щупаю каждый раз как чужую девку, успеваю отвыкнуть…
Купцы весело заржали.
– Так даже слаще получается. – Я тоже хохотнул и отправился к себе в каюту переодеваться. Надо выглядеть во всем великолепии, дабы усладить взор народишка.
 
Заслышав в каюте тихие голоса, остановился перед дверью и прислушался.
– А здесь дамы есть, Ивен? – с неприкрытым интересом выпытывал Томас.
– Куда без них… – прыснул Ванятка. – Кого, по-твоему, мужи дерут? Медведей, что ли? А они потом деток рожают?
Он за это время так навострился говорить по-французски, что болтал на нем лучше, чем Томас и Антуан. Для них все-таки родной – басконский диалект, на котором разговаривают в Гаскони.
– Тупица! – прокомментировал Антуан. – Дамы везде есть и будут.
– Я сейчас вздую вас обоих! – рассвирепел Томас. – Я не о том. Красивы ли они, податливы на куртуазное обхождение и все такое…
– В борделях все податливые! – умудренно хохотнул Антуан.
За моей спиной дружно заржали Александр и Шарль.
Я тоже невольно улыбнулся. Кто о ком, а пацаны о девках. Хотя вполне уже пора. Вот только с борделями на Руси туговато. Но некритично. Как таковых публичных домов нет, но при каждом постоялом дворе контингент дам с пониженной социальной ответственностью вполне присутствует. Опять же, особо жесткой целомудренности в средних и высших слоях общества тоже не наблюдается. Понятное дело, за замужними и девицами глаз да глаз, но вдовы себя чувствуют вполне вольготно. Точно так же, как и в Европе. Вон Луиджи тихим делом сразу двоих в Москве окучивал – боярыню и вдовую состоятельную купчиху. Не стесняясь, обе рыдали, когда мы отбывали. Так что если есть желание, приключений на задницу хватит и на Руси. Но да, заболталась пацанва.
Я рывком распахнул дверь и грозно рявкнул:
– Сейчас вам сам бордель устрою! Прямо здесь. Распустились бездельники. Живо одеваться. На русский манер…
– Сир! – Мальчики дружно поклонились и вихрем понеслись по каюте. С пулеметной скоростью захлопали дверцы шкафов и сундуков.
Вот так-то лучше будет…
Пока одевался, почему-то стал вспоминать, что происходило в мой прошлый приезд в Московию.
Как всегда, без приключений не обошлось, они ко мне притягиваются, словно магнитом. Прибыли на удивление благополучно, но сразу же встряли в рубку с заезжими мурманами, удумавшими пощипать русов. Побили, конечно, а вот с их предводительницей очень глупо получилось. Сначала я как пацан запал на нее, потом согласился на поединок, а закончилось все совсем по-идиотски. Хотел казнить образцово-показательно дурочку, но потом передумал, остыл, выпорол как сидорову козу да выгнал. Тьфу ты, даже вспоминать не хочется…
В самой Москве тоже спокойствием не пахло. Сначала ганзейские отравить пытались, потом умудрился во время ужина с великим князем Иваном попасть в самый жар дворцового переворота и едва жив остался. Свою миссию я все-таки выполнил, и даже перевыполнил, заключил союз между Наваррой и Русью, попутно отодвинув от дел Ганзу, но закончилось все вообще феерично. Выдал Федьку замуж за сына и соправителя великого князя, Ивана Молодого, оставшегося после разборок в великокняжеской семье холостым, вдобавок сам… того, женился на Сашке, дочке будущего царя всея Руси, довеском получив Двинскую землю в приданое и став русским князем. Вот так-то, сам до сих пор затылок чешу, когда вспоминаю.
Молодая жена оперативно забеременела, почти одновременно с Забавой, моей… как бы это сказать… второй женщиной. А я отбыл назад в Европу, выполнять обещанное Ивану и заниматься своими делами, ибо страна Арманьяк тоже внимания требует, опять же европейский полити́к надо шевелить с Франциском, королем Наваррским, вторым попаданцем, с которым свела меня судьба.
 
Когда пришло время возвращаться, с собой в Европу забрал высокое посольство от Ивана Третьего к Фебусу. Феб послов обласкал и во всеуслышание назвал правителя Руси своим братом, что стало первым шажком признания Европой Ивана царем. А к мнению Наварры сейчас государи прислушиваются. Другого выхода у них просто нет. Момент общего признания фактически решен, но требует времени и еще некоторых действий, в том числе в Ватикане. В общем, тесть рад будет, ибо спит и видит себя венценосцем.