Травница (СИ)

Ижка посмотрела на него долгим взглядом, таким несчастным, тяжёлым. Поднялась с лавки и принялась вышагивать по комнате, словно пыталась поймать нужную мысль. А после остановилась напротив Яррея и прямо спросила:
- Почему ты мне сразу всё не рассказал?! – её голос срывался, звенел, резал по сердцу. - Почему молчал? Я бы раньше помогла. Как-нибудь. До того, как… как в голове мне помутиться. Всё равно уходить же собрался! Бросить… А я…
Яррей резко приблизился к Ижейке, обнял, крепко прижал к груди. Вдохнул её запах, такой особенный – леса, трав, с горчинкой дыма и сладостью медового нектара, единственный во всём мире. По этому запаху он узнает её среди толпы, за тридевять земель и даже через целую вечность.
Осторожно, словно она могла растаять, как утренний туман, Яррей взял её лицо в ладони. Ждал, что отвернётся, сбежит. Но нет. Она смотрела ему в глаза открыто, без страха, увидеть который в её глазах так боялся Ярр.
Оборотень склонился к её лицу, ловя её дыхание.
- Никогда тебя не брошу! – прошептал он.
И накрыл её губы поцелуем.
Чувствуя её нерешительность, оцепенение, испуг. Несколько ударов сердца. А после… Она сама обвила его руками, подалась вперёд, прижавшись к оборотню всем телом. Приоткрыла губы, отвечая на поцелуй.
У Яррея в груди что-то тренькнуло, словно тетиву спустили, даже дышать стало легче.
Он не целовал – пил свою ведьмочку, как живую воду, и даже хранитель её, жмурясь, молчал.
Именно живой водой она была для него. Его истинная. Дарованная луной. Его Ижея, к которой больше никто и никогда не посмеет притронуться.
- Ижка! Ижка, забери своего двоедушника в козячей шкуре! – раздался под окном голос тётки Валены. – Ну честное слово, ты её нарочно ко мне отпускаешь?! Сил нету уже, Ижка! Всю капусту извела твоя Белёна. Ижка!
- Кажется, Адрушка совсем поправился уже, - прошептала Ижея, разорвав поцелуй и спрятав пунцовое лицо на груди у Яррея, и тут же отпрянула. – Я быстро! – улыбнулась она, накинула на голову платок и не оглядываясь выбежала из дома.
«Добра тебе с ним не будет…» - догнали Ижку слова нечисти.
- Судьбу свою каждый сам себе куёт, - прошептала она, чувствуя, как грудь разрывает от счастья.
- Ижка!
- Иду, тёть Валена! Иду уже, – и уже козе: – Отведу тебя к Кузьке. Он такие половики из шкур делает!
- Ме-ке-ке! – не согласилась на такую участь Белёнка и, вырвав из рук желающей поговорить тётки верёвку, побежала к речке.
И Ижка, широко улыбнувшись и разведя руки, побежала вслед за ней.
ГЛАВА 17
ГЛАВА 17
Трепыхался огонь, цепляясь за фитиль восковой свечи – прикупленной ещё бабушкой у бродячей торговки. Для особой нужды. Свеча горела неровно, дрожала, но хоть не плевалась, как разгневанная баба Ялинка, ругаясь с соседкой за межу.
Давно пропели первые петухи, извещая нечисть и нежить о скором рассвете, а Ижка всё сидела над ведьминской книгой, хмурясь, морща нос и бормоча что-то нечленораздельное.
Яррей разместился в углу, вырезая из чурки ложку, но как-то дело не ладилось. Может, потому, что взгляд оборотня нет-нет, а всё же цеплялся за худенькую фигурку, нависшую над книгой, за очень серьёзное лицо, и стоило немалых усилий уже его отвести. Он никогда себе даже подумать не мог, что так может быть. Возможно ли испытывать желание к женщине, почти непреодолимое, и в то же время страх – отпугнуть, причинить боль, сделать несчастной?
И даже если она со всем пылом ответит на его чувства, если готова будет бросить всё ради него – что он может ей дать взамен? У него нет ни дома, ни стаи, ни даже возможности обернуться. У него нет ничего, что он обязан был бы ей дать!
Яррей стиснул зубы и отвернулся. Сколько проживёт любовь человеческой женщины, если её выставить на все ветра? Когда сломается? Когда зачахнет?!  Что от неё останется? И сможет ли он тогда выдержать её холод? 
- Нашла! – подпрыгнула на лавке Ижка, разбудив возгласом кота и отвлекая от тяжёлых мыслей Яррея. – Ну, как – нашла... Думаю, что нашла!
 
Ярр заставил себя улыбнуться и придвинулся ближе к Ижее. В груди шевельнулась слабая надежда. Может, и правда справится его ведьмочка с заклятьем, которым неведомый колдун связал вторую ипостась Яррея.
- Нашла, как снять действие заклятья? – спросил Яррей, заглянув в книгу, и, не удержавшись, вдохнул её запах.
Заглянул в книгу – просто так. Страницы для Ярра оставались всё такими же – словно курица по ним греблась, макнув лапу в чернила. И не потому, что оборотень не знал человеческой грамоты. Всё оттого, что ведьминские знания – тайна, к которой доступ имеют только кровные, силу принявшие. Даже другая ведьма не прочтёт чужую книгу – увидит то, что и любой другой.
- Ну… - протянула Ижка,  взглянув на Яррея и, тут же смутившись, снова уткнулась в книгу. – Здесь нет ничего о снятии заклятия, – но прежде, чем оборотень снова сник, добавила: – Зато есть несколько способов, как проявить зверя. Что если попробовать?
Ярр шумно перевёл дыхание. Сейчас он был готов если не на всё, то на многое. Если не поможет, то он ничего не терял.
- Что надо делать? – спросил оборотень.
- Тебе – ничего! – тут же воодушевившись, начала Ижка. – Есть несколько способов. Если откинуть те, что мне не по душе, то нам подходит два – плеснуть на тебя водой, настоянной на серебре в ночь новолунья, – Яррей затравленно глянул на ведьму, но кивнул. Ижка же поморщилась, отлично понимая, что не просто так её перевёртыш в лице изменился. – Но до следующего новолунья долго ждать, – тут же выкрутилась она. – А второй способ мне нравится больше.
- И какой же? – нахмурился Ярр.
- Зелье варить буду, – вздохнула Ижея, страшась ещё больше, чем оборотень.
 Ведь ранее зелья ей варить случалось только под бабушкиным надзором, а сейчас как справиться?! Как не напутать ничего? Страшно, учитывая, что от её дара теперь жизнь и судьба любимого зависят.
- Книга пишет, что оно усилит зверя и заставит оборотня проявить свою истинную сущность, - ведьма посмотрела на Яррея прямо, стараясь быть уверенной. – Оно поможет.
Оборотень улыбнулся и кивнул. У неё получится. И не смог отказать себе в приятной мелочи – подцепив вечно непослушную прядь волос, снова выбившуюся из косы и упавшую на лицо, пропустил её между пальцев. Светлые, как спелая пшеница. Гладкие и нежные...
Захотелось снова её поцеловать, но Яррей сдержался. Что-то остановило его.
И Ижка смотрела на того, кого выбрало её сердце, видела грусть в волчьих глазах, и что-то в груди обрывалось.
Протянула руку, запустив пальцы в жёсткие, на первый взгляд, короткие волосы, как и хотела ранее. Они оказались на деле очень мягкими, приятными на ощупь. Коснулась кончиками пальцев хмурой морщинки между бровей, мечтая лёгким касанием прогнать все тревоги, терзающие его душу.
- Всё получится! Мы справимся! – решительно и твёрдо сказала она, ободряюще улыбнувшись.
И прежде, чем в глазах Яррея снова потухнет вмиг вспыхнувший завораживающий огонь, сменившись сомнениями, Ижка коснулась губами его губ. Неумело, осторожно, но решительно. Она хотела вложить в этот поцелуй всё своё тепло, поддержку, уверенность. Её желание быть всегда рядом. Её доверие.
Сердце билось где-то в животе, разгоняя по телу огонь. Мысли медленно, но верно затягивал туман. Ижка даже не вздрогнула, когда Яррей прижал её к себе, одним этим жестом говоря «моя». И травница, ранее даже не подозревавшая, что можно потерять голову от чувств, хотела принадлежать ему, целиком и полностью. Больше всего на свете хотела.
- Вяу! – напомнил о себе Малёк.
 
- Брысь, – ответила она, нехотя разорвав поцелуй, но не отводя глаз от затуманенного взгляда оборотня.
- Пф-пф! – не унимался кот. А после и вовсе укусил Ижку за руку.
- Ох! – подскочила Ижка на месте, наградив кота испепеляющим взглядом. Она бы ещё и смахнула его со стола, но зыркнула на книгу, на которой стоял Малёк, и замерла.