Фехтовальщица (СИ)

— Это не моя кровь, — сухо пояснила фехтовальщица, вспомнив сгинувшего в реке Кристиана.
После шести часов пути Женька проголодалась, и Шарлотта проводила ее в трапезную. Там она нашла ей место за столиком в углу, где привалившись к стене, дремал крупный, точно бурый медведь, мушкетер.
— Здесь вам будет спокойней, госпожа де Бежар, — пообещала дочка Бушьера. — Вы без спутника и, чтобы к вам не приставали, пусть им побудет господин де Барту. Он совершенно безобидный, когда спит.
— А если проснется?
— Он пьян и не скоро проснется, а если проснется, то встанет и уйдет. Важно, чтобы его не трогали, пока он идет до двери. Садитесь, садитесь.
— А это чье?
Женька подняла с пола расшитые серебряной нитью перчатки.
— А это… это, наверное, господина де Ларме. Он служит вместе с господином де Барту. Давайте, я передам ему.
— А где он?
— Наверху со своей дамой. Вы не беспокойтесь, он тоже долго не вернется. Какое подать к ужину вино, госпожа де Бежар?
— Принеси лучше воды.
— Вода в городе плохая, госпожа… Лучше остеречься, чтобы не случилось лихорадки. У нас от нее мой старший брат умер, когда еще маленький был. Возьмите бордоское. Это легкое и недорогое вино, госпожа.
Вино Женька пила очень редко и мало, как положено спортсменке, которая делает ставку на победу, но там, где оно было одним из основных напитков, ей не оставалось ничего другого, как продолжать принимать новые условия существования такими, какими есть. Поднося кружку к губам, она даже улыбнулась. Теперь никто не мог ей ничего запретить, и эти новые условия, как ничто другое, давали право воспользоваться предложенной свободой так, как она хотела.
Публика в трапезной зале выглядела довольно пестро. Ее составляли спустившиеся перекусить постояльцы, холостяки разных титулов и достатка, студенты и солдаты королевских рот. Женщин было мало, и почти все они находились при спутниках.
На фехтовальщицу посматривали, но не приставали, побаиваясь, видимо, спящего мушкетера, крупное тело которого внушало уважение. Через полчаса Шарлотта принесла жареного цыпленка, щедро обсыпанного зеленью, и кружку с бульоном. Женька тотчас взялась за цыплячью тушку и стала расправляться с ней с нескрываемым цинизмом проголодавшегося за день человека. На некоторое время она даже перестала замечать все, что происходило вокруг.
Де Барту продолжал мирно похрапывать. Студенты, расположившиеся за соседним столом, едко подсмеивались над спящим кавалером фехтовальщицы, но трогать ни его самого, ни его спутницу не решались.
В зал зашел молодой и дорого одетый дворянин в компании девушки и пажа. Все трое были в полумасках, как на карнавале, но никто не обратил на это внимания. Не удивилась и Женька, которая из уроков у мадам Лекок знала, что полумаски в XVII веке были обычным делом в Париже.
Хозяин тотчас освободил нарядной паре стол и принес вино. На закуску им было поданы сыры и фрукты. Девушка протянула кавалеру персик, и он начал лениво есть этот сочный плод, не обращая внимания на стекающий по руке сок. Надетый прямо поверх перчатки, ярко сверкнул красный камень перстня на его пальце.
Молодой человек о чем-то разговаривал со своей спутницей, смеялся и обменивался с ней легкими поцелуями. Девушка показала ему на фехтовальщицу, и дворянин бросил в ее сторону косточку от съеденного персика. Под хохот публики косточка попала ей прямо в кружку с бульоном.
— От нашего стола — вашему!
Довольный вельможа помахал рукой и пригладил прядь завитых волос, спускающуюся вдоль щеки. Недолго думая, Женька взяла из тарелки обглоданную кость и метнула в ответ. Кость попала вельможе в лоб.
— А это от нашего — вашему! — сказала она и тоже помахала рукой.
Публика, ставшая невольной свидетельницей спонтанно возникшей дуэли, разразилась новым хохотом. Вельможа чертыхнулся, поднялся из-за стола и направился к фехтовальщице.
— Давайте, давайте, ваша милость! — застучали кружками студенты. — Возьмите ее! Возьмите!
Женька тоже встала и, растопырив масляные пальцы, соображала, чем бы стукнуть этого разодетого шутника, если дело зайдет слишком далеко. Подойдя к девушке, дворянин остановился. Несколько длинных секунд оба молча смотрели друг на друга, и какую информацию считывали они в этот миг с радужки вокруг расширенных зрачков, одному Богу было известно.
 
— Ты кто? — неожиданно улыбнулся дворянин.
— Жанна…из Беарна… А ты?
— А я Дворцовый Насмешник.
Вельможа вдруг резко придвинул девушку к себе и, отвернув ей подбородок, укусил за шею. Фехтовальщица вскрикнула и отшатнулась.
— Куда? — шагнул за ней Дворцовый Насмешник. — От меня так просто не убегают!
Попятившись, Женька наступила на собственный подол и под новый хохот окружающих свалилась на пол.
— Вы что-то рано падаете, девушка! — засмеялся вельможа. — Оля-ля! Какие панталоны! Лили, вы только взгляните! А давайте стянем их!
— Давайте! Давайте! — завопили студенты еще громче.
Женька вскочила, выдернула из ножен спящего де Барту шпагу и приставила к шелковой груди Дворцового Насмешника. В зале стало тихо, а вельможа улыбнулся.
— О! Вы только посмотрите, какая штучка приехала к нам из Беарна! А если я кликну охрану? — спросил вельможа и попытался придвинуться ближе.
— А сам что же… умеешь только кусаться? — усмехнулась девушка, продолжая крепко держать оружие.
— А ты? — ответно усмехнулся дворянин. — Твой спутник спит рядом с тобой, а ты дерешься вместо него! Жалкая девушка!
— Жалкая?
Женька надавила на клинок, и на светлом шелке камзола появилось темное пятно. Но вельможа не отступал.
— Сударь, сударь, оставьте эту дурочку! — подбежала к своему спутнику Лили. — Пусть веселиться со своим пьяным мушкетером!
— Она порвала мне камзол… — словно не ощущая никакой боли, сказал вельможа. — Хм, это очень наглая беарнка!
— Едемте ко мне, сударь! Я перевяжу вас и велю зашить ваш камзол.
— Да, едем, Лили — вдруг сдал свои позиции молодой шутник, поцеловал свою подругу в губы, а потом снял с пальца рубиновый перстень и протянул фехтовальщице. — Возьми, Жанна из Беарна, ты развлекла меня.
— Не нужно мне твоих подарков! Я не обезьяна, чтобы тебя развлекать!
— Не капризничай! Пошей приличное платье и найми хорошего охранника, иначе тебя изнасилуют здесь в первую же ночь!
— Кто?
— Да хотя бы я.
Дворянин положил перстень на стол, поморщился и, прижимая рану на груди перчаткой, направился со своей девушкой к выходу. Следом семенил обеспокоенный паж.
К Женьке подбежали Бушьер и Шарлотта. Бушьер осторожно убрал в ножны де Барту его шпагу, а Шарлотта надела на подрагивающий палец фехтовальщицы подаренный перстень.
— Смотрите-ка, подошел! — удивилась она.
— О, госпожа де Бежар… — пугливо оглянулся хозяин. — Вы чересчур смелы для девушки без слуг и охраны. Как бы теперь не случилось то же, что было в «Ладье»!
— А что было в «Ладье»?
— Четверо вельмож в таких же масках устроили там погром, обесчестили дочерей хозяина, его жену, а самого Жательера так избили, что он слег и умер.
— А что же полиция, суд?
— О, какой суд? — понизил голос Бушьер. — Поговаривают, что среди этих титулованных бандитов был кто-то из родни короля. Замяли это дело, сударыня.
— А этот, который подарил мне перстень? Вы его знаете?
— Увы, госпожа де Бежар. Такие шутники никому здесь не представляются. Иногда они просто веселятся, иногда делают, что хотят, а мы… Будем думать, что все обойдется, сударыня, — вздохнул Бушьер.
Фехтовальщица поняла, о чем беспокоится хозяин, поэтому решила не создавать ему лишних забот и поехать к тетке.
 
— Где у вас тут квартал Сен-Ландри, господин Бушьер?
— За рекой в Сите, сударыня!
Бушьер совершенно неприкрыто обрадовался, что беспокойная постоялица съедет, и тут же предложил ей взять портшез, носильщики которого как раз ужинали в трапезной.
— Они уже закончили свою работу, но если вы заплатите им двойную цену, сударыня, они довезут вас куда угодно. Сейчас я все улажу.