Пусть мертвый оживет
– Спасибо вам, миленький, за вашу щедрость. Идемте вон туда. Осторожно, не споткнитесь.
В тусклом свете уличных фонарей колыхались призрачные тени. Кое-где из дверных проемов выступали темные фигуры – в основном женские. Тут и там красный огонек сигареты указывал на присутствие кого-то невидимого во мраке. Несколько мужчин шатались взад-вперед, как будто сами не знали зачем, время от времени останавливаясь и обводя тротуар подозрительным взглядом.
Блондинка и человечек в длинном пальто пересекли площадь и свернули в темный переулок – настолько темный, что хозяин «роллс-ройса» остановился, опасаясь сделать следующий шаг.
Девушка включила фонарик, и кромешную тьму прорезал тоненький луч света. Они стояли в узком проходе, утыкавшемся в глухую кирпичную стену. Примерно посередине прохода была дверь. Луч фонарика высветил облупившуюся краску и ржавый дверной молоток.
– Это здесь, – сказала блондинка. – Если вас не пустят, я не виновата.
– Спасибо. Можешь идти. Большое спасибо.
Ролло – как звали его все без исключения – шел шестой десяток. Это был мужчина необъятных размеров: при великанском росте шесть футов четыре дюйма его так разнесло, что живот больше напоминал гигантское, сваренное всмятку яйцо, а руки и ноги – исполинские конусовидные шишки. Заплывшие жиром глаза смотрели то ласково, то строго, то злобно, то похотливо – на кого как. Над верхней губой красовались напомаженные усики, толстые пухлые пальцы не знали ни минуты покоя, словно лапки огромного паука-альбиноса.
Никто не сказал бы наверняка, чем занимается Ролло. Формально он числился владельцем и управляющим клубом «Позолоченная лилия». Но многие полагали, что ни одно темное дело не обходится без его участия. Одни говорили, будто Ролло контролирует «квартал красных фонарей» в районе Шеперд-Маркет. Другие – что он торгует крадеными автомобилями или что он вообще главный в стране скупщик краденого. Третьи намекали на доходы от наркотрафика, а четвертые нашептывали про убийства. Но все это были домыслы.
«Позолоченную лилию» недаром считали самым эксклюзивным клубом в Лондоне. В клубе состояло шестьсот человек – и все первостатейные пройдохи. Можно спорить о том, кто кого превзошел в искусстве обмана, но совершенно ясно, что ни один не запятнал себя честностью – таковых не было даже среди наиболее богатых и влиятельных из них. На разных полюсах клубного общества стояли оружейные бароны и сутенеры, популярные актрисы-травести и проститутки высокого класса (если слово «класс» применимо к данной категории). Между означенными полюсами человеческой деградации располагались автомобильные воры, мошенники «на доверии», настырные толкачи акций, светские клептоманки, шантажисты, наркодилеры и тому подобная публика. Над всеми безраздельно царил Ролло.
Клуб «Позолоченная лилия» размещался в просторном нарядном зале с обходной галереей-балконом наверху. Наверх допускались только избранные, фавориты хозяина, – там был его наблюдательный пост. Обычно Ролло появлялся вскоре после полуночи. Положив волосатые лапы на перила, он смотрел вниз на танцующих и жующих и размышлял: его глазки-щелочки светились от напряженной работы мысли.
Выглядел Ролло импозантно. Яйцевидная, гладкая, как бильярдный шар, голова покрыта красной турецкой феской; грузное тело облачено в черную визитку и черный жилет с белым кантом; воловья выя скрывается под черным атласным шейным платком; на массивных ногах серые в полоску брюки из камвольной шерсти, а ступни-ласты упрятаны в лакированные туфли.
Входя в зал, гость машинально поднимает взгляд на балкон, как бы спрашивая хозяина, не хочет ли тот потолковать с ним. Свое желание Ролло доносит с помощью призывного жеста, после чего немедленно удаляется в свой кабинет.
Но вам не следует тотчас подниматься к нему: другим совершенно незачем знать, что Ролло желает поговорить с вами. Как правило, разговор предполагает какое-то дело, а дела не терпят огласки. Поэтому разумнее сперва пройти к барной стойке в глубине зала, заказать себе виски и перекинуться парой слов с барменом, а потом, потягивая виски, еще какое-то время отрешенно наблюдать, как снуют по залу греки-официанты, разносящие дорогие яства. Только после этого можно неспешно двинуться по левому проходу между столами и пятачком танцпола. Возможно, стоит еще на минуту задержаться – послушать игру великолепного джазового квартета, в котором блистает чернокожий ударник-виртуоз. Наконец, с самым безразличным видом вы проскальзываете за черный бархатный занавес, скрывающий лестницу на балкон.
Вход на лестницу охраняет Бутч – высокий худой парень с бесстрастным лицом, одетый во все черное, включая черную ковбойскую шляпу и черную рубашку с шелковым галстуком: красные и желтые подковки на белом поле. Словно заправский киногангстер, Бутч стоит, прислонившись спиной к стене, и ковыряется в зубах зубочисткой. Вы киваете Бутчу, который и ухом не ведет, и спокойно поднимаетесь по лестнице. Если бы ваш визит к Ролло был нежелателен, Бутч преградил бы вам дорогу и своим тихим американским голосом, от которого мурашки бегут по коже, велел бы вам возвращаться назад, в ресторан.
Кабинет у Ролло шикарный: дубовые панели, встроенное освещение, толстые персидские ковры, представительный письменный стол со стеклянной столешницей, дорогие аксессуары, глубокие кресла, обитые зеленой кожей, и огромный диван.
Ролло восседает за столом. На его лице блуждает сонное выражение, между двумя рядами крупных желтых зубов торчит толстенная сигара. Сколько бы раз вы ни наведывались в кабинет Ролло, бумаг на столе не увидите. Он просто сидит за письменным столом, сложив руки на зеленом бюваре, и смотрит на вас так, будто ваше появление для него полная неожиданность.
Спиной к камину стоит Селия. Говорит она мало, но ее дивные глаза все примечают и, пока вы находитесь в кабинете, ни на миг не отрываются от вашего лица.
Селия креолка. Высокая, точеная, с прекрасной матовой кожей – просто бронзовая статуэтка! Глаза большие, черные, жгучие, подбородок короткий и широкий, скулы как у кобры, рот словно рассеченная пополам спелая красная ягода. Фигура у Селии сногсшибательная.
Анфас она тонкая как тростинка, но в профиль!.. Самый сластолюбивый иллюстратор не придумает более соблазнительных женских линий. Селия никогда не появляется на людях без головного убора, стесняясь своих вест-индских корней. (Сегодня ее курчавая черная шевелюра спрятана под алым тюрбаном.) Для вечерних нарядов она выбирает яркие цвета, а фасон всегда подчеркивает прелести ее фигуры. Ее чувственная красота сражает мужчин наповал, и посетители клуба не исключение. Селия – любовница Ролло.
Итак, вы в кабинете: перед вами за письменным столом сидит Ролло, позади него стоит Селия. Она не спускает с вас глаз, пока вы с Ролло обсуждаете дела, строите планы, договариваетесь, кому сколько причитается, и наконец уходите. Вам невдомек, что, как только за вами закроется дверь, Ролло глянет назад и вопросительно вскинет бровь.
Селия скажет ему, можно ли вам доверять. У нее феноменальный дар читать чужие мысли, и она не раз предупреждала Ролло, что с тем или этим лучше держать ухо востро. Обвести Ролло вокруг пальца нелегко. Некоторые пытались, но вышло себе дороже. Пару таких умников речная полиция выловила в низовьях Темзы, других, не представлявших особой угрозы, с проломленными черепами доставили в больницу Чаринг-Кросс. Как только все уразумели, что водить Ролло за нос опасно для здоровья, желающих сильно поубавилось.
В дверь постучали, и в кабинет вошел Бутч.
– Ну что? – спросил Ролло.
– Там один спрашивает вас, – сказал Бутч, невзначай скользнув взглядом по Селии. – Первый раз его вижу. Не из наших.
– Чего ему надо?
– Не говорит.
– Я не желаю его видеть.
– Он так и подумал, – кивнул Бутч и достал из кармана конверт. – Велел передать вам вот это.
Брови Ролло поползли вверх. Взглянув на Селию, он открыл конверт и вынул облигацию.