Мой выбор (СИ)

====== Пролог ======
Летняя луна разложила свои бледные бока на небе, нагло заглядывая в окна и делая белые стены больничной палаты почти прозрачными и обманчиво серебристыми. Макс сидел спиной к окну, но, даже будь это не так, непременно развернул бы свое кресло так, чтобы не видеть лунное пятно на полу и стенах. Было в ночном свете что-то предательское, неприятное. Хотя стоило признать, что за неделю в стенах госпиталя Штольне на окраине Берлина он вообще разучился на что-либо смотреть без ожидания подвоха. Он не верил врачам, не доверял медсестрам, косился с подозрением на приборы, попискивающие над койкой, возле которой Макс сидел. А по утрам, когда приходилось умываться в больничном туалете, чтобы отогнать сон, он смотрел на свое отражение в зеркале, отросшую щетину на серо-бледной коже, воспалённые глаза и морщину, залегшую между бровей, и понимал, что и этому уставшему мужику тоже нет доверия.
Неделя. Уже семь дней в палате интенсивной терапии не происходило ровным счётом ничего. Еще и название это дурацкое, тоже лживое. Реанимация, вот где он теперь находился. И не было в госпитале места более страшного в этот момент. Паника возникала всякий раз, когда нужно было выйти из палаты, и еще страшнее оказывалась необходимость вернуться. И гадать, что на этот раз покажут мониторы.
Но ничего не происходило. На экранах бесстрастно поблескивали цифры пульса и давления, медленно капала жидкость в капельнице, ни единого движения на койке не было, подтверждая глубокую кому пациента. И Макс свыкся с этим. Почти. Остался лишь непроизвольный страх покидать свой пост, поэтому всю неделю он и просидел в палате, несмотря на всеобщие попытки выпроводить мужчину домой хоть на пару часов.
В кармане джинс завибрировал телефон, и Макс ответил на звонок, не глядя на экран.
— Блять, Макс, ты что, еще в больнице?! – голос Самсона полоснул натянутые нервы раскаленным железным прутом, и Савельев поморщился. Стоило все-таки сначала проверить, кто звонит. Макс вздохнул прежде, чем ответить.
—Да, я здесь, – собственный голос звучал сипло, надтреснуто, прокуренно.
Самсон на том конце связи на несколько секунд затих, явно подбирая цензурные слова и успокаивая себя.
— Слушай, чувак, я все понимаю, но нельзя же так. Ты когда в душе последний раз был? А спал когда?
Макс сжал пальцами переносицу, отгоняя приступ головной боли вкупе с раздражением. Он точно знал, что именно Мештер собирался ему сказать. А Самсон продолжал жужжать в трубку рассерженной осой.
— Я тебя умоляю, езжай домой, я приеду через полчаса на всю ночь, утром, если хочешь, смени меня. Но хоть один раз нормально дома переночуй. Ты никому не поможешь, если сдохнешь на своем посту.
— А если он в себя придет? Я хочу быть в этот момент рядом! – в эту игру они начали играть еще неделю назад, прекрасно зная, что на деле и Самсон, и Макс боялись совсем не пробуждения того, кто теперь лежал на койке, утыканный трубками. Но об этом исходе оба даже думать себе не позволяли.
— Тем более!!! Ты прикинь, что он со мной сделает, если увидит тебя в таком состоянии! Я же виноват буду, Макс, подумай об этом, не бери грех на душу, по твоей вине свершится жуткое братоубийство! – Мештер аж захлебывался своим нарочитым возмущением, видимо, предпринимая последнюю попытку образумить Макса. И тот был бы ему очень благодарен, если бы на это находились силы.
А сил уже действительно не было. И Макс, стойко бойкотируя всю неделю попытки отправить его домой, сдался неожиданно легко, лишая Самсона необходимости прессинговать дальше.
— Ладно, черт с тобой. Я утром приеду.
Макс поехал домой, почти поверив то, что этой ночью, как и в предыдущие, не случится абсолютно ничего. Самсон приехал в госпиталь как и обещал, через полчаса, также не сомневаясь, что ночь пройдет спокойно и изменится исключительно состояние вконец измотавшего себя Савельева. Им и в голову не могло прийти, что в тот момент, когда голова Макса наконец коснется подушки и сознание его благодарно опустошится, в палате интенсивной терапии начнет истошно вопить сигнал главного монитора, сменяя ритм пульса на длинный, жуткий, однотонный писк и сообщая, что у пациента Евгения Мештера остановилось сердце.
 
 Комментарий к Пролог Ну погнали, новый период. Главы будут появляться не быстро, меня жрёт реал, но откладывать до лета совсем не хотелось. Так что прошу покорно ко мне на огонёк!
====== Глава 1 ======
 Комментарий к Глава 1 Мэтт Лаундман
https://vk.com/photo-4111_456254328
https://vk.com/photo-4111_456332580
За месяц до...
— Да твою мать! Тормоз! Ща, Оль, погоди секунду, – бросив телефон на соседнее сидение, Макс резко выкрутил руль и дал по газам, обгоняя мирно ползущий перед ним старенький фордик, за рулём которого восседала бабуля очень сильно за восемьдесят.
Жизнь в Германии несомненно внесла коррективы в отношение Макса к жизни, добавила европейского лоска, но, как выяснилось, ничто в мире было не способно вытравить из коренного москвича привычку ездить, что называется, по-московски. Савельев набрал скорость и потянулся за телефоном.
— Я тут, Оль.
— На кого ты там ругаешься опять? – судя по голосу, девушка активно что-то жевала.
— Да обогнал почётную свидетельницу французской революции, причем первой, прости, Господи. А раньше мне казалось, что основные нервы в пробках тратятся. Ни шиша подобного, – Савельев, удерживая трубку плечом, быстро прошёлся пальцами по панели, включая режим handsfree. – Все, я весь внимание, что у тебя случилось? Рожаешь?
В трубке повисла секундная пауза и затем прозвучал смешок.
— Ты думаешь, если бы начались роды, я бы так спокойно ждала, пока ты там бабулек всяких обгоняешь?
— А кто тебя знает? Хотя, конечно, я надеюсь, что в этом случае слова “я рожаю” прозвучат от тебя в первые же две секунду. Ну раз не схватки, то, видимо, ты звонишь, чтобы пожаловаться на мужа, – Макс усмехнулся, вспоминая, сколько раз за последнее время от Оли звучали слова: “Ну ты прикинь, что он сделал!”
— Нет, вот на этот раз Самсон тут не при чем. И рожать мне, кстати, только через шесть недель. Ты лучше скажи, во сколько вас с Женей сегодня ждать?
Макс завис на мгновение, теряясь с ответом.
— Эм... Куда ждать?
— Так, Савельев, соберись, это у меня от гормонов с памятью беда, а не у тебя. Вы ужинаете у нас сегодня вообще-то.
— Блин, точно. Извини, че-то я подзадолбался за эти дни. У меня через час встреча с клиентом, потом я Женьку из магазина заберу и мы приедем, – Макс бросил взгляд на экран телефона, убеждаясь, что не ошибся хотя бы во времени.
— Отлично. Купи, пожалуйста, бутылку вина, белого сухого.
— Мать, ты что? Какое тебе сейчас вино?! – удерживая руль одной рукой, Савельев полез другой в карман куртки за сигаретами. Однако, ну и запросы у Оли под конец беременности. Похоже, Самсон своей заботой совсем ее в тоску вогнал, не удивительно, кто бы выдержал девять месяцев на пареном и варёном, без капли кофе. Но Оля в ответ фыркнула.
— Я тебя умоляю, хоть ты режим цербера не включай, мне старшего Мештера хватает. Я утку в вине делаю, для соуса надо.
О, эта распрекрасная утка. Если бы семейная жизнь определялась способностью супругов готовить, Макс женился бы на Оле через неделю после знакомства только за одно это блюдо. Чувствуя, как голодный мозг посылает импульсы и ускоряет слюноотделение, Макс сглотнул.
— Черт, я скучал по твоей утке. Оль, ты богиня. Жди, мы скоро приедем.
Девушка довольно ухмыльнулась в трубку.
— Вспомни об этом, когда придет твой черед сидеть с племянницей.
 
Телефон давно замолчал и погас, а Макс все продолжал улыбаться, уверенно ведя машину к месту встречи с последним клиентом этого душного июльского дня. Кто бы ему сказал прошлым летом, что все сложится именно так. И сколько воды утекло за это время...
Если бы Макс начал составлять список самых значимых событий последних двенадцати месяцев, за первое место боролись бы сразу три факта из его жизни: победа отца над чёртовой онкологией, решение Оли и Самсона пожениться и, конечно, новость о скором прибавлении в их семействе. Хотя третий пункт и вытекает плавно из второго, все равно новость была приятно шокирующей.