Мой выбор (СИ)

Телефонный звонок застал его на полпути к буфету.
— Доброе утро, господин Савельев, это Шнайдер.
Полиция на проводе. Черт, забыл он об этом парне.
— Здравствуйте, офицер. Можно без фамилии, просто Макс.
— Понял вас, Макс. Я через пять минут подъеду на парковку госпиталя, у меня синий Nissan Almera. Сможете мне уделить полчаса?
Оперативно, нечего сказать. Какого хрена ему нужно, интересно?
— Да, хорошо, я спущусь сейчас.
Найти машину Шнайдера на парковке оказалось легче лёгкого, это был единственный синий Nissan из неполного десятка припаркованных там тачек. А вот узнать в парне, сидевшим за рулём, того молодого офицера, с которым он разговаривал неделю назад перед входом в госпиталь, было почти невозможно. Шнайдер был в штатском, и однозначно можно было сказать, что форма делала его незаметным, скрывая яркую внешность. В данный момент перед Максом был молодой раздолбай рокерского вида, которого с огромной натяжкой можно было принять за полицейского. Красивый блондин, слишком приметный для немца, совсем не похожий на служителя закона. Скорее за наркодиллера. Но это не отталкивало, а даже как-то очеловечивало.
Шнайдер, увидев Макса, открыл дверь машины и махнул ему рукой, приглашая сесть. Макс обошёл Nissan и расположился рядом с водителем на пассажирском кресле. В машине играл тихий джаз, довершая лихой вид офицера.
— Приветствую еще раз. Спасибо, что быстро пришли, у нас немного времени.
— Не думал, что вам позволено использовать на службе личное авто, – Макс откинулся на спинку кресла и повернул голову к Шнайдеру. Тот хмыкнул в ответ.
— Ну я здесь не совсем по службе. Точнее, именно по ней, но без полномочий полицейского. И в участке о моем визите знать не должны.
Макс чуть не присвистнул от удивления. Однако...
— Офицер, что за тайны?
— Сейчас я не офицер, просто Эрик Шнайдер. Дело касается аварии, в которую попал ваш муж. Макс, я не думаю, что это несчастный случай.
Сердце пропустило удар и ухнуло куда-то в район живота. Расслабился, Максик? А рано, ой как рано.
— В каком смысле?
Шнайдер протянул руку и, взяв с приборной панели свой телефон, отдал его Максу.
— Это то, что эксперты нашли на месте аварии. Следы шин. Вот, на это снимке... – Макс приблизил изображение и всмотрелся в то место, куда указывал палец Шнайдера. – Вот след от заноса машины. За рулём был ваш муж. А теперь вот, видите? Одиночный след, явно резкое торможение. Это след мотоцикла.
Чёрные отметины на асфальте были бледные, но все же отчетливые. Макс гипнотизировал их пару секунд, затем вернул телефон Шнайдеру. Что мог доказать след на дороге?
— Думаете, Женю специально подрезали?
Эрик пожал плечами и спрятал телефон в джинсы.
— Ну, сам по себе след мало о чем говорит. Это мог быть случайный байкер, который просто резко обходил попавшую в занос машину. Поэтому я решил проверить этот мотоцикл. По той самой записи с камер. И знаете что? – Шнайдер посмотрел Максу прямо в глаза. – Записи нет. Она исчезла.
Вот в этот момент Макс почувствовал, что на затылке шевелятся волосы. Детектив, емое.
— То есть как это – исчезла?!
— Очень просто. Тот, у кого есть доступ к этим камерам, просто стёр фрагмент в несколько минут. В том числе и момент, когда на камеру попал тот мотоциклист. Он должен был проехать по шоссе через минуту после вашего мужа. Поэтому я и приехал к вам, Макс. Кто-то заинтересован в том, чтобы аварию считали просто несчастным случаем. И все, что у нас есть теперь, это след шины на дороге.
Черт, этот день очень хорошо начинался. Слишком хорошо, по правде сказать. Мысль, которую Макс в себе задавила и изничтожил неделю назад, снова подняла голову и подленько захихикала. Не может этого быть!
И, похоже, Шнайдер угадал мысли Макса.
— Вы ведь знаете, кто был за рулём мотоцикла, да? Я понял это по вашей реакции, когда мой коллега упомянул Harley. Макс, я смогу его взять, но дайте мне хоть какую-то зацепку. Хоть что-то. У него точно серьёзная защита за спиной, от обычного расследования он уйдет.
 
Макс слушал полицейского вполуха, слишком много мыслей роилось теперь в его голове. Слишком много вопросов. И один из них лежал на поверхности.
— А вам-то какое дело? С чего вдруг вы решили мне помочь?
Похоже, Шнайдер меньше всего ожидал такого вопроса, кажется, он даже побледнел. Но быстро взял себя в руки. Макс внимательно смотрел на него в ожидании ответа.
— Скажем так, лично мне принципиально важно, чтобы человек, совершивший подобное, не ушел от ответственности. Независимо от того, что думают об этом в официальной версии. Такой ответ устроит?
Нет, не устроит. Этот парень явно темнит, откуда такая принципиальность в отношении незнакомых людей? Долг хранителя правопорядка? Вряд ли. Но, с другой стороны, от помощника в лице Шнайдера отказался бы только идиот. И Макс рискнул.
— Матео Лаундман. Я почти уверен: за рулём Harley-Davidson был человек по имени Матео Лаундман.
====== Глава 7 ======
День тринадцатый
— ... но ты держись, сынок. Тебе сейчас за двоих надо держаться.
Пальцы снова оттолкнули зажигалку, и она, чуть откатившись, ударилась о почти опустевший стакан с ромом. Пластик звякнул о стекло и покатился назад. Макс следил за зажигалкой немигающим взглядом. А из телефона, прижатого плечом к уху, продолжал звучать голос Людмилы Филипповна.
— Алло, Максим? Ты меня слушаешь?
— Да, мам, слушаю, – интересно, если сильнее толкнуть, стакан треснет или нет?
Макс снова запустил зажигалкой в стакан, на этот раз от удара он чуть сдвинулся с места.
— Сыночек, нет таких испытаний, которые были бы вам двоим не по силам. Женя поправится, обязательно.
— Поправится? – пальцы снова отправили зажигалку в полет, на этот раз с такой силой, что от удара стакан слетел со стола и разбился. – Это не грипп, понимаешь? У него поврежден позвоночник. Мам, он ходить не может!
Черт, на мать срываться явно не стоило... Но вырвалось.
Трубка тяжело вздохнула.
— Не отчаивайся, Максим. Ты верил, что с папой все хорошо будет, верь и сейчас.
Верил, да. Только сейчас почему-то кредит доверия к собственной удаче исчерпан.
— Ладно, мам. Спасибо... Слушай, я на работе сейчас, давай попозже тебе позвоню.
Телефон лег на стол, и Макс посмотрел на осколки стакана, валяющиеся на полу. Очень они их жизнь сейчас напоминают. Вроде вот только-только был целый стакан, даже не пустой. А секундой спустя звяк – и нет стакана.
Есть события, которые делят жизнь на “до” и “после”. Еще три дня назад Макс был уверен, что авария – одно из них. Как же он ошибался... И понятно это стало после того, как врачи подвели итог обследования Жени. Повреждение ряда позвонков привело к отказу нижних конечностей. Женя не просто так плохо чувствовал тело, у него отнялись ноги.
И то в момент, когда это прозвучало вслух, Макс не увидел трагедии. Учитывая, что еще совсем недавно Женя был одной ногой на том свете, трагедии и правда не было. Так думали и Марк, и Самсон. Так казалось и Максу, пока он не заглянул мужу в глаза. Пока не остался с ним наедине. Нет, собственная боль не идет ни в какое сравнение с тем, что испытываешь, когда страдает любимый человек. Когда он потерян, раздавлен, в отчаянии. А ты ничего не можешь сделать.
Прошло три дня и чем лучше себя чувствовал Женя физически, тем больше замыкался в себе. Впереди была операция на позвоночнике, надежда на восстановление. Но, кажется, муж этой надежде не верил. И что самое паршивое, его тяготила поддержка со стороны отца, со стороны брата. И от Макса он прятал глаза.
 
Все это вызывало такую бурю чувств, что вычленить из нее что-то конкретное было невозможно. И вот, что ужаснее всего – Макс вдруг понял, что операция и правда может не помочь. Предательская, крамольная мысль, ей было не место в голове в такой момент, и Макс делал все, чтобы любимый видел в нем одну сплошную уверенность. А изнутри его жрало это чертово зелье сомнений.