Карбон (СИ)

На нем будет выглядеть абсолютно позорно. Борис представил себя в фиолетовом бархатном пиджаке со змеиной кожей и даже вздрогнул.
Он с трудом сумел отыскать простую майку и с облегчением надел ее.
Она была длинна ему и широка. Но ничего, носить можно.
Только когда Борис вышел из гардеробной, то заметил, что на уровне сердца был вышит маленький, чёрный котик.
Забавный.
- О, у тебя есть вкус! - одобрительно сказал Давид, когда увидел его, - Последняя коллекция Гуччи.
Да ладно! Это же простая алкоголичка!
- Мне снять? - тяжело вздохнул Борис.
- С ума сошёл? - почти обиделся Давид, - Теперь она твоя. Все равно не ношу. У тебя, кстати, такие мощные бицепсы. Под рубашкой, вообще, было непонятно.
- Я занимался борьбой, ты помнишь? А не отлынивал, как ты, - ехидно вставил Борис.
- Да ты что?! У меня такие бицепсы! Хочешь, покажу? - Давид начал поднимать руки.
Демонстрации помешал яростный стук в дверь.
А, ну так звонок Борис отключил, правильно!
- Наверное, твой отец, - спокойно произнёс Борис и уверенно пошёл к двери, - Раз ты проснулся, то думаю, он может извиниться перед тобой.
- Мой отец? - крикнул ему вслед Давид, - Я не хочу с ним сейчас разговаривать!
Но он мгновенно бросился за Борисом.
Ага, не хочет. Борис не страдал провалами в памяти и прекрасно помнил, что чёрная мышь любила белую.
Борис распахнул дверь.
Давид, который мчался за ним, врезался ему в спину и придавил его к косяку.
Вот лось!
На пороге стоял совсем не мистер Феретти. Перед дверью застыл Доминик, тот самый друг Давида, который предлагал ему встречаться. На этот раз мужчина был в красном свитере и серых брюках. Но с неизменными белыми волосами и бровями. И в солнечных очках.
- Я думал, ты сдох, - на автомате проговорил Дом, - Элиза мне все мозги вынесла. Я…
Доминик осекся, заметив, наконец, что в дверях замер не только Давид.
Дом поднял очки, и его взгляд застыл.
Только сейчас Борис понял, что сцена перед ним предстала крайне подозрительная. Полуголый Давид прижимал к стене Бориса, который в этой майке чувствовал себя не слишком одетым.
Дом, кажется, тоже нашёл это зрелище очень странным.
Мужчина быстро отвис и холодно произнес:
- Понятно. Он в твоей любимой майке. Ясно, отчего ты там сдыхаешь.
Больше Дом ничего не произнёс. Просто развернулся и начал спускаться по лестнице.
Давид рядом с Борисом так напрягся, что почти закоченел.
- Ну и чего ты стоишь? - прошипел ему Борис, - Беги за ним и поговори! Или ты окончательно потеряешь друга! Дурак, что ли?
Для усиления эффекта Борис буквально выпихал Давида на площадку.
Повторять два раза не требовалось. Давид кинулся следом за Домом. С голым торсом. И босиком.
Придурок.
Борис пару секунд смотрел ему в спину, а потом тяжело вздохнул и вернулся в квартиру.
Он надеялся, что Давид не поранит ноги, потому что бежать за ним с тапками наперевес и мешать разговору было слишком глупо.
Борис помялся, прошёлся по квартире, а потом застыл у окна. Давид - взрослый мужчина, но не наделает ли он глупостей? Борис прекрасно помнил разговоры Давида о жертвенности. И ему не нравился такой ход мыслей.
Давид не должен ущемлять свои желания ради других.
Борис побарабанил пальцами по стеклу. Из окна не было видно ни Давида, ни Дома. Наверное, догнал раньше…
 
Борис задумался, сам не замечая, что рисует на стекле. Обводит контур. Окна запотели, в комнате было тепло, а на улице - не очень. Дул холодный ветер.
Холодный ветер, а Давид - без футболки
Идиот.
Лишь бы встретились в подъезде…
- Давид, - с удивлением прочитал Борис надпись, которую так усиленно рисовал.
Глупости какие!
Борис поспешно стёр написанное.
Почему он так волновался?
Дом - друг Давида. Что он может ему сделать?
Внезапно Борис вспомнил отца-пингвина из сказки, которого приятель обманул и предал, соврав про яйцо.
Нет, друзья могут сделать многое. И не всегда хорошее.
Борис надеялся, что Дом будет иным. Понимающим и верным.
Хлопнула дверь, и Борис резко оглянулся. Давид заглянул в гостиную и поёжился.
Все-таки замёрз…
- Спасибо, - заметив его, ослепительно улыбнулся Давид, - Мы поговорили. Дом… Все понимает. Он и раньше начал догадываться о причинах моего поведения. Ему, конечно, нужно время, но, думаю, он отойдёт. Мы же друзья, верно? Хотя Дом зол, разумеется. Я же дал ему ложную надежду, понимаешь?
А ещё ты снова пытался принести себя в жертву, идиот!
Но вслух Борис сказал иное:
- В следующий раз не ври ему. Близкие заслуживают правды. И мне не ври тоже. Почему ты не сказал, что это твоя любимая майка? Я сейчас сниму.
- Не надо! - искренне возмутится Давид, - Да, это моя любимая майка, но почему ты думаешь, что я люблю ее носить? Может, я люблю, когда ее носят другие?
Что?
- Странная логика, - озвучил свои мысли Борис.
- Ты привыкнешь, - пожал плечами Давид.
Борис улыбнулся краешком губ.
Он бы хотел привыкнуть…
Но не был уверен, что это возможно - привыкнуть к Давиду Феретти.
***
- Это немыслимо! - искренне возмущался Лоренцо Феретти, - Не пустил меня к моему сыну, травмировал моего телохранителя, нагрубил…
- Поэтому ты два часа пытал бедную Элизу, а потом напряг все свои связи, чтобы нарыть досье на бедного мальчика, который защищал нашего сына, - перебила его высокая и немолодая, но до сих пор очень красивая женщина - Кьяра Феретти, - Ну и есть у этого Майкла какие-нибудь грехи?
Лоренцо Феретти недовольно фыркнул:
- Он не бедный! Он - дьявол во плоти!
А потом Лоренцо будто сдулся.
- Кроме неоконченного высшего и отсутствия нормальной профессии, его не в чем упрекнуть, - с ноткой разочарования протянул он.
Кьяра расхохоталась от души.
- Давай, смейся-смейся, - передразнил ее муж, - Я уверен, на самом деле он бандит…
Лоренцо повернулся к женщине, задумчиво замершей у окна с бокалом в руке, и заискивающе произнес:
- Саманта, может, ты посмотришь? Может, узнаёшь его?
Кьяра от смеха схватилась за живот.
О, это было слишком даже для Лоренцо Феретти!
- Серьезно? - еле выговорила, задыхаясь, она, - Серьезно? Ты помнишь, где работает наша Саманта?! Раньше ты говорил, что Давид работает с наркоманами! А теперь?! Теперь ты перешел на террористов, да? Совсем с ума сошел? Ох, ассистент Давида пнул твоего бедного амбала и автоматически стал террористом, да?