Месть (ЛП)

— Сегодня вечером? Господи, что, где-то поблизости была распродажа особняков? — пошутила она.
— Где-то поблизости у меня уже есть особняк, — тихо произнес Джеймсон.
Девушка замерла. Перестала моргать. Казалось, она перестала даже дышать.
«Ах, все-таки не робот».
— Ты возвращаешься в Уэстон? — мягким, низким голосом спросила Тейт.
Джеймсон покачал головой.
— Мы возвращаемся в Уэстон, — поправил ее он.
Тейт замотала головой.
— Нет. Я туда не вернусь, — сказала она.
— Еще как вернешься.
— Нет, не вернусь.
— Прости, ты решила, что мы тут дискутируем? Я не спрашивал твоего мнения, я сказал тебе, что ты поедешь, — спокойно ответил он.
Тейт злобно на него уставилась.
— Я не поеду в этот чертов дом, и точка, — отрезала она.
— Нет, ты поедешь в этот дом, и точка. Даже если мне придется нести тебя на руках, — ответил он.
— Но почему? Что не так с этой квартирой? Мне она нравится. И тебе, наверное, тоже, раз уж ты её купил, — заметила Тейт.
Джеймсон пожал плечами.
— Мне больше нравится дом в Уэстоне. Сандерс по нему соскучился и уже его открывает, — объяснил он.
— Нет. Нет, я туда не поеду. Ты не можешь меня заставить, — голос Тейт становился все громче.
— О, еще как могу.
— Почему мне нельзя просто остаться здесь? — спросила она.
— Потому что я хочу, чтобы ты была там.
— Кейн, ты не имеешь права указывать мне, что делать.
— О, еще как имею.
— Прекрати! Почему? Почему мне так необходимо быть в этом доме? — допытывалась она.
Джеймсон решил рискнуть и подошел к ней поближе.
— Потому что..., — осторожно начал он. Смягчая удар. — Это наш дом, малышка. И пришло время туда вернуться.
«Хьюстон, зажигание. Приготовиться к взлету».
— Это не наш дом! — заорала Тейт, и ее грудь залил румянец. — Это твоя камера пыток! Так что от*ебись и возвращайся в свой чертов загородный особняк!
— Ну, какая же это камера пыток, если там некого пытать, — заметил Джеймсон.
Тейт казалась потрясенной.
— Пошел ты на хрен! Тогда не надо было отпускать Пет, — прошипела она.
«Опять эта Петрашка. Вот почему я не завожу девушек — эта приставка “бывшая” тот еще геморрой».
— Я ее не «отпустил», я ее выгнал.
— Это твоя версия произошедшего.
— Это единственная версия произошедшего.
— Я не собираюсь спать в кровати, в которой ты ее трахал, я не какая-то там...
«Всё, игры кончились».
Джеймсон схватил ее за лодыжки и рванул на себя. Тейт, вскрикнув, упала на спину. Не успела она коснуться матраса, как мужчина, все еще держа ее за щиколотки, притянул к себе. Он наклонился к ней, от чего ей пришлось раздвинуть ноги.
— Мы уже это обсуждали, так что я больше не буду этого повторять, поняла? Я ее не трахал, — рявкнул он.
Тейт свирепо уставилась на него.
— Я все равно не поеду в этот дом, — рявкнула в ответ она.
— Еще как поедешь. Ты поедешь, даже если мне придется тащить тебя туда за волосы, — предупредил он ее.
— Тебе бы это, скорее всего, понравилось, — бросила она.
— Тебе тоже.
Она вздохнула, и как будто расслабилась. Тейт склонила набок голову и взглянула в открытую дверь. В конце прихожей виднелись люди, упаковывающие в коробки всякую всячину. Джеймсон уставился на нее сверху-вниз. Отрешенность. Вот что с ней было не так. Тейт научилась отстраняться. Так, будто она рядом, говорит правильные слова, но на самом деле ее здесь нет — она где-то, куда ему не добраться.
Его это бесило.
— Я не хочу туда ехать, — прошептала Тейт.
— Почему? — спросил он.
— Мне там не нравится, — ответила она.
— Раньше тебе там нравилось, — напомнил ей Джеймсон.
— Вот именно, что «раньше», — заметила она.
— Так что же изменилось? Ты утверждаешь, что все в порядке. По-видимому, все совсем не так. По-видимому, у нас полный пи*дец! — крикнул он ей.
Тейт снова повернулась к нему.
— У тебя и впрямь был интересный обед, да? — выдохнула она.
«Попался».
— Они за тебя волнуются, — тихо произнес Джеймсон.
 
— Но ты нет, — подытожила Тейт.
Он покачал головой.
— Не будь идиоткой, мать твою. Я здесь. И делаю это для тебя. Перестань задавать вопросы, на которые знаешь ответы. А теперь вставай и одевайся, — приказал Джеймсон.
Тейт резко села, и ему пришлось отстраниться. Не успел он выпрямиться, как девушка тоже приподнялась, скользнув по нему всем телом. Мужчина смотрел на нее сверху вниз, ожидая, что она начнет спорить, ныть или попытается его задобрить. Последнее было довольно эффективным — вопреки его наносной уверенности, сопротивляться ее чарам он не мог.
— Ладно. Ладно, я поеду в этот, бл*дь, чертов дом, — тихо сказала она.
— Хорошо. Мы уезжаем немедленно, — отрезал он.
Тейт приподняла бровь.
— Какой нетерпеливый, — прищелкнула языком она.
— Пора бы тебе уже это знать, — ответил Джемисон.
Девушка вздохнула и, обойдя его, медленно направилась к двери.
— Когда рабочие будут паковать мою одежду, — начала она. — Проследи, чтобы они не украли дорогое нижнее белье.
Затем она исчезла в коридоре. Из спальни Тейт Джеймсону не было видно весь коридор, но он услышал, как один из работяг присвистнул от восхищения. Потом еще один. Затем входная дверь медленно со скрипом отворилась и захлопнулась. Джеймсон мысленно усмехнулся.
«Вот бестия».
*****
«Проклятье».
Тейтум сидела на заднем сиденье «Бентли» и, кусая ноготь, старалась не показывать, как нервничает из-за того, куда они едут. Она уже месяц не была в доме в Уэстоне. Собственно, в самом доме ее не было с октября, почти три месяца. Усилием воли Тейт прогнала воспоминания. Попыталась подумать о более счастливых временах.
Она искоса взглянула на Джеймсона. Тот откинулся на спинку сиденья и уставился в окно. Будто почувствовав её взгляд, он потянулся и положил руку ей на колено. Но не для того, чтобы утешить. Его ногти впились ей в кожу, и Тейт, порывисто выдохнув, откинула назад голову. Пальцы Джеймсона скользнули выше и исчезли под подолом пальто. Тейт вошла в лифт в одном лифчике и трусиках, и он неспешно проследовал за ней. К тому времени, как они добрались до вестибюля, Джеймсон уже силой натянул на нее свое пальто. Оно было коротким, но оказалось так ей велико, что доходило до колен.
— Боишься, малышка? — по-прежнему не глядя на нее, прошептал он.
Тейт сосредоточила все свое внимание на крыше машины.
— Нет, — ответила она.
Ей было пи*дец как страшно. За последние две недели Тейт научилась вести себя так, будто ей все равно. Все равно, что Джеймсон — социопат, которому нравится, просто ради удовольствия, причинять ей душевные страдания. Все равно, что Эндж переспал с человеком, сравнявшим ее с землей, разрушившим ее жизнь. Всё равно, что Элли лишила Тейт последнего, что давало ей ощущение покоя и безопасности.
Она так долго притворялась, что ей все равно, что почти забыла, каково это — хоть о чем-то волноваться. Исключением был только Сандерс, и потому Тейт держала его на расстоянии вытянутой руки. Он был слишком умен, слишком ей близок; Сандерс быстро вычислит ее замысел. И на этот раз она не сойдет с намеченного пути. Дом действительно ее пугал — она боялась, что сломается, стоит ей лишь на него взглянуть. Вернется в прошлое. Окажется в той комнате. На том полу, глядя на Джеймсона с надеждой, что он ее поймет. А она больше не хотела быть той девушкой.
Последние семь лет Тейт считала себя плохой. Не плохим человеком, но определенно очень бесцеремонным. Ей нравилось заниматься сексом, веселиться, делать все, что взбредет в голову. Но во Франции ее вдруг осенило. На самом деле она всегда была хорошей. Любила людей, хотела сделать их счастливыми. Тейт любила своих друзей и была готова ради них на все. Она никогда бы не причинила им вреда, и, если такое по какой-то случайности все же происходило, ей становилось плохо. Она просила прощения и делала все возможное, чтобы загладить вину.