Я (не) забуду его (СИ)

Но настроение было бодрое. Я легко вошла в роль тиктокера и блестяще ее исполняла. В конце дня, зараженная вирусом «рек», я с нетерпением обновляла страницу каждые десять секунд.
«Рек» — это сокращение от слова «рекомендации». Задача каждого тиктокера — снять такой ролик, чтобы он понравился как можно большему числу зрителей. Чем больше лайков и репостов, а еще комментариев — тем больше шансов попасть в рек. Алгоритм прост. Ради него люди шли на все. Обливали и поджигали себя, корчили страшные гримасы, снимали откровенную пошлятину, среди молодежи это именуется «трешем», устраивали «пранки» — розыгрыши. В общем, проявляли все неадекватное, что было глубоко спрятано под слоем «нормальный человек» и ждало своего звездного часа. Но больше всего меня удивили «дочки» миллионеров, любовницы мэров и та женщина, что вечно танцует в коротких шортах пятидесятого размера. На фоне всего этого я смотрелась дошкольницей в морально-этическом восприятии мира. Люди ради лайков готовы были на все. Буквально на ВСЕ!
Обновляя аккаунт вновь и вновь, я видела свои скромные просмотры. Ближе к девяти часам вечера народ зашевелился: поел, отдохнул и решил оторваться на мне перед сном. Под моими роликами появилось первое общественное мнение. Мои глаза стали выпячиваться и вываливаться из орбит. Я и представить не могла, что меня ждало. Подростки и женщины устроили мне разрывную: «Очень молодо выглядишь для своих пятидесяти…» — писал мне какой-то СпанчБОБ. Какие пятьдесят? Мне всего-то тридцать девять! А дальше пошло-поехало, дьявол бил меня дубиной из очередного комментария: «Бабуля затанцевала», «СпортсмЭнка», «Детей пора рожать, а не в Т-т прыгать», «Бабуль, маринованный огурец никогда не станет свежим», «Родила бы лучше, пока последний поезд не ушел», «Уже песок посыпался», «Ей мужика хорошего надо», «Мужа собираешься искать?». Настроение ухудшилось до предела. Я швырнула телефон в подушку.
Да, меня ребята готовили к хейту, но знаете, как он больно бьет по психике? Я в одну секунду возненавидела все тик-токовское сборище.
Чтобы унять гнев, я налила бокал вина и залпом осушила его. Стало легче. Набравшись таким образом смелости, пошла за вторым кругом сообщений. Дальше появилось что-то ободряющее: «Молодец!», «Красивая», «Какой шпагат для сорокалетней», «Ой, это же наш тренер. Мирослава Григорьевна, вы красотка!», «Мирослава Григорьевна, вы им еще прыжок назад покажите, они в обморок упадут от зависти». Стыд и гнев сменились на гордость и благодарность к ученикам, которых я так и не смогла рассекретить, «ху из ху». И я с улыбкой поплелась за вторым бокалом. Есть в нашей сборной сила! И она в единстве! Хотя обращение «Мирослава Григорьевна» для молодежной соцсети тоже звучало не очень хорошо. Может, я и правда уже старая?
На этом драма вечера не закончилась. Я увидела Его.
Честно признаюсь: сопротивлялась, отказывалась принять, призывала все свои моральные ценности, но все же замерла над экраном на час, пока не посмотрела и не переслушала все его треки. Впервые в жизни я подошла к грани неразумного и того, что никогда не должно было со мной случиться. К тому, что никоим образом не планировало появиться в моей жизни. «Бес в ребро», но одинокая Мирослава хочет познакомиться. Я как школьница ставила ему лайки. Мурашки от его бархатного, глубокого с хрипотцой голоса разлетелись у меня по всему телу. От его острых, с холодным блеском карих глаз я просто не смогла оторваться. А белая кожа, покрытая бесчисленным количеством татуировок, делала его сверхинтересным и привлекательным. И это все заставило мое сердце стучать сильнее, а разум потеряться и исчезнуть. Я не понимала, сколько мне лет и зачем я в этом мире живу. Его харизма подчиняла меня: «Смотри на меня! Что ты хочешь?» Меня хлестали стыд и призывы совести, но все это было как об стенку горохом. С каждой секундой я тянулась к нему все сильнее. И мне хотелось только знать: «Он реально существует такой вот красивый? А как можно с ним познакомиться?»
И я стала читать комментарии под его роликами. И чем больше я их читала, тем больше ловила себя на мысли: «Милые девочки, дорогие девчули, дамы за тридцать — двигайтесь, я тоже в теме». Конечно, я понимала, что немного выбиваюсь из предположительной возрастной категории допустимых подружек для Влада Стоя. Но я все же влезла на борт и готова была потолкаться локтями за внимание этого красавчика. Услышав его новую песню, полную нецензурной лексики, мне захотелось снять видео под нее. Я почему-то представляла, что мое видео непременно залетит в реки, и тогда он обратит на меня внимание. Да, романтизм в любом возрасте действует одинаково. Сшибает с ног, туманит разум и возвращает в детство!
 
План по захвату внимания Влада Стоя был выработан мгновенно.
Никто из моей команды не был против идеи, хотя многие слегка покосились и переглянулись, взрослая девушка, а все туда же.
Вечером я с нетерпением ждала Его реакции: опять и опять обновляла страницу. Под моими видео снова писали всякое, но это меня уже не задевало и мало интересовало. Вон, танцующую даму в шортиках уже двести раз обозвали и закидали эмоджи с какашками, а она все танцует и собирает сотни тысяч подписчиков. Если не нравится, что же вы тогда смотрите и подписываетесь? А?! Теперь у меня к ней было солидарное сочувствие. Хотелось устроить профсоюз, направленный на борьбу с хейторами, и тот самый антиэйдж в действии.
Но меня пересилили эмоции к Владу Стою, и я снова зависла на его странице. Набравшись смелости, я откомментировала все его видео. И — о боже! Он прислал мне сердечко. Я вскочила на ноги и стала прыгать, словно мне снова пять лет, и я увидела слона. Его фото мгновенно оказалось у меня на заставке телефона. Мне хотелось кокетничать и флиртовать с ним, пусть даже посредством социальных сетей. Плюнув на все приличия, я написала ему сообщение. В ответ мне прислали розочку. Моя самооценка взлетела. Я вылетела как пробка из бутылки с шампанским и летела в фейерверке своих романтических чувств, пока мне не позвонила Татьяна.
— Ты что там устроила?
— В смысле? — непонимающе ответила я.
— Что за сердечки, поцелуйчики и розочки Владу Стою?
— А ты откуда знаешь? — растерянно бормотала я.
— Миро, в твой аккаунт имеется доступ у всей команды. Мы видим все! Немедленно прекратить позориться.
Мне стало обидно. И я ответила, прикусив губу:
— А почему тогда вы плохие комментарии не убираете? Я стираю, а они появляются!
Татьяна расхохоталась в трубку:
— Потому что мы их сами и пишем, чтобы поднять срач и вывести твою страницу в топ. Не мешай ребятам работать! Завтра съемка! Прекрати совращать молодежь!
— Но он же мне ответил… — билась я всем сердцем за свою романтику.
Воцарилась тишина. В трубке телефона послышался легкий треск с чьим-то тяжелым выдохом.
— Это его команда тебе ответила. Так принято. Иначе трафик потеряется.
От ее слов телефон чуть не выпал из моих рук.
В одну минуту мне перекрыли кислород, заменив его углекислым газом стыда и раскаяния. Моя жизнерадостность и позитив куда-то улетучились. Жизнь снова стала серой. И голос Татьяны был таким реальным, взрослым и суровым, что от него веяло холодом. Одиночество снова пришло грозовыми раскатами.
Завершив разговор обсуждением планов на завтра, я включила очередную зарубежную мелодраму, но тут же всплыла реклама:
«Найдите вторую половинку. Миллионы красивых, умных и образованных мужчин ждут именно тебя. Наш сайт…»
Я вспомнила Оксану, потом — как смеялась над ее молодым парнем. Теперь мне стало неудобно, потому что меня тоже потянуло на молоденьких.
 
И я решилась на тяжелую артиллерию от спасения своего одиночества. «Тиндер». Свайп влево, свайп вправо. Лайк. Никто не нравился, но хотелось отвлечься. Посыпались сообщения. Я окончательно убедилась, что у российских мужчин за сорок слишком высокая самооценка. А парни до тридцати как-то мало образованны.
И тут сообщение от Оксаны: «Можно я к тебе приеду?»