Тайный сыск царя Гороха
– Где-то через полчасика.
– Тогда неча время терять, пойдем во двор, я колдовать буду…
Я уже давно перестал удивляться таким вещам. Если Яга говорит, что будет колдовать, значит, так оно и есть. В этом времени, как я понял, всякого волшебства, магии и чародейства – полным-полно. Просто необходимо признать это как данность и продолжать делать свое дело. Хотя, конечно, такому нас в школе милиции не обучали. С помощью колдовства можно совершить убийство, да вообще какое угодно преступление, и не оставить ни одной улики. Можно зачаровать свидетелей, бесследно избавиться от трупа, испариться из тюрьмы, навести морок на стражу и тому подобное. Все это, конечно, изрядно затрудняет работу органов правопорядка, но… Закон – всегда закон! И он или есть, или его нет. Третьего не дано. По крайней мере, я уже не сумею жить иначе. Милиционер – это на всю жизнь. Какая разница, где – в каком мире, обществе, среде? К сожалению, преступность есть везде, и, значит, кто-то должен с ней бороться. Так почему не я?
Меня усадили на чурбачке для колки дров на заднем дворе. Моя хозяйка стояла на пустыре, близ забора и, притоптывая, размахивала руками:
– Ой вы, звери лесные, степные… Из бору дремучего, из поля широкого… Большие да малые, злые да беззлобные, лихие да робкие, встаньте предо мной, как лист перед травой!
Возможно, я опять не очень точно цитирую, но стенографировать было некогда. Все началось так неожиданно, что даже на полноценное удивление времени не хватало.
Неизвестно откуда весь пустырь заполнился зверьем. Зайцы, медведи, волки, лисы, лоси, кабаны, барсуки, белки, собаки, кошки, коровы, кони и всякая мелочь пузатая в два ряда вдоль забора. Прямо московский зоопарк. И самое главное – все слушали бабку так, словно буквально понимали человеческую речь. В это было бы трудно поверить, если бы я не видел все собственными глазами.
– Что вы знаете о царском перстне с хризопразом?
Когда Яга это спросила, звери начали совещаться. Голову даю на отсечение, они переговаривались, шептались, шушукались… Под конец вперед шагнул рослый седой лис, избранный делегатом, и, поклонившись до земли, на чистом русском ответил:
– Нет, бабушка, мы ничего не знаем.
Старушка махнула рукой, и через пару минут звери разбежались так же резво, как и появились, а Яга вновь взялась за свое:
– Ой вы, птицы поднебесные, перелетные, домашние да водоплавающие, ночные, дневные, из гнезд, из дупел, поднимайтеся, с веток, полей, речек, озер да болот срывайтеся. Кто крылом, кто бегом, а кто вприпрыжечку, станьте предо мной, как лист перед травой!
Воздух засвистел от шума крыльев, поднялся ветер, и вскоре весь пустырь, включая забор, был заполнен тучами разнообразнейших птиц от воробья до вороны, от зяблика до совы, от кряквы до лебедя, от щегла до орла и от цыпленка до индюка. Все топорщили перья и подняли страшный галдеж, пока Баба Яга не утихомирила их тем же вопросом:
– Кто из вас что-нибудь слышал о царском перстне с хризопразом?
Ненадолго птички заткнулись. Шаг вперед сделал долговязый журавль, он распахнул клюв, откашлялся и с поклоном извинился:
– Прости, бабушка, но о перстне царевом мы ничего знать не знаем, ведать не ведаем.
Когда птицы покинули нас, весь забор оказался так изгажен пометом, что больно смотреть. Поскольку Митяй еще и помогал по хозяйству, то у него здорово прибавится работы. На третий раз Баба Яга вызывала всех насекомых, земноводных и пресмыкающихся. Откуда ни возьмись налетели пчелы, комары, мухи, шмели и бабочки. Притопали лягушки, раки и черепахи, приползли змеи, прибежали ящерицы. Теперь пустырь напоминал серпентарий. Все вели себя очень прилично, и общую тишину нарушал лишь музыкальный звон комаров.
– Что вы знаете о перстне с хризопразом царя Гороха?
– Ничего! – спустя какое-то время проквакала самая большая жаба.
– Плохо дело… – сплюнула Яга. – Никто ничего не знает. Минуточку, а вы точно все здесь?
Прошла перекличка. Оказалось, что одной, особо умной гадюки, еще нет. Опоздавшая приползла буквально в ту же минуту. Услышав, из-за чего весь сыр-бор, она встала на хвост и гордо прошипела:
– Я знаю!
По мановению руки бабки все остальные резво разбежались.
– Говори.
– Перс-с-тень с хрис-с-зопразом очень древний. Еще моя матуш-ш-шка говорила, будто бы ее матуш-ш-шка рас-с-с-сказывала о том, что от с-своей матуш-ш-ш-ки с-с-слышала… хрис-с-зопраз в нем не прос-с-стой, а волш-ш-шебный! Ежели перс-с-стень на мизинец надеть, то любое колдовс-с-ство нас-сквозь видно. Ни личина, ни морок, ни чары злодея не с-с-спасут. Хрис-зопраз с-с-своему хозяину чудес-с-с-сное зрение дарует.
– Ну, спасибо тебе, змея-красавица! – благодарно кивнула Яга, и гадюка плавно исчезла в щели забора. – Все слышал, Никитушка?
– Если бы не присутствовал лично, то ни за что бы не поверил в такое! Животные говорят по-человечески…
– Так ведь то братья наши меньшие.
– Это я помню еще со школы. Значит, перстень мог бы помочь нам узнавать шамаханов, какую бы личину они ни приняли. Именно из-за этого он и был украден. Вся затея с похищением сундучка, полного золотых монет, должна была лишь отвлечь от главного. Как вы думаете, бабуля, в столице сейчас много шамаханских шпионов?
– Дык как узнаешь?.. Ох ты ж, шумят у ворот! Небось, стрельцы пришли… Пойдешь дьяка брать?
– Пойду. Митьку с собой возьму, на свежем воздухе быстрей протрезвеет.
– Поспешай, сыскной воевода, а я к царю пойду. Ночь-полночь, да дело слишком спешное, государственной важности!
– Предупредите Гороха, чтоб был начеку, но общую мобилизацию проводить рановато. Я не хочу, чтобы преступники засуетились и легли на дно. Нам надо всех захватить врасплох, а для этого необходимо найти перстень с хризопразом и проверить всех граждан столицы. В первую очередь просветить все царское окружение, войска, купцов. Обязательно приезжих, особенно дипломатический корпус, среди них вечно оказываются шпионы. Если что срочное – я у дьяка.
Баба Яга по-военному вытянулась, отсалютовала мне помелом и пошла на дело. Я, в свою очередь, кликнул «вечно готового к героической службе Отечеству»:
– Митька, захвати с собой оглоблю – будем брать гражданина дьяка думного приказа Филимона Груздева.
Надежный отряд в два десятка стрельцов уже ждал нас за воротами. Лица у всех серьезные, фитили зажженные, бердыши заточенные. Парни знали – идут не на увеселительную прогулку. Если в боярском овине обнаружен военный склад и молельня шамаханов, то кто даст гарантию, что в следующий раз мы не наткнемся на штаб врага, диверсантов, террористов или даже вступившие в город боевые части противника. Трусость в те времена была редкостью, похоже, больше всех волновался я сам. Митяй маршировал рядом, легко помахивая здоровенным двухметровым колом, как дирижерской палочкой:
– Эх, до чего ж люблю я свою работу! Вот уж служба так служба!.. Следствие вести, улики собирать, следить, преступников ловить, в тюрьму сажать – ох и весело! Батюшка участковый, а дьяка-то сразу в темечко бить али в ухо?
– Ты что, обалдел?!
– А, понял, виноват, исправлюсь! Стало быть, не дубиной, а кулаком?
Я посмотрел на него так выразительно, что мой напарник стушевался, сбил шаг и, скромненько потупив очи, тихо спросил:
– Ну хоть один щелчок-то ему в лоб можно?
– Рукоприкладство строго запрещено работниками органов, заруби себе на носу! – ласково пояснил я. – Бить подозреваемого неэтично, но ты вправе применить силу в трех случаях: если опасность угрожает тебе лично, или лично мне, или рядовым честным гражданам. Только не превышай меру необходимой самообороны. Помни, преступник – тоже человек, и его надо доставить в отделение живым.
– Не извольте беспокоиться, батюшка участковый, все исполню в точности как велено! Пусть он, злодей, хоть зуб вам покажет, я его враз таким живым в отделение доставлю… Он пожалеет, что не с медведем дрался. Я из него столько колобков поназамешиваю…