Век святого Скиминока

– Ну, знаешь ли… – Из кустов с треском выехал гневный Бульдозер. – Что ты все время врешь? Что ты врешь, а?
– У… о… э… – распахнула клювик Лия.
– Она все врет, милорд! Я совсем не толстый. Ну разве что совсем чуть-чуть. И то это не жир, а мускульная масса!
– Творожная…
– Ах вот ты как! Обзываешься! Вот пусть сама сидит дома! Мне жизненно необходимы бои, походы и подвиги. Я мужчина или не мужчина?!
– Как… как ты… посмел удрать?
– Я посмел? На себя посмотри! Приличные жены сидят на кухне, заботятся о хозяйстве и ухаживают за престарелыми родителями. Мы с ландграфом прекрасно справимся без твоего зловредного участия. Значит, обленился и разжирел, да? Нет, вы только послушайте ее…
Бам-м-м-с! Так и не нашедшая что сказать Лия схватила седельную сумку и с размаху опустила ее на голову мужа. Судя по густоте звука, знаменитая сковородка хранилась именно там. На мгновенье Жан притих, сведя глаза на переносице.
– Брек! – вмешался я. – Прекратить взаимные упреки и односторонние побои. Мне уже все давно понятно. Семейная жизнь сделала из вас счастливую улыбчивую пару. Искренне рад! Но у меня большое горе… Даю вам обоим возможность еще раз отказаться от скоропалительного решения. Кто ушел, тот ушел, без обид и упреков. Остальные идут за мной и безропотно подчиняются любому моему диктату. Вопросы есть?
– Никак нет! – отрапортовали оба.
– Тогда произвожу перекличку. Жан?
– Я с вами, милорд! Как верный оруженосец…
– Лия?
– Я с вами, милорд! Как верный паж…
– Тогда в путь, время не ждет!
Наши кони дружно взяли в карьер, и спустя недолгое время мы трое, прежней боевой командой, улыбались восходящему солнцу и были счастливы. Жизнь многое меняет в людях. Как все-таки хорошо, что моим друзьям быт не заслонил понятия чести, совести и благородства. Славное средневековье… Если б мог, остался бы здесь навсегда!
Ворота города встретили нас глухим молчанием. Мы стучали, кричали и возмущались довольно долго. Наконец смотровое окошечко открылось, и бородатый начальник стражи раздраженно оглядел нас:
– Это вы, ландграф? Эй, лентяи! Быстро открыть высокородному лорду Скиминоку!
– Что случилось? – почему-то догадался я.
– Да у… Тут такое произошло! Сегодняшней ночью похитили внучку короля – маленькую принцессу Ольгу…
Лиона, естественно, голосила. Унять ее было не легче, чем заткнуть тряпкой пароходную сирену. Да и гораздо опаснее, между прочим. Король суетился по дворцу, то обещая горы золота нашедшему принцессу, то угрожая поотрубать всем головы, если ее вот сию же минуту не вернут! Все вокруг бегают, гремят оружием, обшаривают закоулки, шлют гонцов, плачут… Один князь, встав столбом у окна, вглядывался в даль и молчал. Ни слова, ни слезы, ни стона, но стало страшно…
– Я найду ее. Обещаю. – Злобыня вздрогнул, повернулся ко мне, его глаза были наполнены такой болью… – Возьми себя в руки, брат. Ты же князь! Поднимай дружину, оповести всех, а я сию же минуту еду на поиски.
– Но… почему? – едва выдохнул он.
– Вопрос не по адресу. Сначала мой сын, потом твоя дочь… Кто-то очень хочет деморализовать нас изнутри. Украсть ребенка – это ведь хуже удара в спину! Но если ты простоишь здесь целую вечность, то никому лучше не станет.
– Не груби князю! – неожиданно взревел Злобыня, стукнув меня кулаком в грудь. Я не остался в долгу, саданув его по уху со словами:
– Не вижу князя, вижу тряпку половую!
С минуту мы испепеляли друг друга грозными взглядами, потом опомнились.
– Куда ты поскачешь, друже?
– Для начала в Тихое Пристанище. Может быть, тамошние ведьмы общим числом что-то полезное и посоветуют. Потом на Темную Сторону. Я почему-то думаю, что все наши беды оттуда. Ты проверил развалины Зубов?
– По камушку разобрали. Твоих личных врагов там нет, ни живых, ни мертвых. Кришнаиты тоже в большинстве сбежали.
– А где Локхайм?
– Не ведаю. Уж более двух месяцев нет его. Летает небось невесть где. Пошто спросил, о королеве соскучился? Так незамужняя она, все тебя ждет.
– Сочувствую. Именно в этот приезд я так невероятно занят. Просто ломовая загрузка делами, ни минуты на развлечения…
– Тебе видней, брат. – Князь постепенно обретал себя. – Значится, мне с ратниками надо двигаться границей да смотреть в оба. Как твой парнишка-то выглядит?
– Копия я! Только без усов и ростом пониже. Волосы короткие, светлые, рассыпаются соломой, глаза голубые, стройный, умеет поддержать разговор, начитанный…
– Ежели встречу – узнаю. Надо дружно взяться, так и одолеем врага неведомого. Ты-то как мыслишь, кто на такое мог решиться?
– Лучше не спрашивай… Раюмсдалю и Зингельгоферу подобное не по плечу, думаю, даже старушка Гнойленберг одна бы не справилась. Очень смущает след раздвоенного копыта на ковре в детской комнате. Слушай, а как сейчас поживает наш знакомый поручик Брумель?
– Бес поганый? Подлечили мы его. Он с двумя дружками рогатыми в свой Ад отправился, но… Да не мог же он?!
– Он – нет, но раздвоенное копыто – верный признак участия чертей. Ладно, каждому пора за свое дело. Я пошел.
– Прости, ежели что… Совсем от горя разум потерял, не ведаю, что творю… – Злобыня на прощанье сжал мне руку. Его я понимал, как никто. Мы два отца, потерявшие единственных детей. Но если дать волю чувствам, удариться в панику – все! Нам их вовек не увидеть. К тому же что-то говорило мне, что малышам прямая опасность не угрожает. Интуиция, предчувствие, подсознание…
Наши кони несли нас в Тихое Пристанище. В новом, специально перестроенном санатории для ведьм я еще не был. Собственно, по уши хватало предыдущих впечатлений. Торжественный обед из плесени и гнили, свирепые бабульки, срамные танцы и причащение кровью моих спутников… Незабываемо! Потом это милое местечко разрушил Ризенкампф, а Горгулия Таймс восстанавливала его заново. Ночь прошла спокойно. В смысле того, что нас никто не беспокоил. Утром я встал первым и… У НАС УКРАЛИ ЛОШАДЕЙ!!! Все остальное – прекрасно! Чудно! Великолепно! Я не менее получаса орал то на Лию, то на Бульдозера. Лия соответственно на Жана. Ему орать было не на кого, таким образом, козел отпущения нашелся сразу. Впрочем, при детальном осмотре часть обвинений с него снялась – там, где стояли наши кони, земля была истоптана раздвоенными копытцами.
– Черти! – дружно решили мы. Виновники преступления найдены. Дальнейший путь пришлось одолевать пешком. Естественно, что нашего настроения это не улучшило.
– Не люблю я чертей, милорд… волосатые они и пахнут дикой смесью серы с козой. К тому же ваш Брумель вечно бросал на меня такие похотливые взгляды… – задумчиво молвила Лия.
– Получит меж рогов! – клятвенно пообещал Бульдозер.
– А в самом деле, почему за столько времени бравый поручик с бакенбардами не дал о себе знать?
– Зазнался и забыл! – хмыкнула Лия, но меня подобное объяснение не устраивало. Брумель сумел завоевать всеобщее расположение, для черта он был чрезвычайно воспитан, образован и довольно ироничен. Его отчаянная храбрость в Ристайльской битве, спасшая жизнь принцессе Лионе, долгое время заставляла других участников с завистью смотреть вслед перебинтованному герою.
– Он ведь сбежал от своих. Может, по возвращении его не простили? – предположил Жан. Вот это запросто. Хотя все равно непонятно, с чего бы это куче чертей спустя столько лет мстить невинному лорду Скиминоку? И все за то, что я всего-то один раз заставил их вылизать территорию…
Рыцари, как правило, плохие ходоки. Вот и Бульдозер, на свою голову уснувший не снимая доспехов, был вынужден топать аж до самой деревни, громыхая, как разболтавшийся самовар. Нет, шлем-то он все-таки отвинтил, а под голову сунул сложенный плащик – спал хорошо, но шлем, естественно, тю-тю! Похитители не тронули только нас самих. Запасная одежда, сумки с провизией, всякие медикаменты и прочая походная утварь бесследно исчезли вместе с лошадьми. Спасибо Лие, она запихала мешочек с деньгами поглубже за пазуху и спрятала под мышку любимую сковородку. Теперь у нас был шанс купить лошадей в той самой деревне, где мы когда-то спасли Веронику. Но, как я и говорил вначале, тяжеловооруженный рыцарь – неважнецкий пешеход, и к деревенской окраине нам удалось выбраться лишь затемно. Мудро решив, что самый верный ночлег в такое время можно получить только в церкви, супруги дружно забарабанили в двери невысокого храма.