Глаза русалки (СИ)

— Думаю, на сегодня хватит!
— Хух, — генерал перевел дыхание, — ну целуешься ты сегодня, я тебе скажу, как заправская жрица любви!
— Ну вот спасибо на добром слове! Вам виднее!
— Что виднее?
— Как проститутки целуются! Или, по-моему, им кодекс чести запрещает вообще это делать!
— Что ты мелешь?!
— Везите меня уже домой Вы, знаток ночных бабочек!
Мы поехали! Возле моего дома были минут через 40 и всю дорогу провели в гордой тишине. Каждый видимо думал о своем.
Когда я попыталась выйти из машины со словами благодарности, генерал удержал меня за руку:
— Погоди! Проведу тебя до дверей!
— Это еще зачем?
— Мало ли в ночной час кто может в подъезде ошиваться, и даже прямо возле твоей двери.
— Максимум соседский кот…
— Небезопасно одной!
— По-моему, наибольшую опасность сейчас для меня представляете Вы, Ярослав Александрович!
— Это ты права.
И мы молча вошли в подъезд и поднялись по лестнице на мой этаж. Остановились у двери.
— Надеюсь Соня у мамы?
— Как же Вы и догадались? Ну прям не знаю! — я сложила руки на груди.
А потом… Корецкий рванул меня на себя и принялся целовать. В голове прозвучал фейерверк из тысячи залпов. Когда он меня отпустил:
— Это твоя плата за плохое поведение!
— А я думала, за плохое поведение Вы шлепаете, а не целуете, — и попыталась сыграть невинность.
— И это тоже, — прорычал он и снова взял в плен мои губы.
— Ты опасная, Дуся, из-за тебя я голову совсем теряю. А этого делать нельзя!
— А Вы не теряйте голову, — сказала я, задыхаясь, — она Вам еще пригодится!
— А что ты скажешь, если я хочу сейчас провести с тобой ночь?
— Какой-то странный флирт у Вас получается — сразу и в койку!
— Ты — взрослая, я — еще более взрослый! Понимаю, что предложение неожиданное…
— Уж скажу Вам, да! И если кто узнает будет ай-ай-ай как стыдно! — пытаюсь попасть ключом в замок. Руки трясутся.
— Дай, я сам, — генерал отбирает у меня ключи и ловко открывает дверь:
— А зачем кому-то знать? Сейчас только нас двое, — касается губами моих волос.
— Вы воспользуетесь моим невменяем состоянием?
— Как по мне, ты вполне вменяема, просто немного под наркозом.
— Может у Вас трубочка есть, чтоб я туда дунула.
— Дуся, я же не гаишник… Хотя одна трубочка, в которую можно дунуть у меня есть…
— Фи, какой Вы пошлый и нефига не романтик…
— А тебе романтики хочется? — он подхватывает меня на руки и несет в комнату.
Сдирает с себя пальто и сорочку. А это поинтереснее мужского стриптиза с девичника. Я нервно облизываю губы. Его мощный торс идеален, каждая мышца четко очерчена. Смуглая кожа манит. Не такой он уже и старый! А вполне самое то. Он наваливается на меня всем телом. Вдруг меня пробивает на хи-хи:
— А Вы хоть таблетку примите или так сможете?
— Дуся! Ты мне зачем весь кайф ломаешь, — он садиться на диван.
— Просто хочу удостовериться, что Вы сможете…
— Если ты сейчас закроешь рот, я тебе покажу, что могу.
Буквально в мгновение ока, вся моя одежда на полу и я перед ним в чем мать родила.
— Ну русалка, ни дать, ни взять! — любуется мной генерал.
— Мне холодно! — и пытаюсь закрыться от него пледом, прикрывая обнаженную грудь волосами.
— Сейчас я тебя согрею, — и он тоже полностью разоблачается к моему неописуемому восторгу.
Ого! Думаю про себя. Настоящий генерал попался. И зачем я его только ударила, знала бы что там — сдувала бы пылинки. Но шикарный вид — это только начало. То, что происходит потом я уже никогда не забуду.
Корецкий ныряет под мой плед и буквально накрывает меня собой. Он жадно ласкает мои губы, опускаясь все ниже. Его руки совершают с моим телом удивительные вещи, и я просто дрожу под ним от безумного возбуждения.
— Ты готова, Дусенька, — Корецкий стонет мне прямо в губы.
— А если не готова? Вы остановитесь?! Что Вы меня как девственницу уговариваете? Будете больно делать?
— Пока никто на такое не жаловался…
— О, как!
— Молчи, Дуся, предоставь все мне.
О какой боли я говорю! Настолько его хочу, что в голове не укладывается, что такое возможно. И когда он наконец оказывается во мне, мое сердце вот — вот и сломает ребра. А после первого же движения, мне хочется просто кричать, чтоб все знали, насколько мне хорошо. Я таю! С каждым новым ударом отзываюсь звонкой струной под его телом. Сегодня он играет на мне свою симфонию, которая растворяется в наших стонах.
 
— Мой генерал! — каждый звук царапает мое горло и бурный оргазм уносит меня горным ручьем.
— Доказал? — Корецкий с рыком кончает, целуя мои уже обескровленные губы.
  
7
 
Утреннее пробуждение в компании генерала было еще тем. Я открыла глаза и не могла долго понять, на каком я свете. Голова безбожно раскалывалась, тело ломило, как после температуры, к горлу подступила тошнота. Я тихонько сняла тяжелую руку Корецкого, которая покоилась на моей талии и сползла с дивана.
Кинулась сразу в туалет! Зачем я вчера столько пила? Наверное, себе такой вопрос задает каждый порядочный человек после бурных возлияний. Ответа не было! Я так же быстро перебежала в ванную, чтобы хотя бы понять, как я выгляжу. Встречать генерала с опухшей и бледной рожей не очень хотелось. Быстро почистила зубы, вряд ли это убьет неприятный запах перегара, но все же. И открыла воду, чтобы залезть в душ, как дверь ванной распахнулось и на пороге стоял сам князь тьмы. И абсолютно голый.
— С тобой можно? — указал он на душевую кабину.
— Давайте попробуем!
— И уже можешь мне не выкать, после того, что было, это даже неприлично. Теперь я для тебя просто Ярослав, а если будешь меня доводить, Ярослав Александрович.
— Ой спасибо, за высокую честь! А при маме с папой мне тебя Ярославом величать?
— Дуся, не дразни меня. Ты раздетая, одна со мной в замкнутом пространстве, не боишься с огнем играть?
— Вот что-то ты дальше угроз не заходишь…
— А если так? — генерал хватает меня и заключает в объятья, сжимая моя тело почти до хруста, — чего ж ты такая маленькая? Я вот боюсь тебе совсем раздавить…
— А ты не бойся, родственник!
— Господи, да не называй меня так, а то такая кличка попахивает инцестом.
— По факту, мы с тобой скоро породнимся…
— Технически мы друг другу никто, а что моя дочь выйдет замуж за твоего брата — это ничего не значит.
— Совсем никто? — смотрю на него щенячьими глазами.
— Ну, Дусенька, я не так выразился, — целует мое лицо, — не надо такие глаза делать, у меня аж сердце заходится.
— Ты можешь меня не называть Дусей, ну болтнула глупость по молодости, так что всю жизнь за нее расплачиваться…
— Оксана, для меня ты теперь навсегда Дусей будешь, вот не могу, нравиться мне тебя так называть…
— А можно я тебя тоже как-то обзову тогда?
— Попробуй!
— Ну ты прям вылитый демон Азазель…
— Интересно! За маской отъявленной стендапистки оказывается скрывается тонкая поэтичная натура.
— Я — полна сюрпризов, Ярослав Азазельевич…
— Вода течет!
— Я слышу, — и увлекла его с собой в душевую кабину.
Как жаль, что не каждый день я принимаю душ в такой приятной компании. Это прям и водные процедуры, и физическая нагрузка в одном флаконе.
— Ну что русалка моя, ясноглазая, ты прямо в родной среде, — генерал смотрит на меня с умилением.
— А знаешь, что русалки делали с понравившимися мужчинами?
— Даже ума не приложу…
— Щекотали! — начинаю тупо щекотать Корецкого, от чего он забавно подпрыгнул на месте.
— Боишься щекотки, значит ревнивый!
— Ты только покажи к кому ревновать, и я тут же начну, только не щекочись, есть же более интересные занятия, — мы начинаем целоваться под теплыми струями воды.
 
Генерал прислоняет меня к скользкой стене, пока я обвиваю его ногами и стремительно входит. А есть же порох в пороховницах! Я ерзаю по скользкой стенке вверх-вниз и мы раскачиваемся в каком-то сумасшедшем ритме, находя друг в друге желанное спасение. Теплая вода только усиливает наши ощущения, проводя электричество, которое сейчас вырабатывают наши тела. И о гром и молния, мы финишируем вместе, проглатывая победные стоны друг друга и сливаясь в поцелуе.