Мой сводный кошмар (СИ)

Так что у меня нет причин опасаться, что зарядка, которую он мне дает, действительно со странной начинкой.
Покрутившись, замечаю розетку возле стола. Конечно, неудобно, что приходится не только тянуться, но и облокотиться об стол, так как провод короткий. Но что такое минутное неудобство в сравнении с тем, что если взять зарядку с собой, потом придется снова входить в логово ее мрачного Кириллельца и чувствовать на себе его взгляд.
А может мне просто все кажется, и платье, за которое пришлось выложить немалую сумму, сделано из некачественной ткани, которая слабо пропускает воздух (отсюда и внезапная духота), а временами будто впивается в кожу маленькими иголочками.
Да, наверное, так. Дело в платье. И все зависит от позы и того, где в этот момент ткань натягивается. Потому что иногда покалывающие ощущения между лопатками, иногда в районе моего декольте – но с этим еще можно мириться. Но то, что сейчас я чувствую легкое жжение в районе гораздо ниже спины – это уже не маленький недостаток, а брак.
Нет, мелькает в мыслях одна теория… Но я слышу, как Кирилл продолжает монотонно перебирать вещи в своем чемодане. Наверное, смотрит, что нужно повесить, чтобы не помялось, а что просто забросить на полку.
Хорошо, что он занят, и не приходится наполнять пару секунд пустыми словами, которые никому не нужны.
- Славик… - начинаю я, едва смартфон оживает. – Привет, это я…
Сзади раздается громкий визг молнии чемодана, гремят колесики, мешая сосредоточиться.
Обернувшись, смотрю, как Кирилл придирчиво изучает свой чемодан, катая его при этом то от себя, то к себе.
Может, сломался?
Ладно, не мое это дело. Да и он вряд ли будет заниматься его ремонтом. Закажет себе новый, и все.
- Славик, я… - возобновляю попытку начать разговор.
- Можно поговорить в другом месте? – перебивает меня раздраженный голос хозяина комнаты.
- Подожди пару секунд, хорошо? – прошу Славика.
На этот раз выпрямляюсь, отключаю зарядное.
Взглянув на Кирилла, мрачно взирающего на чемодан у своих ног, считаю его совет идеальным. Странно конечно, что он так близко принимает к сердцу пустяк. Хотя, может, именно этот чемодан ему дорог?
Как знать.
Но удаляюсь я вовремя.
Потому что за закрытой дверью что-то падает, слышится негромкий, но емкий мат, а потом становится подозрительно тихо.
Пока иду в свою комнату, поясняю Славику, что Полина немного нехорошо себя чувствует и собирается остаться ночевать в доме.
- Что с ней? – взволнованно интересуется он.
- Беременность.
Маски, массажи, маникюр с педикюром утомляют, посматриваю на часы, а они лениво переползают за тройку. До возвращения Яра еще долго и толку спешить в пустой дом? Лариса, пользуясь случаем-безлимиткой, меняет прическу, а мои длинные волосы только моют, обогащают маслами и медовой маской, но стричь не решаются, хотя я и дала согласие.
- Артему Владимировичу нравятся длинные волосы, - оправдываясь, говорит девочка-парикмахер и тут же прикусывает язык.
Представляю, откуда у нее такая информация!
- Расслабься, - шепчет Лариса, перегнувшись из своего кресла, - теперь у него ты.
Мне заваривают зеленый чай, безвкусный, не слишком горячий – подозреваю, лично заваривала администраторша, но я его пью. Не могу обидеть человека просто так, все ищу ему оправдания. Вот и сейчас думаю: может, она не умеет заваривать чай, может, на дух его не переносит, а здесь я со своими капризами.
Утомившись сидеть в мягком кресле и окосев от ярких журнальных картинок, подхожу к окну. Июнь играет тополиным пухом, дети объедаются пломбирными рожками, на углу, как в мамином детстве, продают газировку с кружащими осами.
- Я сейчас вернусь, - говорю Ларисе и повинуясь внутреннему порыву, выхожу на улицу. Тепло, можно сказать жарко, и так вовремя эта газировка, что не сдерживаю вдоха удовольствия, когда пью. Сладко, терпко, лимонно-апельсиново, чуть липнут губы, но до чего же вкусно!
- На здоровье, - улыбается продавщица, когда бросаю в урну опустевший стаканчик.
- Спасибо, - благодарю и постояв какое-то время у входа, возвращаюсь в салон.
 
Лариса крутится передо мной и зеркалами, хвастается и любуется новой стрижкой.
- Ты похожа на француженку! – восхищаюсь абсолютно искренне.
- Да ладно! – абсолютно искренне принимает мое восхищение.
Мы выходим из салона под щебетанье администраторши. Так и хочется повернуться и сказать ей, чтобы не волновалась, я ничего не решаю в бизнесе мужа, но Лариса отвлекает вопросом:
- Ты домой?
- А куда?
Уже из окна машины смотрю на расстроенное лицо администраторши, поздно что-то ей говорить, да и ладно: пусть хоть немного простым человеком побудет.
- Подбросите меня в агентство?
- У тебя же отпуск только начался.
- Вот именно, - кивает подруга. – Только начался, еще целых две недели, и кто потом оценит мою новую стрижку. Давай в агентство, а?
Уловив в зеркале мой взгляд, водитель сворачивает вправо. Мы высаживаем Ларису, но не ждем, я знаю, это надолго, и сегодня день для клиентов и директрисы потерян. Машина пристраивается в ряд других, плавно едет по моему новому адресу, а на душе как-то нехорошо.
- Вам не понравилось в салоне.
Я редко слышу голос Макара, потому не сразу осознаю, что это он, и что он не спрашивает – утверждает. Но взгляд в зеркале ищет мой. Пожимаю плечами, молчу. Взгляд его полностью отдается дороге.
Как только машина въезжает во двор и ворота медленно возобновляют оборону, ловлю себя на том, что или перепила лимонада или мне дурно. Ухватившись за дверцу, бросаю тревожный взгляд, надеясь, что никто не заметил. Безуспешно надеясь, потому что водитель смотрит прямо на меня. Расправляю плечи и иду вперед, я всегда так, чем хуже мне – тем плечи ровней, а подбородок выше. В комнате первым делом распахиваю окна: глотнуть воздуха, свежего, настоящего, не хочу мерзнуть под искусственными потоками кондиционера. Поворачиваю ручку и едва не задыхаюсь от едкого запаха.
Ужас, да что это?! Жареный кот на шашлыки у соседей? Подышала называется свежим воздухом!
Я практически закрываю окно, когда визуальный сигнал наконец до меня доходит. Костер. Действительно, костер. Посреди цветущего сада. Именно он ярко плещется рыжими языками, издавая непереносимую вонь, а рядом с ним сидит маленький мальчик. Сидит, улыбается и смотрит на меня. Его не тревожит вонь, не пугает пламя, ему не жаль моих вещей, которыми он подпитывает огонь…
В оцепенении смотрю, как плавится последняя клетчатая сумка; захлопываю окно. Съеживаюсь в кресле, не отрывая взгляда от двери: надо бы запереть, но не могу пошевелиться. Как маятник раскачиваюсь, а встать не могу. Мне почему-то страшно и кажется только сделаю шаг – дверь распахнется и я увижу эти глаза отчаяния, и не смогу сдержаться, ударю. Больно ударю. А детей бить нельзя, они помнят, и даже если хотят, не прощают.
И страхи мои воплощаются. Как всегда. Бояться нельзя, нельзя! Все страхи воплощаются в жизнь. В приоткрытую дверь просовывается улыбчивая рожица, а темные глаза блестят злостью.
Глава 24
Несмотря на громкие звуки ремонта по ту сторону связи, я почти уверена, что слышу его тяжелый вздох.
- Я буду поздно, - говорит он.
Почему-то у меня появляется ощущение, что на самом деле он хотел сказать совершенно другое. Не знаю что. И не знаю, почему мне так кажется. Я бы и это списала на нервный, насыщенный день, но такая мысль возникает у меня не впервые.
- Ты хочешь приехать сюда? – уточняю. – У вас же срочный объект, и ты на другом конце города. Пока доберешься сюда, а утром обратно…
 
- Муж должен быть рядом с женой, - просто говорит он. – Особенно, когда она не очень хорошо себя чувствует.
- Хорошо, - улыбаюсь я, - обрадую твою половинку.
Я не вижу его в этот момент, но почти уверена, что он улыбается. Скупо, чуть кривовато, но как-то тепло.