Заложница командора (СИ)

 — Ну вот. А родители моей соседки не стали ничего этого требовать. Дочь у них оказалась единственным ребенком, они сами оплатили ритуал и оставили молодых жить в своем доме.
 — Это же позор на всю жизнь! — Аорона возмущенно сверкнула глазами.
Яоху вздохнула:
— Зато Фурнан не копил деньги, не покупал и не строил дом, и сейчас работает на фирме отца моей соседки. По его мнению, такая жизнь стоила определенных жертв. Теперь понимаете, почему я не хочу его видеть?
Я кивнула, и подумала, что независимо от того, надену я платье Милы или нет, кажется, я вляпалась в похожую историю. Раз Мирак исчез, не слова ни говоря, значит, дело не чисто. А если я еще и увижу его на этом балу, тогда можно будет вообще не сомневаться в том, что я для него ничего не значу.
Я и сама не знала, откуда в голове возникли такие мрачные мысли. Но с того момента, как я узнала про приглашения тайников, меня грызло смутное, но вполне определенное подозрение.
 — Ну так что, Кара, рискнешь?
Я только кивнула. И Мила открыла встроенный шкаф.
Такой красоты я не видела даже по галанету. Густо-синий жесткий корсаж был сплошь расшит мелкими сияющими на свету камушками и серебряной нитью. Словно звездная ночь подарила на платье кусочек неба. От талии вниз юбка резко расширялась. Для ее пышности полагалось несколько нижних юбок из жесткой сетчатой ткани. Чем ближе к подолу стекал синий шелк, тем менее интенсивной была синева. А сам подол платья был скорее серебряным, чем синим. Когда Мила вынула платье из шкафа, мне в первый момент показалось, что оно по подолу заиндевело от холода. Сходство усиливалось тем, что то тут, то там в складках синего шелка морозными узорами вспыхивала вышивка.
Платье было невероятным. Я просто задохнулась от восторга, когда его увидела. Стало совершенно наплевать на его печальную репутацию. Это была любовь с первого взгляда. Меня даже не пугало то, что Мила была несколько выше меня ростом. И если я надену платье, мне придется встать на самый высокий каблук, чтобы не запутаться в подоле и не волочить его по полу.
Аорона, только взглянув на мое лицо, с довольной улыбкой кивнула:
 — Мы его берем. Не волнуйся, вернем в целости и сохранности.
Мила пожала плечами:
 — Можно не возвращать совсем. Вряд ли оно мне теперь в космосе понадобится. А если получу распределение в отдаленную колонию, тем более. Там таким вещам места нет.
Так я обзавелась «запасным» платьем. Благо, мои собственные туфельки отлично к нему подходили и по цвету, и по высоте каблука.
С деньгами все оказалось еще проще. И в тоже время повергло меня в еще больший шок – Аорона дала мне свой платежный чип. И отказалась что-либо пояснять. Единственное, что я от нее услышала, было: «Если мои деньги пойдут на то, чтобы утереть Моник нос, то можешь их и не отдавать» Если честно, то после такого заявления я почти на полчаса решилась дара речи.
За обедом мне кусок в горло не лез. Я никогда не страдала излишней мнительностью, и не была суеверной, но тугой ком событий, заворачивающийся вокруг меня жесткой спиралью, откровенно пугал. Аорона собирала меня как на войну, а не на бал. Даже заставила создать отложенное сообщение начальнику Академии на тот случай, если со мной что-то случится, и я не вернусь вовремя на распределение.
Еще больше нервозности мне добавлял тот факт, что Мирака я так и не нашла. На мои вызовы он не отвечал. В комнате жилого блока его не было. В столовой я его так и не смогла отследить. А когда отловила его ближайшего приятеля Нурлана и спросила напрямую куда подевался Мирак, тот отвел глаза и что-то замямлил по поводу неотложных обстоятельств.
Это был гвоздь в крышку моего гроба. Похоже, от меня уже решили избавиться. Иначе, почему бы Нурлану не соврать, что Мирака срочно куда-то отправили на задание? Или?..
Была еще одна возможность, о которой я не хотела думать. И из-за которой Нурлан не посмел меня обмануть. Мирак будет на этом чертовом балу. И будет не один. И с этим кем-то он может попасть в объектив вездесущих журналистов, а я потом увижу в галанете.
 
От этого предположения было откровенно плохо. Не хотелось верить, что Мирак мог вот так отвратительно со мной поступить. Но других предположений у меня не было.
Незаметно пролетело время. Пришла пора идти на встречу с Моник и отправляться на Киллану. К этому моменту я уже накрутила себя до такой степени, что у меня дрожали руки и немели кончики пальцев. Аорона, неодобрительно покачав головой, сунула мне в руку небольшой флакончик, в котором перекатывались три крохотные фиолетовые капсулки.
 — Транквилизатор. — Почти не разжимая губ, пробормотала подружка. — Если так и не сможешь взять себя в руки и успокоится, прими одну штуку. Чтобы не выглядеть в роскошном антураже позапрошлогодним пожухшим листом. Только помни – повторный прием возможен не ранее, чем через десять часов. В противном случает будет передозировка и может наступить отравление.
Благодарно улыбнувшись подруге, я сунула флакончик в сумку. Не собираюсь я пить никакую гадость. Какой буду на балу, такой и буду. В конце концов, я не на смотрины отправляюсь.
Моник я увидела издалека. Килла стояла в форме академии и без вещей, и нервно притопывала ногой. В голове мелькнуло: «Сейчас скажет, что все отменяется! Или, что вместо меня она позвала кого-то более достойного». Я глубоко вздохнула, как перед сдачей сложного экзамена и шагнула вперед. Не подойду – не узнаю, что случилось.
Против всех ожиданий при виде меня килла расцвела радостной улыбкой и облегченно выдохнула:
 — Хвала звездам! Ты пришла!
Я удивленно приподняла брови:
 — А что, были сомнения?
Моник смутилась и опустила глаза:
 — Ну-у-у… У тебя вообще-то нет причин мне доверять. И я боялась, что ты передумаешь. А мне сейчас, перед распределением, с отцом ругаться не хочется, честно признаюсь. Может ведь в качестве наказания засунуть в такую дыру, что свет белый будет не мил.
Оправдание было правдоподобным. Очень даже правдоподобным. Но меня почему-то кольнула иголочка ничем не оправданной тревоги. От которой я тут же постаралась отмахнуться.
 — Ну, считай меня доверчивой дурочкой, которую жизнь ничему не учит.
Моник фыркнула:
 — Это ты-то дурочка? Если бы я была способна выучить хотя бы две трети того, что знаешь ты, отец бы плясал от счастья. Неприятно это говорить, Кара, но ты по праву лучшая на потоке и знаешь больше всех. На скольких языках ты говоришь?
Похвала приятна всегда. А уж похвала от извечной врагини тем более. Я польщенно улыбнулась:
 — Давай сегодня не будем об учебе.
Килла не стала спорить:
 — Да как скажешь. Но имей ввиду: на балу папочка будет всем в уши петь, что мы с тобой такие умницы-разумницы, что лучше нас никого нет. Наверняка, заставит как дрессированную сколли продемонстрировать свои таланты. И ему не скажешь: «Давайте сегодня не будем».
Моник так забавно-уморительно передразнила не знакомого мне министра экономики, что не засмеяться не вышло. Несколько гуманоидов разных рас подозрительно покосились на стоящих у входной двери и весело хохочущих землянку и киллу. Что ни говори, а зрелище незабываемое, когда враги с самого первого дня вдруг перед выпуском объединяются. В таком случае стоит ждать вселенской подставы.
Отсмеявшись, Моник смахнула с глаз набежавшие слезы:
 — Пошли уже, времени в обрез. Хоть катер и прибыл только за нами двумя, но капитан Хгенра терпеть не может опозданий. Потом череп прогрызет своим брюзжанием пока долетим. А, главное, папе жаловаться на этого зануду бесполезно. Скажет, что капитан звездолета в отличие от меня лучше знает, как поступить.
 
 — Пошли. Я готова.
Я подхватила свою сумку с «запасным» платьем и прочими мелочами и двинулась следом за киллой.
«Катер», как немного презрительно назвала звездолет Моник, оказался небольшим скоростным кораблем, вытянутой сигарообразной формы. Я не летун и близко, но даже я с восторгом смотрела на это транспортное средство. Спасибо надменной килле, я узнаю, что такое путешествие на индивидуальных межзвездниках. А то сомневаюсь, что в моей жизни еще когда-нибудь возникнет на горизонте богач, желающий прокатить меня на собственном «катере».