Марианна и неизвестный из Тосканы

— Держитесь, я иду!
Тем временем Марианне удалось добраться до выхода на улицу Серутти без особого ущерба, если не считать растрепанную прическу и большой, подбитый ватой атласный шарф, утеря которого ее не огорчила, так как вечер был удивительно теплым для этой поры года. Она пустилась бежать, насколько позволяла мостовая ее ногам, обутым в легкие атласные лодочки. К счастью, улица, проходившая между высокими стенами больших новых зданий и обычно довольно темная, этой ночью получила дополнительное освещение благодаря яркой разноцветной иллюминации, украшавшей отель Империи и роскошную резиденцию короля Голландии. Хотя толпа с бульваров сюда не проникала, встречалось достаточно много прохожих, но никто не обращал внимания на сильно декольтированную молодую женщину в вечернем платье, настолько сильно было возбуждение в Париже. Люди проходили целыми группами, держась за руки, распевая во всю глотку песни, главным образом очень неприличные, содержащие прямое или косвенное одобрение будущих супружеских подвигов императора. Уличные девицы в ярких платьях и с размалеванными лицами сновали в поисках клиентов, и Марианна изо всех сил ускоряла ход, чтобы ее не приняли за одну из них.
Миновав отель Империи, она попала в более темный участок около особняка банкира Мартэна Дуайяна, как вдруг открылась садовая калитка, и Марианна с разбега столкнулась с вышедшим из нее мужчиной, который болезненно вскрикнул и застонал.
— Чертов болван! — воскликнул он, грубо отталкивая ее. — Не видишь, куда прешься.
Но он тут же заметил, с кем имеет дело, и рассмеялся.
— Извините меня. Я не увидел, что вы женщина. Это из-за того, что вы причинили мне такую дьявольскую боль!
— Надеюсь, вы не подумали, что это столкновение приятно для меня, — быстро ответила Марианна — Я спешу.
В этот момент проходила веселая компания с факелами, осветившими Марианну и незнакомца.
— Черт возьми, какая красотка! — воскликнул он. — После всего, быть может, этот день закончится удачей?
Идем, моя красавица, отпразднуем! Ты именно то, в чем я нуждался.
Изумленная такой внезапной переменой тона, Марианна, однако, успела заметить, что у неизвестного в накинутом наспех прямо на полурасстегнутую рубаху черном плаще военная выправка, что он высокий и мощный, с дерзким, довольно вульгарным, но не без приятности лицом под густой шапкой курчавых темных волос. Но она слишком поздно сообразила, что при виде ее сильно декольтированного платья и свисавших на лоб черных прядей он принял ее за публичную девку. С непреодолимой силой он втащил ее внутрь, захлопнул калитку и, прижав к ней грудью молодую женщину, впился ей в губы пылким поцелуем, тогда как его проворные руки, задрав платье, стали ощупывать ее тело.
Полузадушенная, но разъяренная Марианна среагировала мгновенно. Она укусила насилующий ее рот и коленом ударила нападавшего пониже живота. Мужчина с криком отступил и согнулся.
— Шлюха! Больно же!..
— Тем лучше! — выкрикнула она. — Вы грубиян!
И она изо всех сил закатила своему врагу звонкую пощечину. Он был явно ошеломлен. Это позволило Марианне, ощущавшей под другой рукой защелку, открыть дверь и выскочить на улицу. К счастью, там проходила шумная компания возвращавшихся с бульвара студентов и гризеток, которые подбрасывали завоеванные в отчаянной схватке медали. Она пробралась в самую гущу, получила несколько щипков и поцелуев, но в конце концов очутилась возле Нотр-Дам де Лоретт, не увидев больше своего обидчика. Отсюда она не без труда возобновила свой путь, так как дорога круто поднималась вверх, и добралась наконец до Фортюнэ, запыхавшись до изнеможения.
Все окна дома были освещены. За ними, в просветах бледно-желтых занавесей, сверкали свечи и хрусталь люстр.
Звуки голосов и смеха долетали до улицы под приятный аккомпанемент скрипок. Со вздохом облегчения убедившись в том, что ее кареты еще нет возле дома, Марианна не стала размышлять о судьбе Жоливаля и Гракха. Она подбежала к Жонасу, гигантскому черному мажордому м-м Гамелен, который с важным видом стоял у подъезда в своей красивой красной ливрее с серебряными галунами.
— Жонас, проводите меня в комнату госпожи и скажите ей, что я здесь. Я не могу выйти к гостям в таком состоянии.
Действительно, превратившееся в лохмотья когда-то красивое розовое платье и спутанные волосы делали Марианну похожей на ту, за кого ее принял пылкий незнакомец. У черного гиганта глаза выкатились из орбит.
— Бозе, мадемуазель Мавианна! Как ви тут оказался?
Что вам произошло? — вскричал он.
— О, пустяки, — улыбнулась она. — Просто я пришла пешком. Но проводите же меня быстрее. Если меня увидят в таком наряде, я умру от стыда.
— Конечна! Идите скорей сюда!
Через черный ход Жонас провел молодую женщину к будуару хозяйки и оставил ее там, отправившись на поиски Фортюнэ. Марианна с удовлетворением опустилась в уютное кресло перед большим трюмо в раме из красного дерева с бронзой, которое вместе с задрапированной индийским муслином и желтым брокаром кроватью составляло главную меблировку этой комнаты. Зеркало отразило ее довольно прискорбный облик. От платья почти ничего не осталось, спутанные волосы стояли на голове черным колтуном, а губная помада была размазана по щекам жгучими поцелуями незнакомца.
Марианна с раздражением вытирала ее платком и кляла себя за глупость. Глупостью было броситься в толпу, чтобы раньше прийти сюда, еще большей глупостью было послушаться Аркадиуса!
Вместо того чтобы спокойно отправиться спать и отложить на завтра встречу с Фортюнэ, она пустилась в это сомнительное путешествие по полупьяному Парижу! Как будто возможно в такую безумную ночь найти где-нибудь тридцать тысяч ливров! И вот результат: она умирает от усталости, безобразна до ужаса и к тому же страшно болит голова.
Вбежавшая м-м Гамелен нашла подругу на грани истерики.
— Марианна! С кем это ты сражалась? С Австриячкой? В таком случае я ей не завидую, а тебя ждет дорога в Венсен!
— С добрым народом его величества императора и короля, — проворчала молодая женщина, — и пылким сатиром, который пытался изнасиловать меня за калиткой какого-то сада.
— Так рассказывай же! — воскликнула Фортюнэ, захлопав в ладоши. — Это так забавно!
Марианна с неприязнью взглянула на подругу.
Фортюнэ была в этот вечер особенно привлекательна. Ее платье из вышитого золотом желтого тюля великолепно подчеркивало теплый колорит ее кожи и немного полных губ. Темные глаза сверкали, как две черные звезды между длинными загнутыми ресницами. Все ее естество дышало жаждой жизни и наслаждения.
— Не над чем смеяться! — сказала Марианна. — Просто я пережила худший день в моей жизни, после свадебного дня, разумеется! Я… я так перенервничала и… так несчастна!
Голос ее сломался. Слезы потекли градом… Фортюнэ сейчас же прекратила смех и обняла подругу, окутав ее густым ароматом розы.
— Так ты плачешь? А я еще подшучиваю! Моя бедная маленькая кошечка, прошу прощения! Говори скорей, что с тобой произошло, но сначала сбрось эти лохмотья! Я сейчас дам тебе что — нибудь.
Говоря это, она мгновенно расстегнула изорванное платье, но внезапно остановилась и, вскрикнув, указала пальцем на темное пятно на смятом корсаже.
— Кровь!.. Ты ранена?
— По-моему, нет, — удивилась Марианна. — Даже не могу себе представить, откуда она. Хотя…
Она вдруг вспомнила стон и крик боли нападавшего на нее и замеченную странность в его одежде: накинутый плащ, расстегнутую рубашку. Очевидно, он был ранен.
— Хотя… что?
— Ничего. Это не имеет значения! О, Фортюнэ, ты обязательно должна помочь мне, иначе я погибла.
Короткими фразами, отрывистыми из-за нервозности, но, по мере того как она рассказывала, становившимися более спокойными, Марианна описала этот ужасный день: требования Франсиса, его угрозы, похищение Аделаиды и невозможность в ее положении достать за сорок восемь часов тридцать тысяч ливров, не продавая все ее драгоценности.