Ини мини мани мо (СИ)

========== 1. Внедрение ==========
Винс постарался выровнять дыхание и собрал последние силы в кулак. До дома оставалось меньше полмили, но они были самыми трудными, потому что именно на этом отрезке дорога шла резко вверх. Пробежка в парке Хемпстед Хит была частью его ежедневной рутины, но именно здесь, когда до родного порога оставалось практически ничего, он чаще всего мечтал всё бросить и следующее утро провести под теплым одеялом, просматривая одним глазом «Breakfast». Тем не менее каждый божий день он напоминал себе, что камера и так добавит ему лишние пять-шесть килограммов и, превозмогая себя, отправлялся на пробежку.
Преодолев трудный отрезок, Винс приободрился. Он привычно послал воздушный поцелуй дому обожаемого, но, к сожалению, почившего Джорджа Майкла на Саус Гров, где, несмотря на ранний час, уже топталась парочка туристов с цветами и, пробежав еще сотню метров, толкнул тяжелую кованую калитку. Рывком выдернул из ушей горошины наушников, взлетел на крыльцо, миновал просторный холл, прошел в гостиную и на секунду замешкался, ибо в ней на диване удобно устроился хмурый широкоплечий мужчина в строгом черном костюме. При виде Винса он еще больше нахмурился, и его кустистые брови буквально сошлись в одну суровую полосу. Он молча и очень внимательно рассматривал Винса поверх страницы «The Telegraph», словно это Винс заявился в его дом, а вовсе не наоборот.
— Доброе утро, — вылетело из Винса машинально.
Мужчина опустил газету и сдержанно ответил:
— Доброе утро.
— Вы, вероятно, к Чарльзу, — вновь улыбнулся Винс, с облегчением найдя причину, по которой гостиную мог занимать посторонний человек.
— Вполне вероятно, — туманно ответил незнакомец, не отрывая от него внимательного взгляда.
— Ну что ж, удачи, — махнул Винс на прощание и про себя подумал, что мужчина какой-то странный. Впрочем, к Чарльзу кто только не ходил.
«Надо сказать Чарльзу, чтобы прекратил принимать клиентов на дому». Муж был одним из лучших лондонских адвокатов и иногда, в виде исключения, встречался с особо важными клиентами не в здании конторы в Челси, а у себя дома. Винс прошел дальше по коридору и без стука ввалился в кабинет супруга.
Чарльз Тирли просматривал какие-то документы, сидя за большим письменным столом. Несмотря на то, что было раннее утро и адвокат находился в домашней обстановке, выглядел он как всегда безукоризненно. Светлые волосы идеально подстрижены и причесаны волосок к волоску, лицо чисто выбрито, ногти отполированы. Порой Винса все это здорово бесило. Так и хотелось подойти и как следует взъерошить всю эту идеальность. Возможно, он так бы и сделал, но при виде запыхавшегося Винса на лице Чарльза промелькнуло явное неудовольствие.
— Ты опять бегал один?
Винс предпочел промолчать в ответ. Вместо этого он стянул с себя мокрую футболку и сел на кожаный диван, рассчитывая, что вид его обнаженного торса переведет мысли Чарльза в другое русло. Чарльз сглотнул, но не сдался.
— Мне кажется, мы это уже обсуждали, — продолжил он неумолимо, сцепляя пальцы на столешнице, обтянутой зеленой кожей.
— Чарли, я прошу тебя, не начинай. Со мной ничего не случится. Все не так страшно, — привычно отмахнулся от разговора Винс.
— Не так страшно? — Чарльз взял со стола сложенную вдвое газету и ловким движением отправил ее в полет. Газета махнула раскрашенными типографской краской крыльями и хлопнулась Винсу на колени. Заголовок на первой странице ощетинился восклицательными знаками: «Новый скандал в королевской семье!!!». Винс брезгливо скинул печатное издание на пол, даже не удостоив его взглядом. — Да тебя ненавидит пол-Англии!
— Я не виноват, что наследный принц голубее, чем небо над Ла-Маншем, — немедленно возмутился Винс.
— Не виноват, — согласился Чарльз, — но ты виноват в том, что именно ты слил эту информацию журналистам. Ты понимаешь, что получил в личные заклятые враги саму королеву Англии? Ты хочешь повторить судьбу принцессы Дианы? Предупреждаю, тебя в Сент-Джеймсском дворце отпевать не будут и национальный траур по тебе не объявят. Зачем ты, вообще, это сделал?
 
Винс молча сопел. Прозвучавший вопрос можно было вывешивать рефреном ко всей его жизни. Он начал слышать его от матушки в сопливом детстве, от учителей и директора в начальной школе, от первого работодателя в вонючей грязной типографии и теперь стабильно от Чарльза. Как правило, ответа на эти вопросы у Винса не было. Если обобщать, он редко задумывался перед тем, как что-то сделать, если пытаться копнуть дальше, ему нравилось эпатировать публику и находиться в центре внимания. Но ответы подобного рода были явно не тем, что хотел бы услышать от него Чарльз.
— Это моя работа, — огрызнулся Винс, — мне хорошо заплатили за эти фотографии, да к тому же скандальная реклама — это самая лучшая реклама.
Чарльз всплеснул руками и отвернулся, всем своим видом показывая, что любые разговоры с таким шалопаем, как Винс, бесполезны. Винс же молчал, соображая, как отвлечь от себя праведный гнев мужа, и наконец, вспомнив, злорадно оскалился.
— Кстати, тебе вчера вечером звонила леди Тирли.
— Мама? — сразу стушевался Чарльз, понимая, что они вступают на зыбкую почву. — Чего она хотела?
— Мама, — мрачно подтвердил Винс. — Видимо, опять хочет свести тебя с одной из перспективных невест. Когда, позволь узнать, ты собираешься рассказать ей, что уже два года как официально женат на мужике?
Чарльз густо покраснел и отвел глаза. Винс торжествовал. Теперь он чувствовал себя гораздо увереннее в лице обвинителя.
— И как ты объясняешь ей тот факт, что я постоянно подхожу к телефону? Я заметил, что она перестала удивляться, слыша раз за разом мой голос.
— Я сказал ей, что ты мой личный секретарь, — раздавленно признался Чарльз. Винс с шумом выдохнул и встал с дивана, давая понять, что разговор окончен.
— Винс, медвежонок! — кинулся к нему Чарли и обхватил его скульптурный торс руками.
— Когда ты скажешь ей, Чарли? Чего ты ждешь? Что твоя мамуля умрет раньше, чем ей донесут, что ты гей? Да она всех нас переживет! Предупреждаю, я не намерен провести еще одно Рождество в одиночестве, пока ты развлекаешься в родовом поместье Тирли.
— Господи, Винс, что ты несешь? — воздел руки к потолку Чарльз. — Ты хоть представляешь себе, что такое Рождество в семействе Тирли?
— Нет! — немедленно заорал ему в лицо Винс. — Не представляю! Меня же туда не приглашают!
— Так я тебе скажу! — взвился в ответ лорд Тирли. — Мои родственники начнут пить шампанское в одиннадцать утра, есть сухую индейку в час дня и смотреть «Реальную любовь», пугая друг друга отрыжкой от брюссельской капусты. А в девять вечера вся компания заснет на диване у телевизора, предварительно обменявшись кошмарными подарками. Тебе кто-нибудь дарил на Рождество носки с оленями Санты или свитер для грелки?
— Ладно, не горячись, — смягчился Винс, хитро избежавший неприятного разговора о его собственном безответственном поступке, и примирительно предложил: — Я собираюсь в душ. Не хочешь составить мне компанию?
Чарли тут же успокоился, довольный, что избежал опасного разговора, хотя и сообразил, что его, выражаясь простым языком, «развели». Зато теперь ему как бонус полагался неспешный утренний секс. Чарльз с довольным вздохом прижал к себе свое сокровище.
— Заманчиво, — томно прошептал он и поцеловал Винса за ухом, одной ладонью накрывая промежность супруга, обтянутую тонкой тканью штанов для бега. Винс откинул голову, подставляя шею для поцелуев, и прикрыл глаза, пока пытливые пальцы легко продвигались по его груди. Он вздохнул от удовольствия, предвкушая обстоятельный утренний минет, и оперся пятой точкой о внушительный письменный стол. Вещь была добротная и не раз выдерживала обоих, даже при том, что Винс то скакал на члене Чарльза как мартышка, то елозил грудью и животом по разложенным важным бумагам. Чего только не было, ведь Винс часто лажал и умело извинялся.
 
Чарльз тем временем ловко стянул облегающие треники ровно настолько, чтобы завести резинку под гладко выбритые яйца супруга. Прихватил ствол у основания и влажно прошелся губами по темнеющей головке. Винс машинально опустил ладонь на мягкие волосы Чарльза, ощущая острую волну возбуждения, как вдруг вздрогнул, некстати вспоминая: