Растворяясь в ярком свете
Я вытираюсь полотенцем, стоя у своего пляжного кресла, когда у хижины случается заварушка. Какой-то дядька средних лет орет, глядя на Бена, а между ними стоит та девчонка-британка.
– И что, черт подери, мне теперь прикажете делать? – Дядька вскидывает свою плотную руку. – Ты сказал, что я могу на нее рассчитывать.
– Мне очень жаль, Том. Я и сам так считал, – отвечает Бен. Я стараюсь не слишком явно упиваться тем фактом, что его надули. – Если тебе станет от этого легче, я скажу, что это и для меня стало сюрпризом.
Дядька озлобленно смотрит в небо.
– С чего бы мне стало от этого легче? – Он поворачивается к стоящему рядом парню-азиату, который может похвастаться внушительным накачанным брюшным прессом – однако не таким внушительным, как у Бена. – Кертис, Люси, теперь это и ваша проблема тоже. Благодаря Бену вы остались втроем. Вот и будете работать без выходных, устраивает?
Когда злобный дядька, тяжело дыша, уходит прочь, Бен поворачивается к Люси и Мистеру-Классный-Пресс.
– Мне очень жаль, ребята. Я возьму на себя больше смен, чтобы не лишать вас выходных.
– Без проблем, старик, – заверяет Мистер-Классный-Пресс. Уж слишком он из кожи вон лезет, как по мне. Хотя мое мнение никому здесь не интересно.
– Я в любом случае на пляже каждый день.
– Это не твоя вина, Бен, – добавляет Люси, также позволяя ему сорваться с крючка.
Снова воцаряется мир и спокойствие, и я укладываюсь на кресло – с опаской, поскольку не уверена, сколько еще «отдыха» смогу сегодня вынести. Наблюдаю за тем, как волны разбиваются о берег, стараясь на сей раз держать глаза открытыми.
Итак, вот оно – мое лето. Есть только я, мои мысли и океан.
«Если всматриваться в океан достаточно долго, то получится заглянуть себе в душу».
Глупый Чип!
Желудок мучительно сжимается.
Это началось несколько месяцев назад с крошечного зародыша, который постепенно стал разрастаться, высасывая из меня воздух и на несколько дней приковывая к кровати.
Если я позволю, нынешним летом Адова Бездна сожрет меня живьем.
Знаю, невозможно сбежать от того, что живет у тебя внутри, но я все же попытаюсь.
Нужно просто продолжать двигаться.
Я тащу свое пляжное кресло к хижине, обдумывая, что делать дальше. Парень передо мной забрасывает шезлонг на самый верх шаткой конструкции из пляжных кресел и, всю ее развалив, как ни в чем не бывало уходит прочь.
Я ловлю несколько кресел и пристраиваю их обратно. Тут выскакивает Люси.
– Недоумок, – негромко бормочет она в удаляющуюся спину парня и поворачивается ко мне. – Я у тебя в долгу. Тот еще денек выдался.
Что верно, то верно.
– Да брось ты. – Будучи искусным игроком в «Дженга», я пристраиваю кресла так, чтобы они больше не рассыпались.
– Ты принята на работу, – впечатленная, шутит Люси.
– Удалось найти кого-то? – К нам бежит Мистер-Классный-Пресс со стопкой возвращенных пляжных принадлежностей.
Она выхватывает у него спасательный жилет.
– Я просто шутила.
– Вообще-то… – От пришедшей мне в голову идеи у меня учащается пульс. – Если вам, ребята, нужен работник, то я, типа, готова, – выдыхаю я.
– Погоди, правда, что ли? – Люси окидывает меня скептическим взглядом.
– Ну да, я здесь все лето пробуду. – Возможно, я и совершаю сейчас огромную ошибку, но сидеть целыми днями на пляже в одиночестве точно не пойдет мне на пользу. Как и коротать время в своей комнате в компании журнала. Да и домой вернуться тоже не вариант.
Люси улыбается.
– Уверена? Придется много бегать по пляжу. За целый день едва ли удастся присесть.
Эта затея нравится мне все больше и больше.
– Да, я готова.
Мистер-Классный-Пресс пожимает плечами.
– Вот и отлично, мы тебя берем. А теперь у меня перерыв.
– Кого берем? – спрашивает подходящий сзади Бен.
– Ее. – Люси кивает головой в мою сторону и принимается поправлять удерживающий волосы шарфик. – Тебя как зовут-то?
– Эбби.
– Мы берем Эбби.
Я игнорирую удивленный взгляд Бена в мою сторону.
– Что – даже собеседование проходить не нужно? – Я испытываю облегчение, но и недоверие тоже.
– Тебя когда-нибудь арестовывала полиция? – вопрошает Мистер-Классный-Пресс, натягивая гидрокостюм. Стыдно прятать такие роскошные брюшные мышцы.
– Нет.
Он показывает мне два больших пальца, тем самым сигнализируя, что собеседование окончено.
Бен вскидывает бровь.
– И это все, Кертис? Других вопросов у тебя к ней нет?
– А нам ничего сверхъестественного и не требуется, Бенни, детка, – в притворном раздражении вздыхает Люси. – Эбби, ты умеешь считать деньги и выдавать пляжное снаряжение? – Она, конечно, шутит, но я все равно киваю.
– А спинку у пляжного кресла отрегулировать сможешь? – с усмешкой интересуется Бен.
Люси шлепает его по спине, за что я ей очень благодарна. Неловко получилось бы, если бы я сама ему вмазала.
– Ну что ты за чучело такое? Эбби ведь твою задницу спасает! Тебе бы следовало ее за это обнять.
– Вот уж нетушки, благодарю покорно, – поспешно возражаю я.
Бен, скорее всего, ничего подобного делать и не планировал, но я все же решила задушить подобные панибратские поползновения в зародыше.
– И последний вопрос… как там тебя зовут? – переспрашивает Мистер-Классный-Пресс.
– Эбби, – в унисон отвечаем мы с Люси.
– Готова начать прямо сейчас?
– Конечно, – заверяю я с уверенностью, которой на самом деле не чувствую.
Это лучше, чем два остальных доступных мне варианта летних развлечений: научиться пользоваться кассетным видеопроигрывателем или заглянуть в собственную душу.
Глава 6
Каждый год в течение двух недель, предшествующих решающей встрече, я, казалось, только и делала, что ела, спала и играла в волейбол. Общение с друзьями и выполнение домашних заданий приходилось кое-как втискивать между тренировками по два раза в день и обедами всей командой.
Тренер называла это состояние куражом, а мама – зашоренностью – после того, как однажды я забыла поздравить Уилла с днем рождения.
К добру или к худу, именно в таком состоянии я пребывала все пять дней работы в пляжной хижине проката. Целыми днями носишься туда-сюда по берегу, держа в голове расписания, цены и кто какой инвентарь взял. Домой прихожу настолько вымотанной, что засыпаю, стоит только уронить голову на подушку. А открыв глаза следующим утром до звонка будильника, спешу снова влиться в привычную круговерть, прежде чем Адова Бездна доберется до меня.
Но я ни на что не жалуюсь. Эта работа служит доказательством, что здесь я, по крайней мере, функционирую. Даже более того. Принимая во внимание, что дома я вообще себя от постели оторвать не могла, можно считать это победой.
Синтия моего энтузиазма не разделяет.
– Ты и правда хочешь работать, находясь здесь? – удивленно спросила она, когда я ей рассказала.
Похоже, она представляла мое лето в более медитативном ключе, с постоянными размышлениями на лоне природы. Надо отдать ей должное, с тех пор она на эту тему не заикалась, верная своему слову предоставить мне свободу действий.
Мое первое воскресенье в хижине стало самым суматошным днем из всех. В выходные и вообще-то всегда аврал, поэтому очень трудно успевать предугадывать желания толп туристов.
– Две S-ки, одну M-ку и XL, – кричит мне Люси. Тем временем очередь перед хижиной проката из просто длинной превращается в безумно длинную.
Я сдергиваю спасательные жилеты с вешалок и каждый подписываю, после чего помогаю двум детишкам их надеть. Еще я дважды проверяю, хорошо ли взрослые застегнули предохранительные ремни.
Люси одобрительно кивает мне.
– Ты отлично справляешься, Эбби.
От ее слов меня захлестывает волна дурацкой гордости, возникает чувство, что я уже приобрела сноровку. Чаще всего я работаю в паре именно с Люси. Она довольно милая, но дружбу свою не навязывает, чего можно было бы ожидать от сверстницы, с которой целыми днями сидишь в одной хижине. В данный момент я особенно ценю в людях это качество. Поддержание разговора с целью «получше-узнать-друг-друга» меня сейчас нисколько не интересует.