Роза для навигатора (СИ)

И девчонки вокруг. Штук пять, посчитаем сюда диспетчера, — шесть. Зубы скалят в ответ на его шуточки, глазки блестят. И все — рослые, красивые, с пышными косами ниже талии… Дохлый номер, Маршав. Успокойся и не смотри.
Дарух почувствовал мой взгляд, обернулся, и снова эта улыбочка его фирменная, уголками рта, и в глазах черти пляшут. Я вздрогнула и отвернулась. Пусть не думает, что я на него пялюсь. Ещё не хватало!
В ангаре я подошла к кораблю. Дежурство начнётся не сегодня, но я уже не могла найти себе места. Повела ладонью по обшивке, и бок корабля в ответ на касание потеплел, признавая во мне Ту, Что Владеет Правом Приказа…
Я так и не выучилась думать на бытующем здесь маресхове. И на эсперанто, которым тут владела примерно треть народу, тоже думать не получалось. Мысль шла на русском, всегда на русском. «Временной лаг между мыслью и переводом на другой язык может стоить тебе жизни, — сказал как-то мне Санпор. — Перестроить своё сознание ты не можешь, хотя не помешало бы, но учитывать такую свою уязвимость — должна. Впрочем, тебя выручает образное мышление, присущее всем людям. Я бы рекомендовал тебе вставить телепатический имплант и учиться. У тебя получится, уверен».
От импланта я отказалась, вот ещё, превращать свой мозг в проходной двор. Чем выше ранг, тем сильнее интеграция в инфосферу, а там каждый знает о всех, и все знают о каждом. Мне это ни к чему совсем. Несмотря на выдающиеся данные. Но шунт поставить пришлось.
Корабль отозвался на касание. Тёплая радужная волна внутри сознания: вопрос-узнавание-предвкушение слияния… «Погоди, — ответила я, без слов. — Ещё не сейчас…»
Не сейчас. Но скоро, скоро, скоро! Скоро мы выйдем в Простор и понесёмся вдоль темпоральных линий, взмоем на гребень гравитационного шторма, неизбежного при взрыве звезды, преодолеем бури и штили, вернёмся назад. Корабль и его навигатор врастают друг в друга намертво. Общее поле мыслей и чувств, общее сознание, единый контур принятия решений… Санпор объяснил бы точнее, он — телепат, его хорошо учили. Мне логика ментальной связи с машиной недоступна.
Достаточно того, что связь между нами есть.
Я прижалась плечом к обшивке. Потянулась пальцами в личный пространственный карман, вытянула то, с чем не расстанусь никогда, прежде убьют.
Коричневая женская сумочка из кожи, с кисточками и кармашком для мелочёвки, меня, помню, жаба за неё душила долго, — слишком дорого, не по средствам студентке, пусть и с повышенной стипендией и подработкой. Но зато удобная, и то, что надо. Бывает, взглянешь на вещь, и с первого же взгляда понимаешь: это — именно то, что тебе надо.
В сумочке лежала распечатка моей курсовой, на тридцать листов А4, USВ-флэшка на шестнадцать гигов, прокладка в жестяной коробочке, паспорт, ключница с ключами, жёлтый кожаный кармашек для карт, и сами карты в нём, смартфон Сяоми в зелёном чехле. В кармашке для мелочей — надорванный трамвайный билет, половинка упаковки «Орбит» (ах, этот мятный запах через годы!), монеты по два, пять и десять рублей, аккуратно сложенный чек из магазина DNS, зелёная купюра на двести, брелок без ключа, люминофорный котик, на ручку цеплять, чтобы в темноте фары отсвечивали и водитель видел пешехода…
Предметы из прошлого, шесть лет тому назад по личному времени, почти семь веков назад по базовому времени стационара. И, как бы вам сказать… хронопласт понятие непостоянное. Именно тот, откуда тебя выдернуло, тебе недоступен от слова совсем. Если я решусь угнать корабль и двинуть на свою родину в своё родное время, я попаду в соседний хронопласт, максимально близкий к исходному. Похожий, но всё-таки другой.
Может быть, там будут действовать мои банковские карточки. Может быть, даже смогу войти в аккаунты социальных сетей… приближённые к моим, похожие на мои, и всё-таки — не мои, другие.
Кого я совершенно точно не встречу, так это саму себя. Исключено полностью. Я попаду в то место и в то время, где девушка, похожая на меня, будет отсутствовать. В её след я попаду. На её место. Не спрашивайте меня, как. Учите темпоральную физику, может, поймёте что-нибудь; я понять ничего не смогла.
 
Дороги назад нет, Санпор постарался примирить меня с печальной реальностью.
Спасибо ему! Но если я буду слишком долго медитировать на вещи из прошлого, док снова выклюет мне мозги. Я осторожно застегнула сумочку, и убрала её в пространственный карман. Полезная штука! Приборчик не больше тоненькой палочки. Но генерирует пространственную каверну размером с добрый сейф. Помимо старой сумочки я там держу НЗ, энергонакопители, копии флэш-кубов полётных карт, даже мини-плазмоган. Не дай мне бог всё это потерять. Слежу.
Я пошла вдоль корабля, слегка касаясь кончиками пальцев тёплой обшивки. И районе кормы столкнулась нос к носу угадайте с кем. Преследует он меня, что ли? Или тоже телепат, как Санпор? Но значков паранормы у него на одежде я не увидела, а ведь скрывать их прямо запрещено.
Лучший способ защиты — нападение, так?
— Ты что за мной по пятам ходишь? — зашипела я злобно.
Дарух прислонился плечом к кораблю, — совсем как я недавно! — и ответил:
— Ты за мной ходишь тоже, я думаю.
— Не смей со мной говорить по-русски! — тут же взвилась я.
Осознала свою ошибку мгновенно, да слова уже вылетели, не поймаешь.
— Почему? — последовал закономерный вопрос.
— Потому что я не хочу!
— Почему не хочешь? Это твой родной язык, почему он тебе неприятен?
— Любопытному на днях прищемили нос в дверях, — ядовито сообщила я.
Мой молчаливый диалог с кораблём и прошлым самым бесцеремонным образом оказался прерван. Даже если Дарух уйдёт вот прямо сейчас, хрупкое чувство единения с машиной и самой собой потеряно и уже не восстановится, во всяком случае, сейчас. Принесла же его сюда нелёгкая! Позже не мог придти. Или раньше.
Иногда время, забавляясь с нами, как кошка с тряпичной мышкой, начинает сводить. Врагов, друзей. Мужчин и женщин. Беда, если вокруг меня и Даруха захлестнулся такой вот водоворот! Покоя не будет.
— Почему ты перевёлся именно к нам? — спросила я.
— Мне было всё равно, Маршав, — ответил он. — Я здесь случайно…
Случайно, как же. А в анкете вакансии стационара наверняка было: знание русского — обязательно. Санпор, чтоб ему икалось сейчас до посинения!
Я пошла дальше, не оглядываясь, хотя тянуло. Спиной чувствовала: идёт следом.
Тронет меня, врежу, злобно думала я. Мне против него — что мышке против кошки, но не потерплю всё равно. Не надо меня касаться. Нечего даже пытаться. Единственные, кому позволено, это врачи. Всё.
В полном молчании мы завершили обход корабля. Я бы в управление зашла, но с Дарухом за спиной не решилась. Нас там всегда только двое, я и Кев как прайм-пилот, всё. Бортинженер и энергетик сидят в своих капсулах, связь — ментальная, через локальное инфополе корабля…
Что со мной?
Вот рядом — хороший парень (плохих у нас на стационаре не держат), и я ему нравлюсь, и что мне стоит обернуться и положить руки ему на плечи? Ничего не стоит, в самом деле. Когда-то, шесть лет назад, в прошлой, потерянной навсегда жизни, за мной не задержалось бы. Я была свободна… и мне нравились парни. Не девушки и не овцы, имею в виду, а молодые мужчины… и вот такой бы тогда ко мне подошёл!
Растаяла бы.
А сейчас со мной — что?
Не в прозрачных волосах ведь дело. Не в нечеловеческих льдистых глазах с чёрной ромбовидной звёздочкой зрачка. Всё это неважно, когда двое лежат в полумраке собственной спальни. На межрасовые интрижки тут вообще внимания никакого не обращают. Никто не станет указывать пальцем, смеяться или чинить какие-то препятствия по службе.
 
Так в чём же дело?
Я не находила ответа.
Скорей бы уже вылет! Отвлекусь на работу. А там, может быть, глупые мысли сами собой пройдут.
* * *
Что такое дежурство? Надеваешь броню, идёшь в корабль и там сидишь на своём месте согласно табели о рангах. Четыре часа. Потом — час перерыв, в это время в полной готовности находится другая группа. Потом ещё четыре часа сидишь и ждёшь сигнала. Потом восемь часов сон. Потом снова четыре часа… Скучно? Ждать — да, невероятно скучно, вот только наш стационар находится на перекрёстке темпоральных потоков. Четыре часа подряд за все шесть лет, что я здесь, ещё никогда не получалось высидеть…