Возвращение волхва: Против тысячи втроем (СИ)

Говоря проще, Макса никогда не учили драться. Его учили только убивать. Иногда это приходилось делать голыми руками, но парадигма от этого не менялась.
При этом бомжи его явно всерьез не воспринимали. Парень и парень, да еще из благородных. То, что Ярик знатно получил по соплям, они списали, видимо, на случайность. Ну, это хорошо. Пусть недооценивают.
Бомжи ринулись в атаку, а Макс схватил кирпич, валявшийся в куче строительного мусора, завернул его в пиджак и раскрутил над головой импровизированный гигантский кистень. Толком отреагировать на это никто не успел, поэтому двое бомжей с раскроенными черепами рухнули на асфальт в первые секунды драки, уронив под ноги Макса хорошую палку и мачете. Макс запулил пиджак с кирпичом, как пращу, проломив третьему бомжу лицевые кости, подхватил левой рукой импровизированную палицу, правой мачете, и превратился в смертоносный вихрь из древесины и стали. Во все стороны полетели отрубленные кисти и скальпы с кусками черепа.
Такого натиска от благородного отпрыска бомжи явно не ожидали, и он их, без преувеличения, напугал. Поверженные Максом противники или дергались в конвульсиях на асфальте, или с криками носились, проливая из культей струи крови, либо ползали с вывалившимися кишками. На ногах осталось человек семь, и все они, побледнев, пятились обратно к заброшенным зданиям.
— Еще есть желающие? — спросил Макс, поигрывая мачете.
Желающих не было, и Макс, стараясь не упускать противников из виду, попятился через пустырь в сторону моря. Но в этот момент его окликнул задорный, совершенно не испуганный голос:
— Эй, блаародный, сюда посмотри.
Макс понял, что после всего произошедшего таким насмешливым тоном мог к нему обратиться лишь человек с огнестрельным оружием. Так и вышло — у ближайшего здания переминался с ноги на ногу крепенький мужичок с самодельной фитильной аркебузой в руках. Калибр у аркебузы, собранной из деревяшки и заглушенной в казеннике водопроводной трубы, был столь внушительным, что вряд ли она была снаряжена пулей. Скорее туда насыпали граммов сто картечи из ржавых гвоздей, шурупов и гаек. Из такого доброго боевого устройства даже целиться не обязательно, достаточно направить в сторону противника, и с пятнадцати метров промах решительно невозможен. Из фитиля струился дымок, а в темных проемах подъездов с выбитыми дверями виднелось еще два светящихся уголька, готовых в любой миг опуститься на пороховые полки.
Против одной аркебузы еще можно было подергаться, уйти в перекат, пропустить над собой картечь… Перезарядить ее быстро не выйдет, а пятнадцать метров можно преодолеть за пару секунд. Но три ствола — это уже без шансов. Два промахнутся, один достанет, и этого будет выше крыши достаточно.
«Не везет мне в последнее время с телами, — с раздражением подумал Макс. — Одно ракетой угробили, другое из аркебузы продырявить норовят».
— И что дальше? — поинтересовался он вслух.
— Для начала тебя есть смысл обыскать. Эй, Ярик, хватит уже кровью плеваться! Посмотри, что у благородного по карманам.
— Слушай, Клещ, еще не хватало, чтобы ты надо мной стебался. Он дерется, пипец как. Смотри, сколько народу покрошил. Я сам не дурак подраться, но это что-то запредельное, словно к нам не благородный сунулся, а «горшок» из имперской спецуры.
— Вот и гдянь его пластик, — спокойнее попросил Клещ. — Посмотрим, что за птица.
Пятеро бомжей с дубинами и мачете взяли Макса в кольцо, а Ярик вытащил все из его карманов.
— Хренасе! — Ярик взвесил на ладони узорчатую золотую пластину. — Золото! Сто пудов. Кажись, древнее.
— А ты прямо профессиональный антиквар. — Клещ хмыкнул и подкрутил частично истлевший фитиль в замке аркебузы. — Что на пластике написано?
Ярик подслеповато сощурился, прочел надпись на карте и так вытаращился, что все замерли, ожидая, когда к нему вернется дар речи.
— Кирпич мне в глотку с разгона, — прошептал он. — А я думаю, чего мне его морда знакомой показалась?
— Не тяни, — попросил Клещ.
— Князь Алексей Куракин, — произнес Ярик. — Младший потомок двенадцатого княжеского рода Бархатной книги Российской Империи.
 
— Это тот, кого отец чуть наследства не лишил? — Клещ крякнул от удивления. — Ваша светлость! Добро пожаловать на грешную землю.
— И? — Макс сощурился.
— А это тебе решать, мил человек, — ответил Клеш. — Могу пристрелить, а могу попробовать на тебе заработать.
— Размечтался. — Макс усмехнулся. — Я тебе не скаковая лошадь.
— Не скажи, мил человек. Вот ты, благородный, князь, из некогда почтенного рода, решил заделаться под нашего брата. С какого хрена? Вот в чем вопрос! Обычно ж благородные как решают проблемы? Или деньгами, или властью. Ты же, похоже, в бега собрался, предпочел в подвале жить и кушать, что называется, из мусорных баков. На такое дело благородного может вынудить только нечто экстраординарное. Значит, ты или какую-то шлюшку ненароком убил, и прячешься, или знатно проворовался, или родную сестру изнасиловал. Хотя, конечно, от убийства шлюшки благородный деньгами и властью отмажется, провороваться для него обычное дело. Так что скорее дело в сестре. Ну, я образно, образно, не зыркай глазами.
— Убью, — спокойно пообещал Макс. — Вот, просто из принципа.
— Боюсь тебя разочаровать, но нет. Ребята, давайте его в подвал под охрану. Трупы убрать, тяжело раненных добить, остальных к лепиле. Кровь песком засыпать. Чтобы через час тут чисто было.
Подручные Ярика сбили Макса с ног, связали за спиной руки, утащили в подвал и заперли там в крошечной бетонной клетушке, некогда выполнявшей функцию щитовой. Лечь там было негде, свет в каморку вообще не проникал, поэтому Макс уселся, оперся спиной о стену и принялся думать, как выкрутиться из создавшейся ситуации.
Ничего путного на ум не приходило, и вдруг, совершенно неожиданно, в голове раздался отчетливый насмешливый голос:
— Макс Громов, командир второго отдельного взвода группы особых операций совета по обороне Российского Демократического Союза.
— Чего? — Макс не слабо обалдел от такого поворота дел.
— В слух говорить не обязательно, можешь думать, я услышу.
— Ты кто такой, и что делаешь у меня в башке? — напрямую спросил Макс.
— Ну, если быть точным, то это ты у меня в башке, — ответил голос. — Я переместился в этот мир и в это тело при помощи давным-давно созданного мною артефакта. Ну, я его специально создал для этого. В твоем технологическом мире эту штуку назвали бы системой аварийного возвращения. Она должна была намного раньше сработать, но, видать, что-то пошло не так, а что именно я пока не знаю.
— Э, погоди! — запротестовал Макс. — На самом деле это я попал сюда, в это тело, переместившись из моего мира.
— По своей воле?
— Нет.
— Верно. Поэтому помолчи и послушай. Меня зовут Родослав Курак, и две с половиной тысячи лет назад я был одним из сильнейших волхвов этого мира. Только не пойми неправильно слово «волхв».
— Ну, и как я его должен понимать?
— В твоем родном мире тоже некогда существовали волхвы, но это были скорее священники, служители культа древних языческих богов. Так ты привык понимать слово «волхв». Но я волхв в другом смысле слова.
— Надеюсь, в хорошем. — Макс мысленно усмехнулся.
— У нас пока один мозг на двоих, и я знаю, что это шутка про содомитов. Я не содомит.
— Очень на это надеюсь, потому что после встречи с содомитом руки помыть можно, а вот мозги как отмыть?
— Я не содомит, — повторил Родослав. — Я волхв в непривычном для тебя смысле слова. Я маг. Причем, очень древний и очень сильный маг. Один из сильнейших в моем времени.
 
— В твоем, это две с половиной тысячи лет назад? — уточнил Макс.
— Да.
— А сейчас?
— Сейчас в мире, куда мы попали, магии нет вовсе. Искусство плетения заклинаний из Мировой Нити утрачено. Частично по моей вине. Осталось лишь несколько работающих артефактов, созданных такими же древними, как я, магами. Один из них перенес нас с тобой из твоего мира в этот.