Судьба по книге перемен

Повозится – и перестанет. Повозится – и тишина.
От страха Мане стало трудно дышать, и в голове словно помутилось. Убийца вернулся?..
Она кинулась, распахнула дверь и зажмурилась, ожидая чего угодно. Волька забрехал во весь голос.
– Что случилось?
Маня распахнула глаза.
Перед ней стояли Ольга Александровна Ветрова и девочка Марфа с розовым рюкзачком за плечами.
– Что случилось? – повторила Ольга Александровна и показала пальцем на бумажку с печатью, болтавшуюся на двери.
– Проходите, – велела Маня и облизала пересохшие от страха губы. – Только быстрее.
Они прошли, и Ольга оглянулась с недоумением.
– Эмилию убили, – мрачно сказала Маня.
– Как?!
Маня пожала плечами.
– Сеансов больше не будет.
– Да, но… как же так?!. Кто?! И зачем?!
– Я не знаю.
– Я присяду, – полувопросительно сказала Ольга и опустилась на банкетку. И одной рукой прижала к себе Марфу, которая оставалась безучастной. – Когда… это произошло?
Маня опять пожала плечами, словно где-то внутри её заклинил механизм и теперь постоянно повторял одно и то же движение.
– Вчера поздно вечером.
Ольга помолчала, а потом сказала:
– Ясно. Мы пойдём.
Теперь она была такой, как всегда – холодной и равнодушной.
Конечно! Эмилия ей никто, посторонний человек! Убили, ну, жалко, конечно, но мы теперь пойдём.
– Вы вчера сюда не заходили? – зачем-то спросила Маня.
– Нет, нам было назначено на сегодня. До свидания.
Она взяла Марфу за руку, и они ушли.
Тётя говорила что-то о том, что Марфе только-только стали помогать её сеансы! Кто теперь станет с ней возиться? Железобетонная мать найдёт какого-то другого экстрасенса?
Маня одну на другую составила деревянные ячейки в «Пегги Гуггенхайм», забрала ещё записную книжку и… любимую тётину чашку императорского фарфора, голубую, в нежную золотистую клетку.
– Я ещё вернусь, – пообещала она Эмилии, словно её дух по-прежнему был здесь, хотя от тела остался только меловой контур на полу.
На площадке первого этажа ей встретилась соседка. Именно её внучка всё время играла гаммы.
– Какое несчастье, – проговорила соседка, и глаза у неё налились слезами. – Какое страшное несчастье.
– Да, – согласилась Маня. – Несчастье.
– Так ничего и не известно?
– Нет, – ответила Маня. – Неизвестно.
– А та женщина с девочкой? Ну, которая сейчас вышла! Что говорит?
Маня посморела на соседку.
– А… что она может говорить?
– Господи, но она же была здесь вчера! Одна, без девочки! Мы встретились как раз напротив квартиры Эмилии Дмитриевны!
– С кем?!
– Да вот с этой женщиной! У которой девочка … нездорова!
– Она была здесь вчера вечером?!
– Ну, конечно. Я прекрасно её видела – точно так же, как вас сейчас!.. Мы встретились на площадке, раскланялись, и я отправилась в булочную.
– Ничего себе, – пробормотала Маня. – Она мне сказала, что вчера не приходила.
– Уверяю вас! Была, была она здесь!..
Маня ринулась вниз, волоча за собой чемодан и бультерьера, но Ольги Александровны уже и след простыл.
В «Астории» Маню поселили в тот же номер, где она ночевала, – так распорядилась всесильная Лидочка Леонтьевна, тётина подруга. Она откуда-то всё знала.
– Держись, девочка, – глубоким низким голосом сказала она Мане, она вообще говорила дивным, волшебным басом. – Ничего другого не остаётся.
– Откуда вы знаете, Лидочка?
Та махнула рукой:
– Ленинград – город маленький. Мамаша Василия, который в милиции служит, по-нынешнему в полиции, ну, который приехал на вызов, моя давняя приятельница. Когда-то я приводила её к Эмилии.
Лидочка отвела взгляд, всхлипнула, выхватила крошечный кружевной платочек и приложила к глазам.
– Ничего, ничего, – сказала она самой себе. – Справимся. Господи, она такой хороший человек, твоя тётя! За что?.. Почему?..
Маня поднялась в свою комнату на третьем этаже, аккуратно расставила на высоком круглом столике принесённые с собой ящички от картотеки, придвинула столик к окну – и всё это ей не понравилось. Неудобно!
 
Она составила картотеку на пол, уселась, скрестив ноги, задрала на лоб очки и стала думать.
Волька подошёл и плюхнулся так, чтобы бок прижимался к Маниной ноге.
Ольга Ветрова вчера была у тёти, можно считать это установленным фактом. Сегодня соврала, что не была.
Могла она убить? Да, вполне. Соседка сказала, что Марфы с ней не было, приходила одна.
Какие у неё могут быть мотивы?
Месть? Тётя не вылечила её дочь? Взяла с неё слишком много денег и ничего не сделала?
И самый главный вопрос – где теперь эту Ольгу искать?
Кто забрал карточки из последнего картотечного ящика? Оперуполномоченный по имени Василий и его люди? Или преступник?
Если оперуполномоченный, значит, он думает так же, как Маня, – убийцу нужно искать среди тётиных клиентов. Если преступник – значит, Маня и оперуполномоченный Василий правы и убийца находится среди тех, чьи имена были в последнем ящике.
Как теперь их восстановить?..
Маня стала перебирать карточки – они были на плотной жёлтой бумаге, с какими-то пометками, разобрать которые на первый взгляд невозможно. Например, «Змея, апрель 2015, январь 2016, гексаграмма хорошая, мужская, перемены не позже новолуния».
И что с этим делать?
Самое главное, что имена всех, кто приходил к тётке накануне убийства, были записаны в таблицу в ноутбуке, Маня собственноручно их туда вносила! И компьютер забрали!.. И последний ящик пропал, ведь там тоже могли оказаться те, кто приходил в последнее время, – если Эмилия успела внести их имена и «гексаграммы» в бумажную картотеку!..
В дверь деликатно постучали.
– Войдите! – крикнула Маня, опустила на нос очки и оглянулась. Волька зарычал, но брехать не стал.
Вошел молодой человек сказочной красоты – в форме и белоснежных перчатках.
– Лидия Леонтьевна прислала, – доложил он, косясь на Маню, которая сидела на полу в окружении картотечных ящиков и разложенных бумажек. – Вино и сыр. И немного клубники.
И выставил на круглый столик бутылку, тарелку, приборы в накрахмаленной льняной салфетке и «немного клубники».
Маня промычала нечто благодарственное и поползла по ковру к самому дальнему ящику – ей пришла в голову мысль, что начинать следует как раз с конца.
Молодой человек посторонился, сверкнули на солнце его лакированные ботинки.
– До свидания.
Маня покивала и только спустя время сообразила, что хорошо бы дать чаевые, и снова принялась за карточки.
Имена, где они были проставлены, Маня выписывала на отдельный лист, а прозвища – на другой. И даты, даты!..
Непонятным образом Эмилия одних клиентов именовала, к примеру, Леночка и Тамара Михайловна, а других «Змея», «Плут», «Писатель» и так далее. Никакой закономерности в этом не было, по крайней мере Маня ее не обнаружила.
Когда зазвонил телефон, она перешла ко второму ящику – а впереди ещё… сколько? Ещё шесть!
Звонил Алекс.
– Маня, я ничего не понял, – начал он с ходу. – Что случилось с Эмилией?!
– Её убили, – сквозь зубы пробормотала Маня. – Понимаешь, у меня были «каникулы Бонифация», а её в это время убили. И если бы я вернулась, она, может быть… сейчас… а я не вернулась, Алекс.
И зарыдала – бурно, громко, слёзы закапали на ковёр и на встревоженного Вольку.
– Тихо-тихо-тихо, – быстро и нежно проговорил Алекс. – Ты где, Манечка?
– В… в «Астории»!
– Я скоро приеду, Манечка! Ты успокойся, успокойся немножко!
– Как… как я могу?! Успокоиться?.. Понимаешь, я её видела! Видела, Алекс!.. Как она лежала с этим… шнуром…
– Понимаю, всё понимаю, Манечка.
 
– А позавчера мы с ней пили «Дом Периньон»! А вчера её… Алекс, так невозможно, невозможно!..
– Маня, я приеду и заберу тебя. А сейчас выпей чего-нибудь! Слышишь?
– Я… я… не… могу, – проикала Маня.