Песня зверя
– Я не собираюсь ничего делить со слабаком-сенаем! Это мое по праву!
– А ты сначала повидай его, а потом слабаком обзывай. – Давин даже подскочил на скамье. – Ты много знаешь и умеешь, никто не спорит, но мы делаем ставку на него.
Ах я остолоп. Они же мне не поверили. Они решили, что смогут интригами вынудить меня уступить. И Давин не лучше остальных. Пора уходить. Мне и своих горестей хватало – где уж заниматься спасением целого народа. Разоблачать их лицемерие на месте мне было отвратительно, и я пошел было прочь, но в дверях задел колокол, которым элимов созывали на ужин. Мне не удалось приглушить звук, и Давин приветливо махнул рукой:
– Мак-Аллистер! Утречко доброе. Наши двери – не для сенайского роста, ты уж прости. Чайку?
– Не сегодня, – ответил я. – Извините, мне пора.
– Темень же еще – ты собственных ног на улице не увидишь. – Давин дружелюбно улыбнулся. Умеет же дружелюбно улыбаться. – Подождет твоя работа еще полчаса. Нам надо тебе кое-что сказать, пока тут никого нет. Вот человек, который…
– Я хотел сказать – мне пора уходить из Кор-Талайт. Не стоит обременять вас так долго.
Нарим промолчал, а женщина целиком сосредоточилась на скворчащей пережаренной колбасе. То ли она переигрывала, то ли действительно любила подгорелое. А Давин кинулся меня отговаривать.
– В Камартане тебя вовсю ищут, хотя прошло уже больше месяца! Все дороги перекрыли, всех путников проверяют! Куда ты пойдешь?!
– А что, отсюда можно только в Катанию?
– Нет, можно еще на север, через плоскогорья, и вниз, в Раггай, но это же далеко, и пока снег не стаял, туда и соваться нечего!
– Ну что ж, тогда придется в Катанию. Хватит. Надо жить своей жизнью, а ваше племя пусть живет своей.
– Поступай как знаешь. Только послушай: на той неделе вернется Тарвил и расскажет, как дела в Катании. Если туда действительно можно и ты не передумаешь, я пойду с тобой.
Нарим выпрямился и обжег его взглядом, и Давин отмахнулся, не отрывая взгляд от моего лица.
– Ты сам решаешь – идти или остаться. Твоего решения никто оспаривать не будет. Только пойми, все надежды, в том числе разбитые, тут ни при чем. Мы не хотим, чтобы ты опять попался Клану. Ну что, подождешь Тарвила?
Спорить я не мог. Да, их интриги меня раздражали, но это не повод делать глупости.
– Что ж, это разумно. Еще раз спасибо. Но если я собираюсь остаться, будет лучше, если я пойду поработаю – хоть в чем-то буду полезен.
Я кивнул троице. Давин не улыбнулся, но и не хмурился больше. Нарим сидел с бесстрастным лицом и тихонько водил пальцем по струганому столу. Женщина подняла голову и с ненавистью взглянула на меня синими пронзительными глазами, отведя со лба растрепанные пряди. Запрягая мула в предрассветной мгле, я все думал о ней. Такое не забудешь.
Левая сторона ее лица была страшно обожжена. Давно. Смуглая гладкая кожа, обтягивавшая правую скулу, слева на лбу и на щеке спеклась чудовищными багровыми шрамами, зацепив уголок левого глаза – из-за этого он не открывался как следует. Но еще хуже уродливого ожога было красное пятно на левом запястье – нет, не шрам. Красный дракон. Женщина из Клана Всадников. Чушь какая-то. Элимы спасли меня от Всадников. Элимы хотели победить Клан. Элимы собирались освободить драконов, благодаря которым Клан повелевает королями.
Мул неторопливо тянул повозку по росистым лугам, а я волновался все больше и больше. Если элимы тоже мне лгали, то я снова не имел решительно никакого представления о том, что же со мной случилось. Я принялся перебирать в памяти все, что произошло с тех пор, как я побывал в Кор-Неуилл, но к тому времени, как я принялся грузить камни в тележку, ни до чего путного додуматься мне так и не удалось. Лишь одно казалось мне бесспорным: если элимы солгали о своих отношениях со Всадниками, то они могли солгать и о другом. О чем-то куда более важном.
Направь меня, Келдар.
Впервые за последние недели знакомая молитва не вызвала волны отвращения. И тем не менее, подсовывая руки под осколок гранита размером с череп, осторожно сгибая локти и прижимая камень к груди, я клял себя почем зря. Нет никаких богов.
В ярости я погрузил в тележку еще один камень. И еще. И еще один – побольше. Становилось легче. Плечи ныли, но я не обращал на это внимания – меня отвлекали мысли и воспоминания, хотя смысла в них я по-прежнему не видел.
Работай. Забудь обо всем.
Мерно поднимая камни, сгибаясь и разгибаясь, я все твердил и твердил себе эти слова. Нет, я способен распознать правду на слух. То, что рассказал Тарвил тем вечером, было правдой. Просто не всей.
Нагрузив повозку, я поехал через долину к мосту. Над горячим ручьем, как обычно, вился пар, но ветерок уносил его прочь, и было видно, что рабочих у моста еще нет. На бревнах в лучах восходящего солнца сидел только один элим и ждал меня.
– Утречко доброе, сенай.
Нура, постоянный спутник старого Искендара, нервный и подвижный, выглядел так, будто кто-то стянул ему все лицо к носу, хотя места на просторных бледных щеках было предостаточно. В первые дни в Кор-Талайт я часто разговаривал с Искендаром и Нурой. Искендар, глава элимов, все время спрашивал, не нужно ли мне чего-нибудь и не откажусь ли я разделить с ними трапезу. Я знал, на что он надеется: а вдруг, познакомившись поближе с дружелюбными элимами и поняв, что заставило их пойти на преступление и пятьсот лет искупать вину, я найду в себе силы петь? Если бы это было так просто… Я думал, что ясно объяснил, насколько тщетны их надежды, и полагал, что они это поняли, раз с такой готовностью оставили меня в покое. Но события этого утра показали, что я заблуждался. И вот они подослали ко мне подлизываться еще одного элима.
– Как поживаете, Эйдан Мак-Аллистер? Искендар шлет вам привет и спрашивает, чем мы можем вам служить.
– Спасибо. Благодаря доброте элимов у меня все хорошо. Но я слишком долго злоупотреблял вашим гостеприимством. Мне пора в путь.
Казалось, он даже не удивился.
– Нам будет вас не хватать.
– Сожалею, что не оправдал ваших надежд.
– Не беспокойтесь. Мы еще что-нибудь придумаем.
Я стал разгружать тележку, а элим смотрел на меня, задумчиво потирая подбородок, словно решая, как продолжить зашедшую в тупик беседу.
– Не сочтите за дерзость, – отважился я. – Нет, конечно, вопрос слишком нескромный… я так понимаю, у элимов нет женщин…
Не знаю, чего он от меня ждал, но уж точно не этого. На мгновение он онемел, но быстро опомнился и ответил легко и мирно, словно стремясь исчерпать тему как можно скорее.
– Действительно нет. Наше племя не разделяется надвое, подобно вашему. Мы все одного рода, не мужского и не женского. Ну а если вас еще что-то интересует… что ж, это материя интимная, но тайны из нее мы не делаем, вы же понимаете. Так что если вы тесно подружитесь с одним из нас и это будет нечто большее, чем поверхностное знакомство, которое мне посчастливилось с вами завести, – тогда, несомненно, ваш друг с радостью все вам объяснит. Видите ли…
– Да-да, само собой. Просто я сегодня утром слышал женский голос в большой пещере. Она говорила с Наримом.
– А, вот оно что. Это Лара. Грустная история. Вы видели ее шрамы? Она попала в Кор-Талайт совсем молоденькой – лет восемнадцать тому назад. Ожоги были страшные. Глупышка пролезла в Кор-Неуилл – на драконе хотела покататься. Уже то, что она сумела оседлать зверя, говорит о многом… Мы оставили ее здесь и вылечили, как смогли.
– То есть она действительно из Всадников?!
– Ну да. Только Клан ее больше не принимает – она же нарушила их законы.
– Она так и живет здесь?
– Нет-нет. Она сама по себе. Бродит по горам и северным долинам. Нарим говорит, что она нанимается сопровождать купеческие караваны. Это Нарим нашел ее и вылечил. Иногда она наведывается сюда навестить его. Другой-то семьи у нее нет.
– А, понятно. – Я не стал продолжать разговор и снова принялся выгружать из тележки последние камни. Какое отношение все это имеет ко мне, я так и не понял, а Нура явно не собирался просвещать меня на этот счет.