Танцуй!

Старший патруля несколько секунд молчал и продолжал сверлить взглядом мертвеца рядом с Габо.
— Учиться хочу.
— Чего? — вскинул брови рыжебородый. — Ты же лучший мечник в патруле. Накой черт тебе…
— Ты видел как он двигался?
— Ну, он хоть и седой, но тело молодое. Понятное дело, что знает с какой стороны за меч держаться…
— Херня это, Вис. Полная херня. Он не просто быстро двигался. Он врагов читал как книгу. Я знаю, что там слабаки были и неумехи, но двигался он не как маг.
— Это ты к чему?
— Ты магию видел?
— Не-а.
— Я тоже. Получается он эти полтора десятка в одного порубил.
— Ну, так…
— А ты можешь полотра десятка в одного порубить? Хоть и неумех?
— Тут так сразу и не скажешь… Вот если…
— Без если. По чесному, как он вышел и порубил.
— Нет, не смогу.
— Вот и я не смогу. А он смог.
— И ты решил к этому магу в ученики проситься?
Шен кивнул в сторону мертвой старухи и произнес:
— Его этот мертвяк учит. Если его смогли выучить, то и я смогу.
— Ты не дури. Он маг. Может он магией так пользовался, что тебе и не видно было!
— Видно или нет, но…
В этот момент Габо кивнул и отправился в дом, попутно снимая на ходу доспехи, а мертвая бабка, на шее которой виднелись портняжные вшиы, повернула голову и уставилась ему прямо в глаза.
— Что встал? Под делу — заходи. Глазеть — проваливай! — прозвучал голос в голове. При этом старуха и не думала двигать губами.
Шен взглянул на рыжебородого и молча открыл калитку. Подойдя к мертвецу он остановился перед ней и спросил:
— Вы бою на мечах этого мага учите?
— Я.
Шен оглянулся на подчиненного, а затем спросил:
— Вы только магов учите?
— Я учу достойных и на криворуких сопляков не размениваюсь, — прохрипела старуха.
— Возьмите в ученики? — напрямую спросил воин.
— С какой стати?
— Я заплачу.
— А я не беру платы, — хмыкнуло умертвие.
Глава стражи смутился.
— Не нужны мне деньги, кровь и жизнь мне твоя не нужна. Я мертвый. С какой стати мне учить тебя?
— А его тогда почему учите?
— Потому, что в этом идиоте есть потенциал. Небольшой, но приличный мечник из него выйдет. С силой огня даже пылающий рыцарь.
— А из меня не выйдет? — нахмурился глава патруля.
— А из тебя выйдет труп. Причем ты даже до второго круга не дойдешь, а уже сдохнешь.
Шен скосил взгляд на стойку с затупленным оружием.
— Если ты сомниваешься, что я могу угробить тебя этим ломом — зря. Мне он не понадобится. Я могу сделать это голыми руками.
— Я все равно хочу учиться. Хочу уметь сражатсья так же как он, — кивнул в сторону клиники Шен. — А если получится, то лучше него.
— А что если я скажу, что для этого придется умереть? — поднялась с пенька старуха. — Что если я скажу, что путь меча до конца можно пройти только после того как ты умрешь?
Глава патруля выдержал взгляд мутных глазных яблок умертвия. В голове всплыли воспоминания о мертвых жене и детях, о разореном доме и жуткой горечи от потери. Внутри вновь проснулось ощущение пустоты, которое было не залить ни алкоголем, ни кровью ублюдков вырезавших его родную деревню.
— Если после смерти я смогу дальше заниматься своим делом — я готов.
Стархуа втянула носом воздух и поджав губы обошла вокруг Шена. Она поднимала его руку, осматривала кисти, словно выбирала коня на сельской ярмарке.
— Договаривайся с целительницей. Из патруля уходи на год или два. Потом приходи.
 
***
 
— Это точно? — недовольно спросил упырь, поправляя на голове поварский белоснежный колпак.
— Точно. Без колпака ничего не получится, — авторитетно кивнул Рус, пряча улыбку.
Роуль взглянул на себя на в отражении оконного стекла, припомнил колпак Хойсо и кивнул. Затем он с грустью взглянул на миску в которой было разбито несколько яиц и насыпана горка темного сахара.
— Я конечно понимаю, что все дело в колпаке… И не то, чтобы я отказывался, — деловым тоном произнес он. — Но в прошлый раз…
— Возьми венчик, — ответил ученик, уже начав замешивать тесто. — Вон ту штуку.
Роуль взял его в руки и недоумевающе уставился на ученика.
— Как этим взбивать?
— Рукой. Медленно.
Упырь взял миску и венчик, после чего сунул его вяйца и принялся медленно перемешивать содержимое.
— Я последнее время столкнулся с одной проблемой, — произнес Рус, продолжая заниматься тестом. — Помните труд Граммара «Идеальный росчерк»?
— Ты про борьбу «меча и щита»? — спросил упырь и высунув язык, слегка ускорился, понимая, что у него начало что-то получаться.
— Да. Я наблюдаю эту ситуацию в поисковых и контролирующих заклинаниях. Помните задание про голема?
— М-м-м-м… это задание Грота?
— Да. Мы попробовали пройти защиту императорского дворца и обнаружили, что она частично завязана на узловые и рунные техники. Получается, что она…
— Да, эти кретины не смогли придумать что-то вразумительнее, чем наша защита от насекомых и начали использовать ее как сигнальную сеть. Глупость несусветная, но раз уж мозгов ни на что более путевое не осталось, то почему бы и нет?
— СТОП! — скомандовал Рус, заметив, что учитель увлекся и белоснежное месиво из миски начало разлетаться по кухне.
— Что? Я только разогнался! — возмутился Роуль.
Рус молча указал на пол под ногами учителя и недовольно проворчал:
— Вы тратите очень много важного ингредиента на скорость. Оно того не стоит.
— Скорость всегда стоит потраченных усилий, — недовольно ответил упырь, отставив миску в сторону.
— Скорость — да. Но сейчас нам нужны взбитые с сахаром яйца, а не скорость. Именно они цель, а не скорость вращения венчика и лепешки по стенам.
— Ты зануда, — фыркнул учитель.
— Зануда или нет, но я вам доверил песочное тесто, а не лепешки белоснежной пены на стенах, — Рус вручил Роулю горшок со сливочным маслом и небольшой мешочек с мукой. — И вообще, я спрашивал вас не о том, из чего защита в императорском дворце, а о том, что заклинания сокрытия давно проиграли поисковым техникам. Сейчас, при должном уровне подготовки проникнуть туда незаметно невозможно.